Смерть и Возрождение

— Здесь это не так. Есть лекарства, предупреждающие беременность, есть барьерные контрацептивы. Лекарства подбирает врач после того как сделает анализы — их много разных, чтобы они подошли разным женщинам. А барьерные контрацептивы можно использовать когда угодно.

— Я не знаю, что это такое.

— Презервативы, например. Это такой чехол из тонкой резины, который надевается на пенис. Он не ощущается, но мужское семя остается в нем и не проникает в тело женщины. И не только семя.

— Ты про дурные болезни? — зарделась Эдит.

— Да, и про них тоже.

— Думаешь, нам с Томасом нужно что-то такое?

— Если вы не хотите детей к следующему лету, то да.

— Я не хочу, — твердо сказала Эдит. — Все так зыбко и неопределенно… Я даже не знаю, где мы будем следующим летом. Я не вернусь в Багровый пик, даже если он обратно превратится в ситтин. И не вернусь в Буффало. Я не знаю, как мы будем жить и что делать. Нет, я не хочу детей прямо сейчас.

— Это хорошо. Пойдем в мою спальню, я кое-что тебе покажу.

Туу-Тикки взяла Эдит под руку и отвела в спальню. Усадила на кровать, достала маленькую картонную коробочку с фотографией ракушки и надписью Durex, порылась в комоде и вынула из него… синий прозрачный фаллос.

— Что это? — испуганно спросила Эдит.

— Секс-игрушка, — просто объяснила Туу-Тикки. — Иногда нам с Греном хочется странного. А еще это хорошая штука для того, чтобы унять собственные желания, если Грена долго нет дома.

Эдит осторожно взяла синий фаллос в руки. Он был тяжелый, прохладный, мягкий, как человеческая кожа, с присоской на толстом основании. Туу-Тикки села рядом, вскрыла коробочку и вытащила из нее квадратный пакетик из фольги.

— Вот смотри, — сказала она, зажав фаллос между колен и распаковывая пакетик. В нем оказалось резиновое кольцо, блестящее и странно пахнущее. — Это презерватив. Он надевается вот так…

Туу-Тикки показала, как надеть презерватив на искусственный фаллос. Эдит потрогала раскатанный презерватив кончиком пальца. Он оказался влажным и немного липким.

— Что это на нем? Масло?

— Нет. Смазка на водной основе. Масло разъедает латекс презерватива и он рвется. Попробуешь?

Эдит глубоко вздохнула. Собралась с духом. И взяла фаллос и коробку с презервативами.

Правильно надевать презерватив она научилась с третьего раза, правильно снимать — со второго. Думать о том, как она будет надевать эту штуку на Томаса, а главное — уговаривать Томаса ею воспользоваться, Эдит пока не хотела.

— Использованный презерватив можно выкинуть в мусорную корзинку или в унитаз, — сказала Туу-Тикки.

— Все это очень… смущающе, — призналась Эдит. — Не знаю, как предложить такое Томасу.

— Надо бы, чтобы с ним о таком поговорил Грен, но Грен не вернется раньше вечера воскресенья, — покачала головой Туу-Тикки. — Я не подумала, прости. Но, возможно, Томас в курсе — в ваши времена похожие изделия уже были. Спроси у него.

Эдит потерла пальцы. Туу-Тикки протянула ей влажную салфетку. Эдит вытерла руки. Туу-Тикки тем временем выкинула обертки, развернутые презервативы, убрала фаллос обратно в комод, закрыла коробочку с оставшимися презервативами и сказала:

— Я велела духам положить пару коробочек в ящик твоей тумбочки. На всякий случай.

— Спасибо, — растерянно сказала Эдит. — А есть, ну, другие способы?

— Все они требуют визита к врачу, — вздохнула Туу-Тикки. — А это уже в январе.

— Почему так долго?

— Потому что всех вас ждет долина смертной тени. До того — мы просто не успеем.

========== 34 ==========

День клонился к вечеру. Томас поймал себя на том, что начинает нервничать. Хотя, кажется, ничего болезненного или страшного их не ожидало. Или ожидало? Что за смертный сон? Томас не собирался никому разрешать причинить Эдит боль. Она испытала её уже с избытком. Кажется, Эдит тоже об этом думала, потому что в ответ на очередной вздох мужа заложила книгу пальцем и посмотрела на мужа.

— Все будет хорошо, — сказала она. — Это просто надо будет, ну… пережить. Томас, мы уже так много всего пережили. Хуже, чем было, не будет.

— Твои бы слова — да Богу в уши, любовь моя, — нервно усмехнулся Томас.

Прежде чем Эдит ответила, в дверь постучали.

— Войдите, — отозвался младший Шарп.

На пороге возник сэр Эдвард. Томас поднялся.

— Сегодня на закате мы ляжем в долгий сон. У нас есть чуть больше двух часов времени. Полагаю, вы захотите услышать, что это?

— Да, — кивнула Эдит. — Конечно.

Старший Шарп закрыл за собой дверь и опустился в свободное кресло. Томас сел рядом с женой.

— Возвращаясь к тому, о чём мы уже говорили, — Эдвард опустил руки на подлокотники и скрестил кончики пальцев. — Это проклятие, вызванное запретной магией. Которое исказило всех членов нашей семьи. Будь это просто человеческой магией крови, на ритуале Эшу всё завершилось бы. Вы сбросили свои человеческие маски, я научил вас создавать их — и всё. Но в нашем случае искажены наши… пусть будут души. Это как с неверно сросшейся костью — мало убрать кривые лубки, нужно заново ломать.

Томас передёрнулся всем телом. Эдит нервно сжала руки на книге.

— Не будь этого Дома-Смерти-и-Возрождения, нам пришлось бы пройти через настоящую смерть и человеческие жизни, чтобы вернуться к тому, кто мы есть. К счастью, этот Дом уже существует. Сегодня с закатом начинается период Колеса Года, называемый Время Мёртвых. Оно приходит каждый год после Самайна. Границы между мирами живых и ушёдших истончаются. Нам повезло вдвойне, что в этом году Время мёртвых началось так рано. Мы успеем уйти и вернуться.

— Так нас никто не будет убивать взаправду? — уточнил Томас.

Эдит погладила его по руке. Ей отчего-то совершенно не было страшно, только как-то нудно и муторно, словно перед экзаменом.

— Нет, Киу, — старший Шарп слегка улыбнулся. — Нет нужды. Я погружу вас в зачарованный сон, войду в него сам — и мы каждый своей дорогой пойдём через мост.

— Мост? — вздрогнул Томас.

— Да, — кивнул Эдвард. — Ты заснёшь, а потом очутишься перед мостом через реку. Нужно будет его перейти и пойти по дороге.

— Это будет настоящий мост или мост в нашем сознании? — неожиданно спросила Эдит.

— Настоящий, — подтвердил старший Шарп. — Это не посвящение в сан или божеству. Всё, что будет с вами происходить — настоящее. Поэтому не ешьте и не пейте ничего на той стороне, если хотите вернуться.

— Вот как… — тихо сказала Эдит. — Спасибо. Я запомню.

— Киу, запомни и ты. Каждый из вас будет идти своей дорогой, мы не увидимся, пока не вернёмся. Не сходите с тропы, ничего не ешьте и не пейте на той сторое, а подарки принимайте осмотрительно. Вы обязательно кого-нибудь встретите там, будьте с ними вежливы. Независимо от их вида.

— Нам кто-то будет угрожать? — напряжённо спросил Томас.

— Только вы сами. Вы можете забыть мои слова. Увлечься и сойти с тропы. — Эдвард посмотрел на своего сына и его жену с незнакомым Томасу выражением. Казалось, ему самому томительно не хочется отпускать их. — Если вы будете просто идти вперёд, не задерживаясь нигде надолго, потом вы просто выйдете обратно к мосту. Остаться там весьма соблазнительно.

— Морин? — неожиданно спросила Эдит. — Морана? Я что-то припоминаю… но не могу вспомнить, что.

— Не важно, — мягко сказал Эдвард. — Просто будьте вежливы и осмотрительны. Томас мрачно кивнул. В данном случае он не хотел знать, откуда его отцу всё это известно.

Для Эдит Туу-Тикки собрала лепестки с белых хризантем. Для Томаса — с желтых. Люсиль ждали золотисто-коричневые, а Эдварда — багровые. Туу-Тикки обобрала все цветы в своем саду. Конечно, этого не хватило, да и увядшие цветки надо будет менять, но остальным озаботились духи.

Туу-Тикки проверила, как работают противопролежневые матрацы, постелила на них льняные небеленые простыни, выполосканные в ледниковой воде. Духи помогли ей расстелись поверх полотна толстый слой лепестков. А еще надо будет засыпать тела сидхе лепестками сверху.