Подарок к Рождеству

Этот обычай с рукопожатиями ему не очень нравился, но человек нервничал, и Старший предпочел следовать знакомым тому обычаям.

— Нет, я модификант и хаосит, — Сефирот показал Роджерсу открытые ладони, тот чуть-чуть расслабился. — И немного волк. Что случилось, леди Туу?

— Пока ничего, но мне тревожно, — сказала она. — Еще не горит, но уже подпекает.

— Что-то случилось? — спросил Стив.

Он подумал о Баки, о том, что сделанные Катце документы недействительны, о том, что им придется вернуться.

— Стив, как ты себя чувствуешь? — спросила Туу-Тикки.

— Все в порядке.

— Сефирот, что ты думаешь об этом «все в порядке»?

— Стив Роджерс, вы не могли бы пройтись до стены и обратно? — попросил Старший.

Стив удивился — в первую очередь обращению — и прошелся до дальней стены с входной дверью, а потом обратно. Его сильно сбивало с толку то, что в доме ходили без обуви. Босой он чувствовал себя уязвимым.

Сефирот понаблюдал за тем, как скованно-ломко этот высокий и широкоплечий человек ходит и поворачивается, и подавил острое желание уложить его на пол тут же.

— Я прогнозирую скорые переломы. Вы… — Старший подумал, вспоминая слово. — Точно, экзоскелет! Вы до вашей трансформации вообще могли ходить?

— Что?.. — не понял Стив. — У меня очень крепкие кости, я падал с девятого этажа без последствий. Ну, синяки. И да, я мог ходить. То есть у меня были ревматизм и сколиоз, но ходить я мог.

Сверху бесшумно спустился Баки, сел на нижнюю ступеньку лестницы и принялся наблюдать. Туу-Тикки подошла к нему, села рядом.

— Голодный? — тихо спросила она.

Баки кивнул. Туу-Тикки сделала странный жест и протянула Баки тарелку сэндвичей и чашку с кофе. Баки поставил тарелку рядом с собой и начал есть, не отводя взгляда от Стива.

— В целом выглядит так, словно вас внезапно засунули в экзоскелет, вам он не очень-то нравится, и вы не очень понимаете, что с ним делать, но штука вроде хорошая, и дал вам ее кто-то стоящий. Но сами вы стоите в стороне, вне тела. Это создает заметные напряжения в психике, которые рано или поздно начнут ваше тело рвать, — Сефирот потер висок. — Например, спрыгнете со ступеньки лестницы — и сломаете пяточную кость.

— Никогда не ломал! — возмутился Стив. — Ничего не ломал с тех пор, как получил это тело.

— Я сломал тебе пару ребер на авианосце, — напомнил Баки. — Не то чтобы мне это легко далось. Привет, — сказал он Сефироту. — Я Джеймс Барнс. Названный брат этого придурка.

— Привет, — Старший изучил второго мужчину, тот явно выглядел более живым. — Получил это тело? Вы это так ощущаете?

Баки пожал плечами и начал есть. Он уже понял, чем занимается этот странный парень с волосами ниже задницы. И в целом был с ним согласен. Серебряноволосый ухитрился назвать словами то, что Баки чувствовал в Стиве, но не мог объяснить.

— Ну да. Сыворотка, вита-лучи — и дохляк, которого не брали в армию, стал вот таким, — Стив показал на себя. — Баки, ты же тоже…

— Да-да-да, — Баки отхлебнул кофе. — Меня тоже изменяли. — Он встал и подошел поближе. — Стив, он прав. Это видно.

— А что еще было, кроме изменения тела? — спросил Сефирот.

— Был дохляк, который лез в каждую драку и загибался каждую зиму, — сообщил Баки. — Получился вот такой вот шкаф, который все равно лез в каждую драку. Уже не дохляк, но такой же придурок.

Баки подошел к Стиву, обхватил его за шею, притянул к себе.

— Стив, ты… — он задумался, подбирая слова. — Ты как малец в отцовском пиджаке. Ты научился его носить и закатал рукава, но это все равно чужой пиджак.

— У меня нет другого тела, — огрызнулся Стив.

Баки отпустил его и допил кофе. Пожал плечами. И так и остался стоять рядом.

Старший улыбнулся про себя. Он редко видел людей-партнеров, потому что вообще мало общался с людьми. Он редко видел людей, за которыми так отчетливо светятся незнакомые Сефироту божества. И то, что Стив Роджерс так и стоит на границе Война–Жизнь, а Джеймс Барнс уже перешел эту границу на сторону Жизни — это было интересно.

— У вас хорошее тело, Стив Роджерс, — мягко сказал Сефирот. — Проблема в том, что им нужно научиться пользоваться в обычной жизни. Вне драки, вне войны. Есть упражнения, техники, практики, которые вводят человека в его тело или возвращают в тело. Например, если человек любого пола пережил насилие в раннем детстве, был тяжело ранен или сильно болел и выздоровел. Это занимает время и ресурс, но дает ощутимый результат. Если вы хотите, я могу показать вам некоторые практики. Вы сами или вы с вашим названным братом будете их делать. У вас высокий уровень метаболизма, изменения пойдут быстро.

— Я хочу, — кивнул Баки и повел плечами. — Мне тут руку отрастили, — он продемонстрировал лист гингко на предплечье. — Круто, но я семьдесят лет проходил с металлическим протезом. Бывает странно. Стиви, ты со мной?

Стив сжал кулаки. Ему хотелось закричать, что он в порядке, что все неправда — но Баки смотрел так внимательно, так встревоженно и серьезно.

— Да, Бак. С тобой до конца.

Баки крепко сжал его плечо.

— Как вас зовут? — обратился он к серебряноволосому. — Я ведь не знаю.

— Сефирот, — представился Старший. — Да, это такое имя.

— Хорошее имя, — улыбнулся Баки. — Чем мы сможем заплатить вам за помощь, Сефирот? От вас пахнет другим миром — значит, местная благотворительность или что-то в этом роде не подойдет.

— Я подумаю, — отмахнулся Старший. — Пока ничего в голову не приходит. Но иногда нам нужна многослойная туалетная бумага. Стив Роджерс, что вам поможет прямо сейчас сбросить адреналин? Спарринг, поорать, сломать предметы?

— Спарринг, — твердо ответил Стив. И уже не так уверенно спросил: — Почему у меня ощущение, что мною снова вытрут пол? Мирное же место — и столько умелых бойцов. Не понимаю.

— Потому что умелым бойцам тоже нужен мир, — улыбнулся Старший. — Где вы тут спаррингуете? Мне триста лет, я был военным, магом-меченосцем. Джеймс Барнс, вы с нами?

Баки сунул чашку в невидимые руки.

— С вами, — ответил он. — Дождя нет, так что можно на холме, там трава. Триста лет — это впечатляет. А выправка чувствуется. Мне — не знаю. По годам с рождения — девяносто девять, по прожитым — сложно сосчитать, я чертову тучу лет провел в криокамере. Тело восстановлено в возрасте двадцать три. А Стив на год младше меня, но во льду пролежал семьдесят лет без разморозки. Получается, я немного старше.

Роджерс зыркнул на него, но промолчал. Он бы предпочел спарринг здесь, в гостиной.

— Так была еще криокамера? — Сефирот нахмурился. — Я же задал вопрос, что было еще, кроме изменения тела.

— У меня была. Замораживали, размораживали, промывали мозги, закачивали информацию, — сообщил Баки. — Мне сказали, что Эшу все почистил, но… — он нахмурился. — Это все равно непросто. Мною убивали. Много. Может быть, другая личность — но тело то же самое. И память — моя.

— Я направил самолет в арктические льды, — коротко сообщил Стив. — Думал, умру. Не умер.

— Это все? Или было что-то еще? Замена органов, вынужденная неподвижность, лишение свободы? — Старший смотрел на Роджерса.

Стив отрицательно помотал головой:

— Нет. Я сдался в плен, но это была тактическая уловка. Ненадолго.

— Стиви, — вдруг спросил Барнс, — а сколько раз ты проходил на волосок от смерти?

— Не помню, — твердо ответил Роджерс. — Не считал.

Сефирот кивнул.

— Стив Роджерс, спарринг на холме, где трава — вам хорошо? Нравится мысль об этом?

— Нет. Я увереннее чувствую себя на твердых поверхностях.

— Леди Туу, мы можем использовать гостиную? — спросил Старший тихо-тихо сидящую хозяйку дома.

— Да, конечно, — кивнула она.

Мебель поплыла в стороны, отодвигаясь к стенам.

— В этой одежде — вам удобно драться? — продолжил Сефирот.

— Да, — кивнул Стив.

— Отлично, — Старший заплел волосы в косу, завязал вытащенным из кармана шнурком. — Джеймс Барнс, сядьте пока к леди Туу. Правила стандартные — пах и голова под запретом, за волосы меня хватать не рекомендую. Мне нужно от вас, чтобы вы максимально выложились. Когда поймете, что хватит — отступайте к стене. Вопросы?