Страница 62 из 73
— То, что он сказал — правда? — оставаясь стоять на том же месте, гневно спрашивает парень.
Мне бы хотелось сказать: «Нет», но я не привыкла врать. Когда я не отвечаю, Росс звереет.
— Правда?! — рычит он.
Я не киваю, но не отвожу глаз, и он понимает все без слов. Взбрасывает руки кверху, сердито усмехается и спешит уйти. Он быстро садится в машину, заводит мотор, а я не могу даже пошевелиться, глядя на то, как мужчина, без которого я уже не представляю себя, уезжает.
На задний план тут же отправляются драка братьев, маты, свет в окнах соседей, мои нескончаемые вопросы. Все перестает иметь значение, кроме исчезнувшего с горизонта джипа Росса Картера и Эйдена, поднимающегося на ноги. К моему удивлению, и он двигается к своему автомобилю. Его походка ленивая, нетрезвая. Прежде чем скрыться за стеклом тачки, Эйден решает удостоить меня бесстрастным взглядом. Он видит, как я зла на него, как мерзок мне сейчас, но, по всей видимости, его этот факт вовсе не смущает.
— Не плачь, Джейн, и извини меня. Хотя, — ладонь ложится на руль, — может, я даже сделал тебе одолжение. Если вдруг мы все останемся живы, оставь этот город. Тебе не нужен ни убийца, ни его брат.
Дверь автомобиля захлопывается в одно мгновение. Меньше, чем через минуту машина Эйдена следует за джипом Росса. Они оба оставляют меня с огромным количеством вопросов и жутким недоумением. Я никогда в жизни не чувствовала себя так. Перед глазами плывут буквы, составляя слова и предложения, которые я не в силах произнести вслух.
Убийца и его брат?
Какого черта?!
ГЛАВА 23
АННА
Миднайт раздражен тем, что не может прочесть скрытое в дневнике Дианы Гарнер. Но я могу, и прочла — даже несколько раз, — чтобы полностью осмыслить сказанное моим предком. И, наконец, утолив свое жгучее любопытство, я не испытываю ожидаемой радости. Скорее наоборот.
Я загнана в самую глубокую задницу.
Диана Гарнер обратила свою душу в Скрижаль, удерживающую Исрафила внутри Тардеса. Когда она умерла, Скрижалью стала душа единственной родственницы женщины — младшей сестры. После кончины Амелии, бремя перешло к ее дочери, затем к внучке и так далее. Таким образом, Диана наделила обязательством все следующие поколения ведьм Гарнер, не оставив выбора и шанса избежать этого, принудив к непоколебимому исполнению задачи нашей семьи. Жить и продолжать род, чтобы зло оставалось внутри загробной тюрьмы.
Это проклятие в истинном виде, которое будет преследовать нас из столетия в столетие, касаясь каждого поколения.
Из этой неприятной истории следует вывод, что только гибель души ведьмы Гарнер взломает печать. Проще говоря, мне всего лишь нужно умереть, чтобы Миднайт вернул свою семью.
Но есть еще кое-что.
После смерти мамы ко мне перешло не только бремя Скрижали, но и сила хуже и страшнее той, что таится в Тардесе.
Диана Гарнер назвала ее Тьмой.
Это — еще одна тайна нашей семьи, уходящая корнями в далекое прошлое. Помимо Скрижали ведьм Гарнер связывает Тьма, которая так же передается «по наследству». Тьма — беды и несчастья нашего рода, скопление всего отрицательного, что когда-либо и у кого-либо из Гарнер случалось в жизни. Словно нарастающий снежный ком, Тьма несется сквозь время, поколения, впитывает в себя негативную энергию ведьм и от этого становится могущественнее.
Диана не знает, как появилась эта страшная сила. Женщина пишет, что Тьма всегда была поблизости с нашей семьей. Почему именно наш род способен владеть ею? Нет. Будет правильнее сказать, что Тьма владеет нами, мы лишь контролируем себя, когда наступает ее время пробудиться, и неизвестно, где находится эта граница, отделяющая жизнь от погружения во мрак.
Избавив меня от метки, Ешэ выпустил нечто зловещее, и теперь я знаю, что именно. В дневнике Диана так же описала, какой ущерб несет неспособность усмирять Тьму.
Подведя итог, я могу смело записаться в ряды мертвецов.
Я обречена в любом случае. Если меня убьет не взлом Скрижали, то Тьма поджарит мозг и, в общем-то, тоже ничего хорошего.
***
Кадиллак эскалейд проносится мимо таблички: «Добро пожаловать в Дайморт-Бич», и на меня накатывает странное чувство. Необыкновенное волнение, устроившее погром и без того в захламленной проблемами голове, становится причиной тому, что я сгрызаю все ногти на своих руках.
Миднайт щелкает меня по лбу, на секунду отвернувшись от дороги.
— Прекрати. Это раздражает.
— Понятия не имею, что тебя не устраивает, но мне плевать, — объясняю я.
— Когда ты в последний раз мыла руки, Анна? — его лицо искривляется в гримасе отвращения.
Боже. В нем снова проснулся величайший зануда в истории.
— Случилось то, чего все так боялись... — ерничаю я, закатывая глаза. — Серьезно, черт возьми? Я одной ногой в могиле, а тебя заботит, когда я мыла руки?
— Микробы убьют тебя быстрее Тьмы, — прокашливается Миднайт, возвращая своему лицу серьезное выражение.
— Думаю, ты самый главный претендент на роль моего убийцы.
— Я не хочу твоей смерти и уже говорил об этом. Сколько нужно повторять, чтобы ты поверила?
Я рассказала ему о том, что прочла в дневнике Дианы. Во-первых, он изрядно выбесил меня просьбами ничего не скрывать. Во-вторых, грозил тем, что в любом случае заставит сказать, использовав магию. В-третьих, внезапно для себя я поняла, что готова сдаться. Поэтому я решила запихнуть свои чувства как можно глубже и запереть их на семь замков, а все ключи раскрошить и рассеять прахом по бесконечной долине всепоглощающей апатии.
Дайморт-Бич — место, где все началось.
Этот город станет и моей гробницей.
— У меня есть план, — говорит Миднайт и замолкает. Он выдерживает долгую паузу, наверное, надеясь заинтриговать меня, но мне по-прежнему без разницы. Блондин громко вздыхает, разочаровавшись из-за отсутствия ожидаемой реакции. — Прояви хоть каплю интереса, или ты поставила крест на своем будущем?
— Да что с тобой не так, приятель? — я кидаю в его сторону недовольный взгляд. — Разве ты не этого добивался? Чтобы с моим будущим было покончено? Ты готов поставить жирную точку на судьбах всех других людей ради себя любимого. Так какое тебе дело до моей жизни? Просто избавь меня, наконец, от твоего присутствия и верни свою семью.
Миднайт резко давит на педаль тормоза, и от неожиданной остановки машины я едва не ударяюсь носом о лобовое окно.
— Ты спятил?! — я собираюсь накинуться на него с гневной тирадой о том, что прежде чем делать нечто подобное, нужно предупреждать.
Но Миднайт безмолвно покидает Кадиллак, заглушив двигатель, обходит его спереди, чтобы и меня вытащить наружу. Он отстегивает мой ремень безопасности и бесцеремонно хватает за локоть, а затем тянет на себя. У меня спирает дыхание, когда Миднайт кладет свои руки на мою талию и приподнимает, чтобы усадить на капот внедорожника. Я растерянно смотрю на парня и то, как он раздвигает мои ноги, чтобы устроиться между ними. Его ладони соскальзывают с моих боков и устраиваются на блестящей поверхности автомобиля по обеим сторонам от бедер.
— Ты не права, — по слогам произносит голубоглазый бог красоты и наклоняется ко мне, оставляя между нашими лицами ничтожно маленькое расстояние. — Точнее ты права, но мне было плевать на твою жизнь лишь в начале пути, который мы прошли вместе.
Мне хочется закусить нижнюю губу, когда Миднайт касается моей щеки одной рукой, полностью накрывая ее.
— Анна, — похоже, он намеревается свести с ума, потому что, слушая его проникновенный голос с хрипотцой, я способна думать лишь о том, как потрясающе целуется Миднайт. — Я скажу это об этом лишь раз. Здесь и сейчас. Если ты умрешь, мое сердце снова будет разбито. Понимаешь? Я не готов прощаться с тобой и тем более терять навсегда. Поэтому я хочу попросить тебя не сдаваться, продержаться еще чуть-чуть.