Разлом

Он вышел, легонько хлопнув дверью. И тут я словно очнулась.

− Эдвин! − заполошно закричала я, вскочила с кровати, запутавшись в одеяле и неуклюже завалившись на пол. С трудом освободившись от пут, я кинулась к двери. Опомнилась, бросилась к кровати, подхватив платье, валяющееся подле нее, а потом − снова к двери. Выскочила в коридор, кое-как протиснувшись в ворот и на ходу одергивая подол, побежала вслед за удаляющимися шагами Эдвина.

Коридор.

Коридор.

Дверь.

Лестница.

Еще коридор.

Я неслась вслед за колдуном, я слышала эхо от его шагов, порой мне даже мерещилась его белая рубаха, мелькнувшая за очередным поворотом.

Я звала его по имени, просила остановиться и бежала, бежала вслед за ним.

А Черный замок сходил с ума, если он, конечно, мог это сделать, не зная, чьи желания выполнять − своего господина, жаждущего убежать от возлюбленной, или возлюбленной, жаждущей его догнать.

− Эдвин! Постой! Прости! − в очередной раз выкрикнула я.

К черту все принципы!

К черту разум и гордость!

К черту все, что у меня было и все, чего я добивалась!

Сейчас от меня уходило, убегало, ускользало что-то большее, намного большее!

Вылетев за очередной поворот, я увидела Эдвина. Он стоял с поникшими плечами спиной ко мне, словно шел и вдруг остановился, но поворачиваться ко мне лицом не спешил. Я тоже резко притормозила, разом растеряв все слова, которые вертелись в голове. Постояла немного, сделала неуверенный шаг к нему.

И в этот момент с отвратным свистом передо мной закружилась воронка, словно сотканная из ветра и тумана. Колдун резко обернулся. А из развеявшейся воронки и рассеявшегося тумана шагнул архимаг Серхас собственной разъяренной и потрепанной персоной.

− Вы! − чародей изобличающе ткнул указательным пальцем сначала в сторону Эдвина, потом — в мою, дабы устранить всяческие разночтения по поводу того, к кому еще он мог обращаться, хотя поблизости других претендентов и так не было. − Вы − идиоты! − провозгласил он.

Не знаю, как колдун, но лично я, ввиду последних событий, существенно повысивших самокритичность, была абсолютно согласна с данной оценкой собственных умственных способностей.

− А я − еще больший идиот! − тут же добавил Серхас, так и не дав мне с головой погрузиться в самокопание. − Потому что поверил в вас!

О том, какую именно веру, основанную на идиотизме, архимаг имел ввиду я так и не догадалась, а спросить постеснялась. Эдвина молчаливое недоумение не устроило и он, изобразив язвительную гримасу, уже открыл было рот, чтобы выдать соответствующую ей тираду. Серхас протарабанил какую-то фразу на заклинательном языке, взмахнул рукой, и колдун, начавший было излагать свои мысли, резко осекся, поняв, что ожесточенно шевеля губами, не издает ни звука.

− Из-за вас… − здесь Серхас определенно хотел употребить какое-то не очень цензурное определение, но воспитание взяло верх, и он воздержался, ограничившись устрашающей мимикой. − За последние пятнадцать минут Пасть разрослась настолько сильно, что успела поглотить четвертую часть нашего мира! Из-за твоей мании преследования, − архимаг злобно глянул в сторону колдуна, − мне пришлось тратить драгоценные силы на то, чтобы пробить защиту Черного замка и попасть сюда, вместо того, чтобы потратить их на сдерживание разлома! − бушевал архимаг. − А ты… − чародей обратил к тут же напрягшейся мне не более приветливый взор, − женщина!.. Про тебя вообще лучше промолчу! — Я облегченно выдохнула. Додумывать гадости в свой адрес все-таки приятнее, чем выслушивать их от других. — Не можете разобраться со своими отношениями − так разбирайтесь с разломом! − гневно постановил он и, не давая ни времени, ни возможности понять, какое конкретно мы имеем ко всему произошедшему отношение, похватал нас с Эдвином за руки, выкрикнул очередную заковыристую фразу, топнул ногой, и туманное облако со свистом закрутилось вокруг нас.

Я зажмурилась.

А когда открыла глаза, взору моему предстала поистине эпическая картина. Небеса, разверзлись алой пульсирующей раной, из которой тянулись к растерзанной земле огромные отвратительные щупальца, с корнем вырывавшие вековые деревья, вздымавшие землю, сминавшие избы и изгороди, с такой легкостью, словно те были сделаны из бумаги. От шустрых слизистых тварей в разные стороны с диким визгом, кудахтаньем, лаем, мяуканьем, блеяньем и прочими разнородными возгласами рассыпалась в разные стороны деревенская живность.

− Жителей серафимы успели отвести на безопасное расстояние, − пояснил Серхас, словно угадав мои опасения.

Путь расползающимся щупальцам преграждал заслон из Белых магов, стоящих нескольких метрах друг от друга, беспрестанно читающих заклинания, испускающих из рук то огонь, то молнии, то световые лучи, безжалостно опустошая свой магический резерв. Когда один из чародеев, пошатываясь, терял равновесие, его подхватывали под руки и оттаскивали в сторону ученики, дежурящие неподалеку, а на его место вставал другой, успевший немного передохнуть и восстановить силы маг. Я нисколько не сомневалась, что сейчас, здесь, собрались все обитатели Мраморного замка, собрались без надежды уничтожить разрыв материи, а лишь ради того, чтобы выиграть хоть немного времени, приостановить рост Пасти, отвоевать для людей еще хоть несколько мгновений жизни, за которые, быть может, успеет случиться чудо, способное их спасти.

− Мы не сможем ее долго сдерживать! − прокричал Серхас, указывая в сторону Пасти и стараясь перекрыть окружающий шум. − Делайте что-нибудь!

− Что?! − в один голос возопили мы с Эдвином.

− Что угодно, лишь бы это нас спасло!

За эту фразу я Серхаса возненавидела. Потому что Эдвин знал лишь один путь к спасению, и мне слишком хорошо было известно, какой…

Колдун не стал вдаваться в традиционный героический пафос, устраивая долгие прощания с пробивающими слезу монологами, в течение которых особо жалостливые зрители еще не раз успели бы отговорить храбреца от самопожертвования.

Он просто обернулся ко мне, еще не верящей в то, что он действительно сделает это, одними губами шепнул: «Живи!», взмахнул рукавом и растворился вместе с туманной дымкой, объявшей его на какое-то мгновенье.

В следующий миг я увидела Эдвина уже возле линии, в которую выстроились сдерживавшие разлом Белые маги. Поняв все без слов, те пропустили колдуна, некоторые благодарно кивнули на прощание. А он пошел, не оглядываясь, навстречу тянущимся к нему щупальцам.

− Эдвин!!! − Я рванулась вперед, но руки архимага с неожиданной силой обхватили меня поперек тела.

Я брыкалась, извивалась и, кажется, пронзительно кричала. А потом, резко обессилев, начала оседать, в глазах потемнело…

… А вокруг мельчайшие частицы закружились в безумном танце, растворяясь во мне, растворяя меня в себе. Закружились, подхватили, понесли.

Понесли навстречу ветру, небесам и боли.

Боли, пронзающей насквозь, боли, рвущей на куски. Лишающей сил, испепеляющей боли.

А я летела, летела навстречу ей, крича и плача, но не поддаваясь.

Летела, как мотылек на пламя свечи, обжигая крылья, но не боясь умереть.

Я нырнула в Пасть, охотно заглотившую меня, но не знавшую, что полакомилась приманкой.

Я нырнула в Пасть, на мгновение растворившись в ней, став ей самой, познав ее.

… Теперь я знала, что ее породило.

… Вместе с криком из горла хлынула кровь.

С тех пор, как я потеряла сознание, казалось, не прошло и пары мгновений − колдун так и не успел сделать навстречу щупальцам те несколько шагов, что отделяли его от смерти.

− Эдвин! Стой! − завопила я, что было сил. − Я знаю причину разлома!

Но было уже слишком поздно. Чародей, словно испугавшись того, что мой голос сможет его остановить, лишь на миг резко обернулся, бросив в мою сторону последний взгляд и с разбегу впрыгнул в колонну щупалец.

Я зажмурила глаза и со стоном обмякла в руках архимага, ослабившего наконец хватку и позволившему мне безвольно осесть на землю.