Плата

Водилу звали Джеком. Он курил крепкий табак, рассказывал о своих детях и высадил Дэна на стоянке для дальнобойщиков. Не иначе как чутьем Дэн отыскал на ней драйвера-дорожника и проехал с ней три мира и четыре Перекрестка.

…В какой-то момент Дэн почти потерял счет времени. Его вело только чувство направления. Перекресток сменялся перекрестком, кабак — кабаком, машина — машиной. Время Дороги чувствовалось совсем не так, как время на планете или время на корабле. Да, Дэн понимал, что у каждого из миров, который он проходит по краю, есть свое летоисчисление, своя история, свои правила, но его это все не касалось. У него была Дорога — и цель в конце Дороги.

Проснулся Дэн от света и тепла: солнечный зайчик нагло прошествовал по стенке и запрыгнул на его лицо. Дэн чуть сдвинулся в сторону, со стоном зарылся лицом в мягкую подушку. Вставать совершенно не хотелось, а хотелось спать и спать дальше. Внутренние часы показали, что отдыхал он чуть менее десяти часов, и чтоб не показаться наглым, надо было бы явиться перед хозяевами. Дэн потянулся, не вставая, поискал глазами Басту и, не найдя, вспомнил, что он не в ситтине, а в гостях у Тами и Грена на Земле-Трайм.

К холму Дэн вышел поздним вечером, тяжело ступая по утоптанной тропинке. Путешествие вымотало его, несмотря на все возможности киборгизированного тела. И больше всего он мечтал о ванне и куске мяса, желательно с овощами. И банке варенья, лучше всего апельсинового.

Мясо в этом доме было, и было апельсиновое варенье — то самое. А вот Туу-Тикки не было. И не тот был Грен. И не было Дениса, Тимура и Басты. Вместо них — два совершенно одинаковых белых зеленоглазых кота и здоровенная черная собака с гнутой спиной по кличке Фарт. Это был не тот дом. Похожий, но совсем не тот. Не ситтин, хотя тоже дом-у-дороги. Здесь жили люди.

Накануне Дэн слишком устал для того, чтобы его хватило на большее, чем поесть прямо в ванне, вымыться и забраться в постель. Но сейчас, с утра, он хотел в ситтин. Сколько же еще до него добираться…

В гостиной его ждал рыжий киборг с морщинками у глаз. Рыжий играл на гитаре что-то очень сложное. Перед ним на низком пюпитре были развернуты ноты.

— Привет, братишка! — улыбнулся рыжий. — Я Дэниэл.

— Дэн, — коротко представился Дэн.

— Я знаю, — кивнул Дэниэл. — Дорогой шел? Промахнулся?

Дэн кивнул.

— Далеко отсюда до ситтина? — спросил он. — Я… — он прикинул время в Дороге, — …шел дней сорок.

— Рядом, — ответил Дэниэл. — Обувайся, бери рюкзак, и пойдем. Денис специально под твой приход неделю отпуска взял. Я как бы его начальство.

— Там моя одежда в баке для грязного белья, — сказал Дэн. Ему внезапно захотелось протянуть время. Не идти в ситтин. Вдруг его там вовсе не ждут?

— Я потом принесу, когда Тами постирает, — пообещал Дэниэл. — Вон твои берцы.

Дэн сунул берцы в рюкзак поверх прочих вещей, пыльных и мятых. Все, что он брал с собой, было грязным и заношенным — в Дороге не было особой возможности постираться. Вскинул рюкзак на плечо.

— Я готов, — сказал он.

Дэниэл поставил гитару в стойку, взял Дэна за локоть и подвел к большому зеркалу, в котором отразились оба — такие похожие и такие разные. Хотя даже джинсы у них были одного оттенка, и одинаково кривилась изломанная шрамом бровь. Дэниэл положил ладонь на холодное стекло и немного подождал. Стекло заволновалось и перестало отражать комнату, превратившись в проход.

— Иди, — легонько подтолкнул Дэниэл.

Дэн собрал все свое мужество и шагнул в стекло. Переход был прохладным и быстрым. Всего один шаг — и воздух ситтина обнял Дэна.

Его ждали. Денис, Грен, Туу-Тикки — его ждали все. Не было только Лероя. Дэн подумал, что, наверное, у того закончился ремонт. Он скинул рюкзак на пол и просто стоял, не оборачиваясь.

Подошли все трое, одновременно, стремительно и плавно. Денис обнял Дэна, прижался лбом к его лбу. Дэн ждал каких-то слов, чего-то вроде «мы знали, что ты вернешься», но никто ничего не говорил. Просто Грен положил руку на плечо. Просто Туу-Тикки сжала пальцы Дэна в ладонях. Стояли и молчали, и не надо было слов. Подошел Тимур, завилял хвостом, тычась холодным мокрым носом в свободную ладонь. Вопросительно мяукнула Баста. И Дэн наконец отмер.

— Та красная панда, которая со мной спала — она еще здесь? — спросил он.

========== Эпилог ==========

С самого утра накрапывал обещанный синоптиками дождь. Невыносимая жара отступила пару дней назад, пронёсшаяся над городом буря вытеснила горячий воздух, остудила дома и горячие головы. Город ожил, расправили листья деревья, проклюнулась кое-где трава взамен выжженной солнцем. Стас в который раз пожалел, что ни одна существующая система регулирования климата не работает, прослушал новостную сводку и отправился в центральный парк.

Вот уже почти два года они с Вадимом с марта по октябрь проводили там каждую субботу. Разговаривали друг с другом, выгуливали Алика. Если на Вадима падала неотложная работа, Алик весь день проводил со Стасом и даже ночевал у него несколько раз. Мальчишке было уже шесть лет, сейчас он догуливал последние недели перед школой. В школу Алик рвался — он любил новизну, ему были заранее интересны будущие одноклассники.

Стас вышел из дома. Моросить прекратило, но облака висели низко. Впрочем, пока он шел до остановки, было сухо. Ну а Алик способен провести на аттракционах весь день, невзирая на погоду. На такие мелочи, как дождь, этот мальчишка вообще не обращал внимания.

Чем старше Алик становился, тем больше он был похож на Дэна. Иногда проскальзывали интонации, иногда — жесты, и это было больно. Клоны — они же как близнецы. Жаль, что Дэн вряд ли когда-нибудь увидит своего клона.

Вадим и Алик ждали Стаса у входа в парк. Алик жевал радужную сладкую вату, и Стас в очередной раз думал, что Вадим совершенно избаловал мальчишку. Впрочем, Стас мало общался с ними вне выходных. Вадим много работал, и, похоже, этот отрыв по субботам был для него способом извиниться перед ребенком за то, что во время рабочей недели вместе они проводят совсем мало времени.

Стас пожал руку Вадиму, обнял подбежавшего к нему Алика, следя за тем, чтоб не испачкаться в вате.

— Куда пойдём? Карусель или к озеру на катамараны?

— Карусель! А потом озеро! —Алик не любил полумер.

— Если успеем, — уточнил Вадим и грустно вздохнул. — Надо будет ещё пообедать и зайти в магазин, купить тебе новые кроссовки.

Стас понимал Вадима: обувь на подвижном и любопытном ребёнке просто горела. Даже та, что была заявлена как особо прочная. Да и рос Алик быстро. Уже сейчас он опережал в росте большинство сверстников.

— Завтра в магазин! — возмутился Алик и потопал ногой в потрепанной кроссовке, на которой уже не мигала половина огоньков. — Эти еще целые. Пап, суббота же!

Сначала были самые разнообразные карусели. Потом — катамараны. Потом — обед в уже привычном детском кафе, где, однако, подавали и вполне «взрослые» блюда. На радость отцу и воспитателям, Алик был непривередлив и всеяден. Сладкого он, кстати, не любил: субботняя сладкая вата была всего лишь частью ритуала. Предпочитал Алик мясо, лучше всего — жареное. «Мужик растет» — хвастался Вадим.

В очередной раз насупившись у аттракциона, вход на который был только с семи лет, Алик унесся в тир. Он уже сейчас отлично стрелял, а выигранных плюшевых зверей раздаривал девочкам в детском саду. Любимой девочки у Алика не было, он не выделял никого, а вот друзья-мальчишки были с самого начала. Детские дружбы коротки, но с Мишей, худым и резким парнишкой, Алик дружил с трех лет. Время от времени Миша присоединялся к субботним походам, правда, в последнее время все реже. Стас спросил об этом.

— Да Ксения же развелась год назад, — неохотно объяснил Вадим. — Ну и начала подкатывать.

— А ты что?

— А я ничего. Человек она хороший, но нам с Аликом и так неплохо.