Страница 9 из 110
— В этом мире полно прекрасной музыки, Стив, — заявлял Баки, сдвигая с одного уха наушник всякий раз, как слышал что-то, что ему очень нравилось. — На вот, послушай.
И Стив слушал. Если язык был незнаком, Баки переводил, а Роджерс запоминал. Им обоим было не до песен в поэке. То, что слушал Тони Старк, Стив за музыку не считал. Какие-то вопли адских демонов. В плеере, подаренном Баки, было другое.
Стив отмечал, что, похоже, Баки чувствует себя в полной безопасности, раз слушает музыку в наушниках, полностью блокирующих внешние звуки.
Различия между мирами пока не напрягали. Стив отдыхал, смотрел, как восстанавливается его друг, и рисовал. Первым стал карандашный эскиз драконыша с елки, потом того, что подарил Эйрик. Акварельными карандашами Стив набросал Баки, играющего с собакой Дениса, и кошку Басту. Кошка на удивление чинно отсидела в кресле полчаса. Стиву не хватало только масляных красок и холста, чтобы нарисовать сад. Прежде он никогда не видел цитрусовых деревьев.
— Стив! — позвали с кухни. — Иди сюда! Эксперимент на суперсолдате!
— Да на здоровье, — Роджерс сел за стол поближе к плите и Баки.
Большой скетчбук он положил рядом с собой и принялся зарисовывать руку с половником, часть плиты и сковороду.
— Вот скажи мне, Стив, где бывает такой режим работы, чтобы двенадцать через двадцать четыре? — спросил Баки, ставя тарелку с блинчиками перед Стивом. — Чем вообще занимается этот фейри?
— Без понятия, Бак. Очень вкусно. Не пойму, что ты добавил?
— Корицу и щепотку ванильного сахара. Ешь с вареньем. Я хочу разобраться. С пацаном понятно, он ходит в школу. А остальные? Ты представляешь, какие налоги платятся на такую недвижимость? А счета за воду и электричество?
— Не представляю, — честно признался Роджерс. — У меня никогда не было никакой недвижимости.
— У меня тоже, — хмыкнул Барнс, — но, когда меня продали в Штаты, я слышал краем уха, что говорили вокруг. Кое-что запомнил. В США высокие налоги на недвижимость.
— Ну, другой мир? — предположил Стив.
— Не настолько же. «Мы с тобой одной крови, мы с тобой одной породы, нам не привыкать к боли, если имя ей — свобода…»
— Ты хорошо поешь.
— Песни классные. Жаль, я не понимаю иврит. Распознать могу, но не понимаю, — Баки заглянул в холодильник. — Упс, сливочное масло все.
Он дожарил оставшиеся блинчики, сунул посуду в раковину и сел за стол напротив Стива.
— Давай проверим, действительно ли Эшу отключил триггеры, — внезапно сказал он. — Я хочу в город, но я не сунусь к людям, пока не буду знать точно.
— Может, дождемся Дениса? — предложил Стив, дожевывая очередной блинчик. — Я справлюсь с тобой, конечно, но мало ли.
Стив прекрасно понимал желание Баки быть безопасным для окружающих. Он себя не простит, если сорвется.
— Без Дениса. Откуда я знаю, что он может? Пойдем на холм, — сказал Баки. Он так и не притронулся к блинчикам.
Они вышли из дома через заднюю дверь. Молча, рука об руку, прошли через сад. Баки поеживался: без куртки было холодновато.
— Здесь, — сказал Барнс, остановившись у сосны, по колено в выгоревшей траве. — Давай, Стиви.
У Стива от волнения пересохли губы. Он видел, как сильно нервничает Баки. Тот стоял, напрягшийся, словно готовый ударить или убежать. Стив не стал тянуть.
— Желание, — прозвучало первое слово. Баки вздрогнул. Стив продолжил: — Ржавый. Семнадцать. Рассвет. Печь. Девять. Добросердечный. Возвращение на родину. Один. Товарный вагон.
С каждым новым словом Баки все больше расслаблялся. На «возвращении на родину» Барнс улыбнулся, а к десятому триггеру подскочил к Стиву и облапил его.
— Не работает! Свободен, блядь!
— Язык, Баки! — машинально одернул Роджерс.
— Да иди ты, — радостно огрызнулся Барнс. Чуть отстранился, держа Стива за плечи, заглянул ему в лицо. — Стиви, а я ведь должен Эшу.
— Он сказал…
— Да похуй, что он сказал. Важно, что я сам считаю. А я считаю, что должен.
— Как будешь отдавать? — серьезно спросил Стив.
— Придумаю, можешь не сомневаться.
— Именно Эшу? Не Игорю?
— Эшу воспитал Игоря, если я правильно понял их расклады, — серьезно сказал Баки. — Эшу рассказывал про наш поэк. Эшу не отказал Игорю. Леди Наари и Эйрика уговорил тоже Эшу.
Стив обнял Баки, устроил подбородок на его плече.
— Справишься. А я помогу, если позволишь.
Баки хмыкнул.
— Тебе поди не позволь. Идем есть блинчики. Нажарю свежих.
Вечером Баки пришел в комнату, отведенную Стиву. Тот молча подвинулся на кровати. Спать один Баки не мог — просыпался среди ночи и пялился в потолок или утыкался в читалку, а утром ворчал, что он один в один крокодил в помидорах — рожа зеленая, а глаза красные.
— Выберемся завтра в город? — спросил Баки, валясь на вязаное из квадратиков покрывало. — Интересно, какое оно — будущее.
— Давай, — согласился Стив. — Такси или автобус?
— Да хоть велосипед — в гараже три штуки стоят.
— Уже обшарил?
— А ты нет? Видел, какие классные зáмки на чердаке? Интересно, кто их строил?
— Это «лего». Такой конструктор. Альке дарили на Рождество.
— Талантливый пацан, — улыбнулся Баки. — И тебе с подарками угадали.
— И тебе, — кивнул Стив. — Странные они все-таки.
Баки закинул руки за голову.
— Может, это мы странные, Стиви. Может, в этом мире принято зазывать к себе на Рождество незнакомцев и дарить им подарки. Или просто про это есть правила. Туу-Тикки говорила про какие-то правила.
— Если ты прав насчет первого, то эти фейри — лучшие христиане, чем все, кого я знал, — серьезно сказал Стив.
Баки придвинулся ближе и уткнулся лбом Стиву в плечо.
— До сих пор не могу поверить, что все закончилось, — тихо сказал он. — Закрываю глаза — и все время кажется, что сейчас что-то случится и придется отбиваться. А тут даже нормальных ножей нет. Или валить нафиг на злой ноге — а я города не знаю. Никогда не был в Сан-Франциско. Да тут он и другой, наверное.
Стив приобнял Баки и отложил книгу — толстенный том по истории XX и ХХI веков.
— Когда я перешел границу Румынии, — продолжал Баки, — я думал обустроиться в Яссах или Тимишоаре. Но они слишком мелкие, всего по двести тысяч народу. Не деревня, но близко к тому. Бухарест — двухмиллионник, так что я выбрал Бухарест. Первый месяц обшаривал город. Все трущобы и закоулки. А сейчас лежу тут с тобой и не понимаю, почему я еще не облазил весь Сан-Франциско? Как будто телом чую, что я в безопасности — что мы в безопасности. Но в мозгах свербит.
Баки вздохнул и поднял голову. Глянул Стиву в лицо.
— Хорошо, что в телефоне есть карта. Хотя, конечно, все равно надо смотреть на местности.
Стив обнял его, помолчал.
— Надеюсь, тут нет тех, против кого ты мог бы применить ножи. Или тех, от кого придется скрываться. А на прочих и кулаков хватит.
— Я вообще не хочу драться. Я устал от этого. А ты, Стив? Ты же всю жизнь… вляпываешься. По самые уши.
Баки был прав. С самого Бруклина Стив ввязывался в драки, из которых его вытаскивал Барнс. Получив сыворотку, отправился на войну, а после разморозки — сразу в Щ.И.Т.
— Ты прав, Бак, совершеннейше. С самого дня моего второго рождения в лаборатории Эрскина у меня не было ни одного спокойного дня.
— И как тебе это? Ты же всегда был готов ввязаться в неприятности. Тебе жизнь без них не мила.
— Я не привык сдаваться, ты знаешь. Потом думал, что должен отблагодарить за свое здоровье и силу. Потом погиб ты. А в новом мире я больше ничего другого не умел. Как-то так, Бак.
— Научимся, — пообещал Баки. Сел, обхватил колени руками. — Мы научимся. Что ты там вычитал в книжке?
— Вторую мировую выиграли в основном русские, — отчитался Стив, пряча улыбку. — Штаты помогали им техникой и продуктами. Потом США воевали в Корее, Вьетнаме, Кувейте, Ираке, Афганистане. Были мелкие локальные инциденты, но в последние сорок лет тихо. Везде тихо, Баки, представляешь? Даже Ближний Восток и мусульмане притихли. В середине двадцатых у арабов закончилась нефть — и все, они сдулись. Правда, я думаю, тут, — Стив приподнял книгу, — не пишут про мелкие стычки. Националисты и все такое. Последний крупный теракт на территории США был в две тысячи первом году. В Нью-Йорке. Башни-близнецы. Последний крупный теракт в мире — на территории Гонконга в двадцать втором, точнее, это были разборки между триадами. В двадцатые годы люди рванули в космос, и с тех пор воевать перестали. Как отрезало.