Гениальный наставник

«Вы узнаете, обязательно, только попозже», — вот что говорил Сасори-сенсей.

— Вопросы? — спросил он явно напоследок и спустя пару секунд заявил: — Вижу, их нет. В таком случае Канкуро — запечатывание, Темари — то, что делала утром, Гаара — в воду.

— В воду? — переспросили все трое.

— Да.

Так уж вышло, что воду Гаара не любил, во многом, как думалось Темари, потому, что песок от неё терял в лёгкости, скорости, силе. А ведь это было главное оружие Гаары. Он мрачно посмотрел на реку, но не сделал в её сторону и шага, и Темари не знала, подчинится ли он, несмотря на Сасори-сенсея.

Но она тоже получила задание, так что вытащила из-за спины веер и, подумав, раскрыла его сразу.

Канкуро развернул свиток и почти распечатал Куроари, когда перед ним приземлилась другая марионетка — та, которая развеяла теневого клона Какаши.

— Это незнакомая тебе кукла, — пояснил Сасори-сенсей. — Запечатай её с первого раза, и не надо на меня так смотреть. Гаара.

— Зачем мне лезть в воду?

Гаара не хотел.

Темари высмотрела в небе пару птиц и прицелилась.

— Будешь управлять мокрым песком. Это задача посложнее обычной, но рано или поздно ты бы с ней столкнулся. Ты не будешь всю жизнь сидеть в Скрытом Песке, и однажды вода тебе навредит, если не сумеешь с ней совладать. Ну, река ждёт.

И следующие несколько часов Темари с одним веером охотилась на птиц, Канкуро бодался со свитком и с куклой, Гаара пытался поднять мокрый песок, а Сасори-сенсей за этим наблюдал. Однажды Гаара метнул в него тяжёлую песочную петлю, но та не долетела, распавшись на части. Зато Темари придушила ветром будущий ужин для всей команды: птицы в Огне были прожорливее и заметно жирнее, чем в Ветре. Что же касается Канкуро, то с задачей сенсея он справился, только не с первого раза. Тренировка получилась по контролю чакры. Без него бы не вышло ни поймать птицу в воздушную клетку, ни управлять непослушным песком, ни запечатать незнакомую куклу.

— Через неделю это не должно быть для вас задачей, — сказал в завершение Сасори-сенсей.

— Сасори-сенсей, — позвал Канкуро. — А сколько у вас ушло времени на овладение фуинджутсу?

— Не помню, но мало.

Какое-то время он донимал наставника вопросом про печати, а затем — про Хьюга, но ответов толком не получил. Кроме единственного: «Думай сам».

Следующий день тоже начался с тренировок. Сасори действовал на виду, не таился, позволял соглядатаям Листа всё видеть — и вёл себя как обычно. Скупо позавтракал, проверил барьеры и потащил генинов на шестой полигон отрабатывать то, чем занимались вчера: Темари снова ушла на охоту, Канкуро запечатывал и распечатывал, а Гаара работал с водой. Сасори наблюдал за ними так же внимательно, как и за АНБУ Митараши.

Сабакуно Раса был прав, говоря, что Сасори как сенсор бездарен, но чакру всех, за кем сейчас следил, он знал почти как свою собственную. Темари невидимой птицей пронеслась на веере над кронами в попытке приблизиться к здешним пернатым, но те ощущали движение воздуха и уклонялись от куная. Можно было напасть на них издали, конечно, но это лишило бы упражнение смысла. А смысл сводился к маскировке. Научиться двигаться в гармонии с ветром, поймать чакрой тот ритм, в каком живут птицы, сделать оружием незримую силу, которая довлеет над землёй. Для генина — задача не из простых.

Пока Темари охотилась, Канкуро возился с четвёртым свитком. Сасори дал ему семь, освободив пару из своего запаса, а к ним — семь марионеток. Марионеток, совершенно Канкуро незнакомых, с непонятным оснащением, непривычной формы, и это значительно усложняло задачу. Много ли ума надо, чтобы запечатать кунаи, сюрикены, боевые иглы? Сасори в своё время сумел это с первого раза.

А кукла — уже другое дело. Кукла — составное оружие. Если бы запечатать такое было просто, каждый шиноби владел бы фуинджутсу и таскал с собой целый арсенал. Вот и Канкуро уже час как пытался сладить с Саламандрой. Пропитать её чакрой, понять строение и перенести в пространственный карман, который и являлся свитком печати; конечно, определённого объёма. А именно с объёмом Канкуро разобраться и не мог.

Саламандра создавалась для защиты человека, будь то кукловод или кто-то другой, и стальная пластина, прикрывавшая сверху, могла выдержать и камнепад. Одна из бесполезных марионеток, которых Сасори взял с собой для прикрытия и для тренировок Канкуро. Человеческие же куклы оставались тайной, которой касался солнечный свет только в бою да в мастерской, и то лишь время от времени.

Гаара…

Год назад Сасори не загнал бы его в воду — и не от недостатка её в пустыне. Тогда он ничего для Гаары не значил, был очередным куском плоти и крови, который мог бы стать пищей Шукаку, не более. Это изменилось. И теперь Гаара по колено в реке держал над волнами тонкий слой песка. Мокрого, тяжёлого, непривычного песка, который унесёт течение, если его коснётся.

Помимо чакры, это закаляло и разум. Что для Гаары было особенно полезно. Конечно, понимали это лишь ниндзя Песка; АНБУ Листа едва ли могли предположить, что у них под носом тренировался джинчурики. Слишком невероятно. Слишком неожиданно. И слишком, пожалуй, неосмотрительно, привести столь страшное оружие сюда. Оружие, испытавшее зависть к искалеченному Ли из Листа. Сасори внимательно следил за Гаарой. И за Темари, и за Канкуро.

И, конечно, за псами Конохи.

К которым только что присоединилось несколько человек. Они, однако, совсем не скрывались. Даже Темари, ощутив их, застыла, да так, что случайно справилась с заданием: секунд пять Сасори её не замечал. Гаара тоже почувствовал новых гостей и, обернувшись, вышел на берег. Песок потянулся следом и рухнул безвольно на землю. Канкуро же отвлёкся от свитков и кукол и с вопросом в глазах посмотрел на Сасори.

— Продолжайте, — приказал он и, сложив печать, переместился к АНБУ.

Тем самым, кого Хокаге выбрал для расследования «дела близ замка Кикё».

Остановившись у ветвей, сплётшихся почти в шалаш, Сасори не спеша осмотрелся. Кроны здесь были столь густыми, что солнце почти не пробивалось сквозь листву, едва-едва шуршавшую от ветра. Стоило признать, неплохая сцена для спектакля Песка и Листа. АНБУ подождали ещё пару секунд и в один прыжок собрались в отряд на деревьях напротив Сасори. Он по привычке оценил вид противников: мечи за спиной — значит, кенджутсу; вместе с ним наверняка и тайджутсу; длинные фиолетовые волосы Кошки, возглавлявшей боевую четвёрку, тоже, несомненно, служили оружием. В АНБУ волосы отпускали не для красоты. Ну, или «в том числе для».

Сасори усмехнулся, решив начать с приветствия:

— Вы так старательно привлекали к себе внимание, что не уделить его было бы грубо. Чем могу быть полезен?

— Дело касается Гекко Хаяте, — подала Кошка голос, приглушённый маской. — Мы зададим вам несколько вопросов, Акасуна-сан. Не сочтите это оскорблением Песка.

— Гекко Хаяте, — сделал Сасори задумчивый вид. — Экзаменатор на отборочных, насколько я помню.

— Именно. Где вы находились вечером восьмого дня седьмой луны с десяти часов до полуночи?

— В покойницкой вашего Госпиталя.

В действительности на встрече с Кабуто.

— Кто это может подтвердить?

— Дежурившие в ночь с восьмого на девятое ирьёнины Хакуи-сан, Натори-сан, Сузуме-сан и главный врач Госпиталя, со мной беседовавший, Катара-сан.

— Вашего ученика, Гаару, видели близ замка Кикё, на крыше которого нашли труп Кинута Досу, представителя Деревни Звука.

— Кинута Досу пришёл убить Гаару, и я рад, что выжил именно мой ученик, — отрезал Сасори. — Однако как Кинута Досу касается Гекко Хаяте?

— Подробности расследования не должны вас интересовать, — невозмутимо ответила Кошка, чакру которой он только что узнал. Надо же, Узуки Югао. — Вашу чакру засёк один из демаскирующих барьеров Листа в восточном районе около полуночи.

— Я возвращался из Госпиталя. По личным причинам видеть свою команду не хотелось, так что я выбрал кружной путь.