Подарок к Рождеству

Стив раскрыл книгу и показал Баки цветную фотографию на разворот.

— Это вторая марсианская колония.

Он перелистнул несколько страниц.

— Это гостиничный комплекс на Луне, возле кратера Ландау. Туда туристы летают, представляешь?

— Хочу на Луну, — немедленно заявил Баки.

— Спросим у Грена, сколько это стоит и какие нужны документы. Знаешь, половина мира сомневалась, были ли американцы на Луне, или это мистификация, снятая Кубриком. Вот и проверим.

— Будем вторыми на Луне, представляешь? — воодушевился Баки. — Из нашего времени там больше никто и не был!

— Первыми, Бак. Первыми. Никто из родившихся в наше время даже не думал, что на Луну можно слетать и вернуться.

— Ха! А знаешь, почему заглохла марсианская программа? Ну, в Штатах? Слышал про катастрофу с «Челленджером»?

— Не слышал, но догадываюсь. ГИДРа?

— Нет, Советы. Они не успевали со своей программой и не хотели, чтобы американцы были первыми.

Стив не стал спрашивать, приложил ли руку к той катастрофе Зимний Солдат. Не желал знать ответ.

— В девяносто первом Советский Союз бах — и развалился, — Баки перевернулся на живот, боднул Стива в плечо. — ГИДРа поняла, что на обломках каши не сваришь, и быстренько свалила. В основном в Германию, Швейцарию и Штаты. Меня продали в Штаты, тогда Советы продавали на Запад все подряд. Ну или просто перевезли, когда ГИДРа перебазировалась, не знаю. Меня замораживали — и все говорили по-русски. Меня разморозили, бац — американский английский. Хотя, конечно, тогда мне было все равно.

Баки взял из рук Стива книгу, пролистал.

— Смотри-ка, — он открыл книгу на главе с последствиями Второй мировой войны. — Похоже, тут и правда не было ГИДРы. Гитлер застрелился. О, Нюрнбергский процесс. Сбежали Рауф, Менгеле, Бруннер… Аргентина. Ученых пытались прибрать к себе Штаты, но ничего не вышло.

— Да, я читал, — кивнул Стив. — Часть покончила с собой, остальных казнили.

Баки листал страницы вперед-назад.

— Смотри-ка, а у нас не было итальянских фашистов, — заметил он. — Охренеть! Я и не знал, что на Японию сбросили две атомные бомбы! У нас тоже так было?

— Не знаю, Бак. Я до этого не дожил, а потом было не до того, чтобы изучать военную историю.

Баки вздохнул. Сел на кровати, опираясь о спинку, потыкал кулаком подушку.

— Ты когда-нибудь думал, чем будешь заниматься после войны? — спросил он. — Я вот думал. Мне перед самым призывом пообещали, что я смогу вступить в профсоюз нью-йоркских докеров. Были планы. Думал, вернусь, буду работать, выдам замуж сестер, присмотрю за тобой…

Стив пожал плечами.

— Я вообще не планировал дожить до конца войны, — признался он. — И вряд ли дожил бы, если б не сыворотка. Без тебя… — он покачал головой. — Меня бы убила первая же зимняя пневмония.

— Да, — кивнул Баки. — Хотя когда я уходил, я надеялся, что ты дождешься. Глупо, правда?

Стив обнял его и притиснул к себе.

— Не глупо, Бак. Надежда — сильное чувство.

Говорить о том, что без Баки он бы и правда не дожил до конца войны, Стив не стал. Это Баки после смерти Сары Роджерс притаскивал куриные кости и хрящи и варил крепчайшие бульоны, когда Стив заходился в кашле во время зимних бронхитов; это Баки звал к себе и усаживал вместе ужинать, когда у Стива были перебои с работой и денег хватало только на оплату жилья; это Баки притаскивал Стиву уголь и дрова и неубедительно врал, что в доках раздолбало контейнер с углем — разбирай, кто хочешь. Баки. Все Баки.

— Знаешь, — неуверенно проговорил Барнс, — когда мне было четырнадцать, я хотел тебе предложить побрататься. Ну вот как в книжках пишут — смешать кровь, поклясться и все такое. Но у тебя так все хреново заживало, что я подумал — да ну его нафиг, мы же и так как братья.

— А сейчас? Сейчас ты смешал бы свою кровь с моей? — тихо спросил Стив.

— Да, — уверенно сказал Баки. — Хочешь? Я видел подходящий нож.

— Где он лежит? — Стив сел на кровати. — Я готов.

— Идем, — Баки вскочил. — На каминной доске.

Внизу пахло хвоей. Елку до сих пор не убрали. Уже давно стемнело, и гостиная освещалась только пламенем камина. Баки подошел к нему и взял черный обсидиановый нож с костяной рукоятью.

— Ритуальный, наверное. Самое то.

Стив подошел к нему, протянул ладонь. Баки быстро резанул себя и тут же Стива. Прижал рану к ране. Руку дергало и пекло. Он хотел найти какие-нибудь подходящие слова, но слов не было.

Струйки крови щекотно потекли к запястьям. Стив и Баки, не сговариваясь, поднесли сомкнутые руки к огню. Кровь зашипела, падая на угли. Пламя внезапно переменило цвет, стало синим и алым, взметнулось и тут же опало.

— Здравствуй, брат, — сказал Стив, не спеша выпускать руку Баки из своей.

— Здравствуй, братишка, — Баки улыбнулся. — Какие мы с тобой все-таки идиоты, а, Стиви?

— Да уж. В чужом доме, с чужим ножом… Но я рад, что сделал это.

— Свидетельствую, — донеслось от зеркала.

Баки вздрогнул. По полу процокали собачьи когти. Вернулся Денис. Тимур вился у его ног, виляя хвостом.

Стив и Баки наконец расцепили руки. Баки глянул на ладонь. Кровь уже остановилась. Заживающий порез зудел, в нем бился пульс.

— Надеюсь, это не какой-нибудь доисторический нож для ритуальных жертвоприношений? — спросил Баки и достал сигареты.

— Нет. Новодел. Маме захотелось, и она купила. — Денис наклонился и потрепал Тимура по ушам. — Сейчас гулять пойдем, собака.

— Мы можем пока приготовить ужин, — предложил Стив. — Ты с работы, а я внезапно очень голодный. Бак? Будешь какао или подождешь что-нибудь посущественнее?

— Стиви, — изумился Барнс, — когда это ты вдруг научился готовить?

========== Глава 7 ==========

Два суперсолдата с разогнанным метаболизмом и боевой киборг — в доме закончилось не только сливочное масло. Мяса для сэндвичей осталось всего ничего, сыр — только козий. Баки он не нравился, а Стив вообще не ел сыра. Свежие овощи были представлены кочаном капусты «романеско», тремя морковками, огрызком пекинской капусты и странным фиолетовым помидором. Фрукты остались только в саду, на деревьях.

— Ну и горазды же мы жрать! — изумился Баки, изучив содержимое холодильника.

Денис, стоя у плиты, пожал плечами. Он жарил на завтрак остатки рыбы и одновременно варил гречневую кашу с тушенкой. Русские имена и русские пищевые привычки фейри из Сан-Франциско ставили Баки в тупик.

— Съезжу сегодня за продуктами, — сказал Денис. — Поедете со мной?

— Поедем, — кивнул Баки. — Стив не будет гречку. Ее ж едят только русские и китайцы! Но я не откажусь. Я приготовлю кофе?

— Ага, давай. Пряности на левой полке.

Баки выставил перед собой баночки из темного стекла и начал открывать и нюхать.

— Как фейри может быть русским?

Денис рассмеялся.

— Да никак, — ответил он. — В моем случае это вопрос культуры, а не генетики. Имя у меня краденое, и я какое-то время был навигатором на корабле, где у большей части команды были русские корни. Мама тоже русская. Наполовину. И выросла в Молдавии.

— Молдавия — ни разу не Россия, — заметил Баки, убирая на полку лишние пряности.

— СССР, — объяснил Денис. — Мама выросла в Молдавии, когда СССР еще не распался.

Баки перестал перетирать в ступке мускатный орех.

— Денис, — осторожно спросил он, — в каком году она родилась?

— В тысяча девятьсот семьдесят втором, — Денис выключил конфорку под кашей. — Они с папой стали здесь жить только в две тысячи пятнадцатом.

— Туу-Тикки восемьдесят три?! — не поверил Баки.

У него в голове не укладывалось. Хозяйка этого дома выглядела на двадцать с небольшим, и то только если одевалась в темное.

— Ага. Папа моложе, но ненамного. Только он не с этой Земли, с одной из соседних.

— Фейри могут иметь детей от людей? — спросил Баки и тут же понял, что сморозил глупость. О детях людей и фейри сказки упоминали.