Перевёртыш

— Я Эурон Грейджой, — сказал Эурон, чуть подбоченившись и смотря на девушку сверху вниз. — Король на Морском Троне. Я принёс благую весть королеве Дейенерис. Привёз ей союз, руку дружбы, мой Железный флот, — он обвёл рукой корабли железнорождённых, грозно заполнившие всю бухту. — И меня — того, кто желает стать ей преданным слугой.

— Это очень похвально, милорд Грейджой, — поклонилась Миссандея. — Прошу Вас проследовать за мной в Великую пирамиду. Её милость королева ждёт Вас и будет рада выслушать.

В пирамиду Эурон зашёл один — его охрану туда не пустили. К самому Эурону перед входом в пирамиду подошли два здоровенных дотракийца и попросили его отдать кинжал. Эурон подчинился, понимая, что сейчас не время и не место для споров. Это не должно быть ловушкой.

Двери тронного зала открылись, и Эурон едва сдержался от того, чтобы охнуть от восторга. Нет, грубому пирату не было интересно убранство зала, он даже не посмотрел на виртажи в огромных окнах, на огромный трон в самом центре лучей света. Но вот сама королева была поистине достойна восхищения. Когда-то давно Эурон видел портрет её отца Эйриса, Безумного Короля. В чём-то их можно было назвать похожими, но если Эйрис всем своим видом олицетворял самое худшее, что могло быть в Таргариенах, то Дейенерис — лучшее. Стройная и светловолосая, с правильными чертами лица, одетая в изысканное чёрное платье, она держалась с поистине королевским достоинством, смотря на вошедшего Эурона слегка поверх его глаз. Эурон не мог не залюбоваться королевой — и сейчас в нём говорил не только политик, но и мужчина. Да, он не ошибся в выборе невесты.

— Нам доложили о Вас, милорд Грейджой, — если в исполнении девки-советницы игнорирование его королевского титула не внушало подозрений, то теперь, когда его повторил Тирион Ланнистер, стало понятно, в каком качестве его пока что готовы видеть. Милорд. Максимум — Лорд-Жнец Пайка, один из правителей под властью Таргариенов. Ну хорошо. Эурон и не ждал, что его примут с распростёртыми объятиями. Ему предстоит доказать свою ценность.

— Лорд Тирион, если не ошибаюсь, — Эурон поклонился карлику, преодолевая сильнейшее внутреннее отвращение к подобным людям.

«У нас на Железных Островах таких, как ты, убивают в колыбели. Из жалости к родителям».

— Безумно рад знакомству с человеком Вашего уровня, — он улыбнулся приторной улыбкой, не упуская возможности подколоть карлика. — И поистине восхищаюсь высотой Вашего положения. Я вижу у Вас символ десницы на груди. Стать десницей великой королевы — что может быть лучше? Ваша милость, — он адресовал глубокий поклон Дейенерис. — Как я уже говорил Вашей советнице, я прибыл сюда с намерениями стать максимально полезным для Вас. Я достаточно наслышан о единственной королеве, которая достойна Железного Трона, и смею Вас уверить — моё желание видеть Вас на нём родилось задолго до того, как я имел счастье увидеть Вас и говорить с Вами. И питаю надежду, что могу быть Вам небесполезен.

— Я рада это слышать, милорд, — голос у королевы был мелодичный, однако полный стали. — Вы желаете сражаться на моей стороне?

— Всецело, — улыбнулся Эурон. — И если Вы выглянете в окно, Вы увидите, что я пришёл сюда не с пустыми руками. Со мной триста кораблей Железного флота, и это вовсе не все наши силы. Ни у кого в Четырнадцати Морях нет подобного флота! Примите от меня этот флот, моя королева, примите — и Вы не пожалеете. Вы сможете взять штурмом любой город, Вы сможете победить любого противника на море и поддержать с моря свои войска на суше.

— Это похвально, — сказал Тирион. — Её милости нужен флот для переправки войск в Вестерос. Но почему же Вы вдруг изъявили желание помогать нам?

— Я не мог изъявить такого желания раньше, потому что не правил Железными Островами. — развёл руками Эурон. — Но теперь мои люди выбрали меня. Мой десница — мой племянник, и у него большая часть моего флота. Прямо сейчас они осаждают Ланниспорт и Утёс Кастерли, а возможно, уже взяли. Узурпаторше Серсее это не очень понравится, я уверен — зато может понравиться Вам, — Эурон заговорщически подмигнул.

— Таким образом, Железные Острова начали войну против Железного Трона, — задумчиво сказал Тирион. — Я полностью приветствую вашу инициативу, у меня, как и у Вас, не сложилось с людьми, которые на нём сейчас сидят и к нему приближены. Дело семейное, знаете ли, — насмешливо добавил он. — Но Вы именуете себя королём, а между тем перед Вами законная правительница всех Семи Королевств. Вы не собираетесь преклонить колено? А если и собираетесь, то зачем Вам это — такому могущественному правителю с таким огромным флотом и с такими грандиозными успехами, да ещё и с племянником, умеющим, как я слышал, захватывать замки один за другим?

«Проклятый язвительный карлик, чтоб тебя», — мрачно подумал Эурон.

— Преклоните колено, — добавила Дейенерис. — Мы погрузим наших людей на ваши корабли и поможем не только Вашему племяннику, но и народу всех Семи Королевств. И решим… Ваше недоразумение с узурпаторшей Серсеей Ланнистер.

— О, Ваша милость, — улыбка Эурона стала настолько широкой, что он стал похож на кота, увидевшего целую банку сметаны. — Зачем же только колено? Вы достойны намного большего! Знаете, у меня с детства была мечта. Я мечтал жениться на королеве. Настоящей королеве, представьте себе. И вон он я! С почти тысячей кораблей и всегда готовый служить Вам.

В зале воцарилось молчание. Дейенерис и Тирион прекрасно понимали, что означают слова Эурона. Что если предложение будет отвергнуто, то не будет никакого флота, более того, Грейджои могут стать крайне опасными врагами. Дейенерис вопросительно посмотрела на Беса. Тот задумчиво, но отрицательно качнул головой.

— Я польщена, — сказала королева драконов. — Ваше предложение весьма лестно для меня, милорд Эурон. Но мы друг друга совсем не знаем. Не сочтите за неуважение, но я Вас вижу впервые, и мне сложно поверить в искренность Ваших намерений. Возможно, я поверю в дальнейшем! К сожалению, я не получила должного образования, но знаю, что в прошлом Грейджои часто предавали своих союзников, что ваши люди живут грабежом, а девиз на Вашем гербе — «мы не сеем». Служите верно своей королеве, милорд Грейджой, и я дам своё согласие, как только поверю в Вас!

— Говорят, Вы убили собственного брата, — вставил Тирион.

— А Вы попробуйте убить свою сестру, — сказал Эурон. — Уверяю Вас, лорд Тирион, это будет незабываемое ощущение! Ваша милость, — он поклонился Дейенерис. — Я понимаю, что я всего лишь капитан, моряк, и не научен говорить красиво. И прошу меня за это извинить. Вы не верите в мою искренность и, конечно же, правы — как мудрая правительница может доверять какому-то проходимцу? Что ж, я пойду. И не вернусь, пока не предоставлю Вам доказательства своей искренности. Подарок, если хотите. И поскольку кампания моего племянника в Вестеросе, а Вы сейчас здесь, в Эссосе — я найду для своего флота подобающее применение и в Эссосе!

========== Часть 15 ==========

Ров Кейлин был самой южной крепостью Севера, и именно сюда стекались войска, которые призвал Джон Сноу для войны против Железного Трона. Сервины, Мормонты, Мандерли, Гловеры, Толхарты, Риды — вокруг пестрело от знамён, а грохот шагов тысяч солдат нёсся мерным рокотом, суля погибель всем, кто окажется на пути этой волны. Зима медленно, но верно вступала в свои права, и все дороги и крыши зданий белели от снега, а ледяной ветер хоть и не дул так свирепо, как в Винтерфелле, но всё же давал понять, что до южных земель ещё очень далеко. Джон Сноу мрачно усмехнулся, размышляя о том, что война против Железного Трона рискует затянуться надолго. Вчера ворон принёс известия из Винтерфелла; Санса писала, что Яра вопреки распоряжению Джона оставила столицу Севера и ушла с войском в Темнолесье, откуда погрузилась на корабли Теона. Джон не доверял желенорождённому. Слишком много зла Теон причинил его семье, к тому же его наглое поведение и угрозы на переговорах после Битвы Бастардов явно не прибавляли симпатии, как и та крайняя жестокость, с которой он освободил Винтерфелл. Конечно, убитая замковая прислуга служила Болтонам, но всё равно подобная безжалостная резня безоружных людей была Джону неприятна. С другой стороны, Яра оказалась хорошей женой, и Джон не мог не испытывать благодарность к Теону за этот брак. Пожалуй, больше опасений вызывал даже не сам Теон, а его дядя. Нахмурившись, Джон вспоминал свой разговор с Сансой при прощании.