Ситтин

Туу-Тикки принялась рассказывать, что знала. Грен слушал и понимал, что, кажется, нашел субкультуру, позволяющую быть собой — быть сидхе — оставаясь при этом интегрированным в человеческий мир. Что может быть естественнее эльфа с луком и арфой? А что волосы черные, так эльфы бывают всякие.

В магазине Туу-Тикки показала Грену, какие гитары ей глянулись. Одна винтажного вида, с виолончельными прорезями на верхней деке, одна — концертная классика и одна электроакустическая. Все они были в более-менее одной ценовой категории и, подумав, Грен предложил взять все три.

— Почему? — удивилась Туу-Тикки. — Не то чтобы это мне не по карману, но почему?

— На Санберсте будет хорошо играть стилизации под средневековую музыку — я помню, что она тебе нравилась. Электроакустика понадобится, если мы будем играть вместе, потому что иначе арфа заглушит гитару. Классическая концертная даст тебе представление о том, каков должен быть эталонный звук.

— Подставки и чехлы для всех трех, — начала загибать пальцы Туу-Тикки. — Комбик для электроакустики. Черт, дорого.

— Если вы возьмете все три, я сделаю скидку, — немедленно вклинился консультант. — Сэр, а на чем играете вы?

— Клавиши, саксофон и кельтская арфа, — ответил Грен.

Консультант с длинными выбеленными волосами и надписью «Сэм Сид» на бэйдже присвистнул.

— Ни фига себе сочетание. В первый раз встречаю такого мультиинструменталиста. Так мне оформлять покупку? Запасные комплекты струн к каждой гитаре и ремни — в подарок от магазина. Я бы посоветовал вам посмотреть жесткие кофры и послушать процессор «Фендер Хот Рот Девилль», он в средней ценовой категории и для игры дома как раз подходит. И да, леди, вам нужны медиаторы?

— Нет, спасибо.

Грен видел, что Туу-Тикки слегка растерялась. Мир профессиональных инструментов. Грен помнил, как входил в него, еще учась в школе. К колледжу он уже знал все музыкальные магазины Альба-Сити, знал, где можно по дешевке купить трости, знал, где возьмут саксофон в заклад. Для Туу-Тикки, наверное, все это темный лес. Самый темный, еловый, болотный — как-то Грен с Лином застряли на таком на три дня. Ни огня развести, ни накормить лошадей, ни согреться.

Грен обнял Туу-Тикки за плечи и сказал так, чтобы Сэм не услышал:

— Я напишу пьесу для классической гитары и арфы. Несколько пьес.

— И обучишь меня наконец нотной грамоте, — так же тихо ответила она. — Никак не осилю.

На доске объявлений у входа Грен цапнул визитку магазина, торгующего подержанными духовыми инструментами. Туу-Тикки несла кофр с Санберстом, Грен — с элетроакустикой, сзади Сэм тащил комбик и «классику». Инструменты погрузили на заднее сиденье, комбик — в багажник. Напоследок Сэм, хлопнув себя по лбу, вручил Туу-Тикки платиновую дисконтную карту, распрощался и ушел.

— Интересно, — сказала Туу-Тикки, — надо было оставлять ему чаевые? Я не подумала.

— Он получает процент с продаж, — объяснил Грен. — Ну что, домой? Или перекусим в городе?

— Домой, — Туу-Тикки вздохнула от полноты чувств. — Мне не терпится. Хотя я ума не приложу, с какого бока подходить к комбику.

— Я умею. Покажу и научу.

Пискнул пришедшей смской телефон Туу-Тикки. Она посмотрела на экран и сказала:

— С ума сойти. Почти сто тысяч. Ни фига себе сходили за гитарой.

Грен кивнул. Он отвык от денежных расчетов. На Дороге таких сумм не было и близко, на островах процветал сложный натуральный обмен. Он даже кошелька с собой не взял, а мобильник — оба мобильника — валялись в кабинете разряженные.

— А сколько осталось? — спросил он.

— Двести тридцать восемь, — ответила Туу-Тикки. — Тысяч, блин. И на что мне их тратить?

— Не знаю, — Грен пожал плечами и выехал со стоянки. — Помощь друзьям? Благотворительность? Просто копить?

— На благотворительность я трачу две тысячи в месяц, — отчиталась Туу-Тики. — Друзьям помогаю не деньгами, а покупками. Ну, покупаю то, что они продают. Украшения, мыло и все такое. Ты же знаешь, далеко не каждый примет подачку. У меня половина деревьев в саду украшена авторской бижутерией. Видимо, буду копить, пока не придумаю, на что потратить.

— Если ты будешь брать уроки у хороших преподавателей, понадобятся деньги на обучение, — сказал Грен. — И на рукоделие будет оставаться меньше времени. Серьезные занятия музыкой — это от четырех до восьми часов ежедневно.

— Я знаю, — кивнула она. — Но я же не стремлюсь стать новой Эллой Фитцджеральд или Марком Нопфлером. Да и не бывает всемирно известных гитаристок, сам знаешь.

— А в классике? Та же Мария Луиза Анидо?

— Ничего о ней не знаю, — вздохнула Туу-Тикки. — Нет, мне нравится классическая гитара, но я хочу просто петь под нее. Для этого особой виртуозности не нужно.

— Нужна, просто другая, — сказал Грен. — Ты по-прежнему не пишешь стихов?

— Нет, — она покачала головой. — Но всегда есть возможность петь чужие стихи. Только я ведь еще и не пишу музыки.

— Может быть, пока.

========== 4 ==========

— Смотри, — сказала Туу-Тикки, — первые нарциссы расцвели.

Они вышли из машины, и Грен вдохнул тонкий запах.

— Какие крупные, — сказал он. — Инструменты отнесем сами, а прочим пусть займутся духи.

Туу-Тикки кивнула.

Кофры устроились на диване, Туу-Тикки велела духам принести свежего фруктового сока, села в кресло и сказала:

— Не знаю, где разместить гитары. В моем кабинете места особо и нет.

— Здесь, — сказал Грен, садясь рядом с ней на подлокотник и положил руку ей на плечо. — Тут достаточно места.

— Я все боюсь, что кто-нибудь будет за них хвататься, — пожаловалась она. — Я этого не люблю.

— Понимаю. Всегда можно объяснить и сказать «нет». Или просто поставить твою старую гитару на видное место для тех гостей, кто умеет играть. Если тебе ее не жалко.

Туу-Тикки пожала плечами, прильнула к Грену.

— Так хорошо, что ты наконец вернулся. Без тебя в доме было пусто. И немного страшно иногда.

— Я тоже рад, что вернулся, — улыбнулся он. — Как отнесся к моему отсутствию Йодзу?

— Сказал: «Чего еще ожидать от эльфов». Сказал, что такой отпуск не оплачивается. Но я послала ему смску сегодня, что ты вернулся. Так что, думаю, он продолжит начислять деньги на твой счет.

— Не то чтобы меня это сильно беспокоило, — признался Грен. — Я совершенно отвык от денежных расчетов.

— Для жизни в человеческом мире — придется привыкать. — Туу-Тикки переплела свои пальцы с его.

— Я знаю, — кивнул Грен. — Ко многому придется заново привыкать. Некоторые вещи — просто строить с нуля. Подожди меня, — он встал. — Я кое-что вспомнил.

Он ушел в свой кабинет и вернулся с рюкзаком. Сел перед Туу-Тикки на пол и принялся в нем копаться. Вынул коробку с наконечниками и перьями для стрел, сверток с тетивами, три тонких невесомых рубашки, пояс, плоскую деревянную шкатулку со странной резьбой и другую, побольше, белую, ажурную. Протянул ее Туу-Тикки.

— Это тебе.

Она открыла шкатулку, вдохнула запах — сирень, мох, свежая вода. Внутри, на живой моховой подстилке, лежали, сцепившись хвостами, лапами и языками, зеленовато-коричневые деревянные змейки и ящерицы, украшенные листьями.

— Что это? — спросила Туу-Тикки.

— Украшения, — объяснил Грен. Взял Туу-Тикки за руку, достал ящерку и обернул вокруг ее запястья. Ящерка прильнула к коже — гибкая, прохладная, с глазками из каких-то самоцветных камней. — Если носить их на коже и хранить во влажном мхе, они остаются гибкими и принимают любую форму.

Ожерелье Туу-Тикки надела сама. Древесина мгновенно нагрелась от тепла кожи. Ящерки постепенно переменили цвет — больше светлой зелени, меньше коричневого. Грен откинул верхний слой мха на крышку шкатулки. Под ним был другой, белый, с зелеными листьями, синими ягодами и белыми цветами.

— Вот еще одно. Тут два браслета, ожерелье и диадема.

— А люди думают, что эльфы делают украшения из металлов, — Туу-Тикки погладила белые лепестки.