Страница 63 из 73
Он вызывает у меня еще большее потрясение, когда целует в лоб. Нежно и мягко касается губами, замирая в таком положении на несколько секунд. Мои мышцы атрофированы безотчетным трепетом, и я готова растечься лужицей прямо на капоте этого автомобиля.
— Так ты выслушаешь мой план? — отстранившись, спрашивает Миднайт.
Я киваю, до сих пор не в состоянии пошевелиться.
— Я могу попытаться извлечь твою душу, и ты освободишься. От бремени Скрижали и Тьмы. Твоя боль прекратится, — он берет мои ладони в свои руки и несильно сжимает. — Конечно, есть риск, и он велик, но если все получится — у тебя будет шанс начать свою жизнь с чистого листа. Без магии и всего того, что угнетало тебя. Как человек, Анна.
Миднайт шумно втягивает в себя воздух, и его взгляд устремляется на меня с искренней уверенностью.
— Мы должны попытаться.
***
Фамильяр, прежде чем поставить наш багаж на крыльцо, посылает мне взгляд через плечо. Я откашливаюсь, опустив глаза, и обхожу его, чтобы открыть дверь. Он стоит позади, и я чувствую его дыхание: мятное, быстрое, взволнованное.
Ладно... Это мне стоит нервничать. Это я собираюсь вновь увидеть то, с чем распрощалась. Со своим домом. Мысленно поздоровавшись с фасадом здания, я готовлюсь к тому, чтобы не расплакаться. Замок быстро поддается с характерным скрежещущим звуком, и мы оказываемся на пороге пыльной прихожей со старой мебелью в темно-коричневых тонах. Этот шкаф... Зайдя внутрь, я провожу по нему ладонью. Мама отобрала его у другой покупательницы в магазине, который закрылся лет восемь назад. Тяжело вздыхаю. Боже... все воспоминания нахлынули морской волной. Мне безумно жаль, что теперь ее нет со мной. И мне ужасно жаль, что я не ценила ее присутствие рядом.
Я была плохой дочерью. Недостойной.
— Пройдем вперед, что ли? — беспечно отзывается Миднайт, мешая мне поддаться меланхолическому состоянию.
В ответ на его комментарий я громко вздыхаю.
— Тут мило, — добавляет он.
— Угу, — отзываюсь я, глотая слезы.
Парень заносит наши вещи в дом и оставляет их у подножия лестницы в гостиной. Он внимательно оглядывает меня, но, к счастью, не произносит никаких паршивых слов поддержки. Мне не нужно это.
Миднайт спешит направиться на кухню. Я иду за ним. Медленно, решительно. Смотрю, как блондин с интересом осматривает все: интерьер, кухонный островок, всю утварь и технику. И, наконец, кладет свою большую, мужскую ладонь с длинными, красивыми пальцами на дверцу холодильника. Кажется, все, что происходит, он делает демонстративно. Возможно, Миднайт пытается вызвать у меня смех, или что-то вроде того. Ладно, сдаюсь... у него получается заставить меня улыбнуться. Хорошо? Ему легче от этого?
Взглянув в мою сторону еще раз, Миднайт кривит лицо и открывает холодильник. Перед тем, как уехать, я выключила его, но противный запашок все равно остался. И парень театрально машет рукой у своего лица, морщит ровный, аристократический нос, чтоб его.
— Прекрати, — мычу я, выходя вперед.
Закрыв серебристую дверцу, Миднайт, подобно миму, безмолвно пожимает плечами, как бы соглашаясь.
— Не станешь разговаривать со мной?
Он складывает руки на груди.
— Тебя все равно раздражает все, что я говорю, — отвечает русоволосый бог секса.
Да-да, мне не забыть ту ночь...
— О, Господи! — нарочито громко восклицаю, вскинув ладони к верху. — Ты сказал что-то путное. Хоть раз в жизни...
Следующий жест совершенно для него не характерен, но все же Миднайт преспокойно показывает мне язык, после вновь подойдя к чемоданам, чтобы поднять их наверх. А я проверяю карманы своей теплой осенней куртки. Черт. Ноль. У меня ни цента не завалялось. Но должно же быть хоть что-то. Хоть немного денег.
— Эй! — положив руку на перила, кричу я так, чтобы красавчик наверху точно меня услышал. — У тебя есть бабки?
Миднайт тут же спускается вниз.
— Чего? — на бегу спрашивает он.
— Деньги, — повторяю я, — нам нужны деньги, а у меня их нет.
Состроив смешную гримасу, фамильяр качает указательным пальцем, приблизившись ко мне.
— Агааааа, — забавно протягивает он, — значит, ты тоже хочешь кушать!
Я хватаю ладонью его милый пальчик и обещаю Миднайту, что сломаю эту часть его кисти, если он не перестанет дурачиться. Тогда он, уныло вздохнув, достает из внутреннего кармана бушлата пластиковую карту и передает мне.
— Сколько там? — я выхватываю ее из руки парня.
— Тебя нужно научить манерам, — ворчливо отзывается Миднайт. — Достаточно, не волнуйся.
Я улыбаюсь с притворной вежливостью и спешу к выходу.
В моих наушниках гремит песня Three Days Grace «I hate everything about you», когда я возвращаюсь с бумажным пакетом, полным продуктов, домой. Иду по знакомым улицам, сворачивая и сворачивая, пока не оказываюсь на той, где живу. Магазин не так далеко отсюда, так что я решила пройтись пешком. По крайней мере, у меня есть время, чтобы обо всем подумать, а трек, звучащий у меня в ушах, не дает забывать, что к Миднайту я не должна иметь никаких теплых чувств.
Лучше вообще выкинуть из головы все мысли и подойти к... Джейн Мортис.... Поздороваться....
Я не успеваю шагнуть в направлении первого дома на своей улице, когда замечаю ее у двора шумной блондинки Синтии. Они часто были вместе во время учебы в колледже. Значит, подружки, да? Дом девушки находится через дорогу примерно в четырехстах ярдах от того места, где я стою. И, крепче прижав к груди пакет, я смело иду к Джейн. Рядом с ней вдруг появляется Синтия, они вместе достают из машины брюнетки какие-то вещи: плакаты? Нет, больше похоже на рисунки в рамках? Не знаю, может, у них день художественного образования, или что? Да меня это и не касается. Я просто хочу отвлечься. И мне нужно поговорить со знакомым человеком, который не покинул город, как я, и которому известно, что здесь произошло за время моего отсутствия.
Мне осталось преодолеть совсем немного расстояния между нами, а Джейн уже случайно замечает меня. И она вздрагивает. От страха. Без шуток. Я буквально чувствую, как ее дыхание становится неровным, и как она крепко сжимает ладонью край двери своего джипа.
Хей, девочка, спокойно. Я же не Дьявол.
— Привет, — оптимистично здороваюсь я с девушками, стараясь не обращать внимания на внезапную панику мисс Мортис.
Хм… О`кей, дочку мэра можно понять. Последний раз, когда мы с ней виделись, был не самым удачным в нашей жизни. Тот грубый и мощный парень, по-моему, брат Эйдена, променял мою жизнь на жизнь Джейн. Так что это мне положено шарахаться, а не ей.
Синтия, лучезарно улыбаясь, салютует мне, а Джейн пытается справиться со своим состоянием. Чуть позже она тоже выдавливает скупое: «Привет».
— Как дела? — просто интересуюсь я.
Как самый, черт возьми, обычный человек. Почему эта модель из Чикаго не может вести себя так же? Почему она смотрит на меня, как на зверушку в зоопарке?!
— Готовимся ко дню рождения, — отвечает Синтия за обоих.
Блондинка пожимает плечами. Улыбка не сходит с ее очерченных губ. Я наблюдаю за тем, как палец ее правой руки нерешительно поднимается вверх и она указывает им в мою сторону.
— Анна, верно? Ничего не путаю?
Я хочу поддержать атмосферу непринужденности и усмехаюсь непосредственно и просто.
— Она самая. Анна Гарнер.
— Будем считать это вторым и официальным знакомством, — Синтия двигается вперед и подает мне руку для пожатия, а я отвечаю на этот приветливый жест, придерживая в сгибе локтя купленные товары.
А потом вскидываю многозначительно бровь, посмотрев на Джейн. Я тоже протягиваю ей ладонь, надеясь, что она не отвергнет меня при подруге. Брюнетка вся белеет. Она с трудом сглатывает и все же наклоняется совсем чуть-чуть, чтобы стиснуть в своей конечности мою.
Можно поставить этой девчонке памятник за храбрость. А мне — за мой неугомонный сарказм.