Разлом

− Скажи, госпожа, ведь Алкэ − не твое настоящее имя? − спросил демон, осторожно дуя на какое-то определенно вкусное варево, аккуратно зачерпнутое деревянной ложечкой из котелка.

− Ага, − небрежно подтвердила я, алчно глядя на ложечку с тайной надеждой полакомиться ее содержимым. − Его дали мне Белые маги.

− А ты знаешь, почему они назвали тебя именно так? − Моя надежда безвозвратно скрылась в пасти Луцифарио, вызвав у него удовлетворенное причмокивание.

− Не имею ни малейшего представления. − Сглотнув набежавшую слюну, я вновь погрузилась в нарезку овощей.

− Когда ты пришла в этот мир, то стала частью его, и он дал тебе имя на своем языке, ибо у каждой вещи, существующей в нем, должно быть название, отражающее ее назначение и сущность.

− Ну да. Мне Белые маги сказали то же самое. − Я равнодушно пожала плечами. − Правда мне всегда было интересно, откуда они узнали мое… название.

− Они умеют общаться с миром на его языке, который составляет их заклинания. Тебе, верно, интересно узнать, что означает «Алкэ»?

Я кивнула, с улыбкой вспоминая недоумение Серхаса по поводу моих намеков на наличие в имени алкогольной составляющей.

− Факел, − вкрадчиво произнес Луцифарио с таким видом, словно сообщил мне какую-то Очень Страшную Тайну, и, наверняка ожидая соответствующей реакции. Должного благоговейного трепетания перед открывшимся мне знанием я не проявила, ибо мое старое (оно же настоящее) имя в родном мире переводилось с древнегреческого точно так же. Так и не дождавшись изумленных охов-ахов, демон продолжил: − Я уверен, что твое имя, Алкэ, неразрывно связано с твоей сущностью. И я верю, госпожа, что ты будешь для моего хозяина тем факелом, который наполнит светом его жизнь, покажет верный путь. Да что там! Ты уже стала этим факелом. И я очень не хочу, чтобы твой огонь угас, потому и говорю тебе это все…

Я опять покраснела.

Приготовление романтического ужина плавно перетекло на завершающую и наиболее ароматную стадию, когда все продукты достигли полной или почти полной готовности к выкладке на тарелки и сервировке.

− Ну вот и замечательно! − Растянул губы в удовлетворенной улыбке Луцифарио. − А теперь, Алкэ, отыщи-ка хозяина и позови его на ужин. Когда придете в обеденную залу, все будет уже готово.

Предвкушением момента, когда разнообразные ингредиенты сольются, наконец, в шедевр кулинарного творчества демона, я занималась уже давно, по счастью, частенько перемежая его с вкушением оных, выдаваемым за невинную «пробу на готовность». Сие коварство весьма поспособствовало утолению голода, а потому необходимость покинуть кухню я перенесла по-геройски хладнокровно.

Памятуя о характерной архитектурной особенности Черного замка, я нарочно прошла пару коридоров и поворотов, дабы хоть как-то обозначить для себя процесс поиска, облюбовала одну дверь и смело толкнула ее, нисколько не сомневаясь, что увижу за ней колдуна, всецело поглощенного изучением архимаговых бумаг.

О, как же я ошибалась!

За дверью моему взору предстал не один, а сразу четверо Эдвинов, самоотверженно лупивших друг друга здоровенными и, кажется, остро отточенными мечами, выделывая при этом впечатляющие акробатические трюки. Стоит ли говорить, что в весьма просторной комнате, все убранство которой составляли пол, потолок, стены да непонятно откуда берущийся рассеянный свет, заполнявший все помещение, на присутствие каких бы то ни было бумаг не было даже намека.

Ахнув от удивления, я замерла на пороге. Вероятно, моим глазам было бы суждено разбежаться, будь чародеев в комнате вполовину поменьше, но так как число имеющихся у меня глаз в разы уступало числу участников событий, пришлось довольствоваться переведением взгляда с одного на другого, с другого на еще одного другого… И так далее.

Мечи свистели, пронзая воздух, сталь звенела, встречаясь со сталью, Эдвины бегали, прыгали, уворачивались, при этом выделывая финты, различить составляющие движения которых мне никак не удавалось то ли в силу феноменальных умений бойцов, то ли в силу моей собственной отсталости в области боевых искусств.

Попытки понять суть происходящего я забросила довольно быстро, но дабы ощутить хоть какую-то причастность к действу, решила поболеть за одного из его участников. С первого взгляда выбрать жертву для оказания моральной поддержки было непросто, однако присмотревшись, я заметила, что колдуны бьются слегка нечестно: трое против одного. Хотя по отношению к кому это было нечестным − еще вопрос, ибо тот одиночка легко и изящно отбивал все выпады противников, искусно переходя из обороны в нападение и обратно, сражаясь со своими двойниками, заходящими с разных сторон поодиночке и скопом.

Прыжок. Удар. Еще удар. Один из противников, не удержав равновесие завалился на спину и, не успев подняться, поймал животом пинок, откинувший его на пару метров. Еще прыжок. Свист меча. Еще удар. И следующий противник летит составлять компанию товарищу. Остался один. Выпад. Блок. Выпад. Обманный маневр. Клинок распарывает противника от правого бедра до левого уха.

Мой герой победил, а я пронзительно взвизгнула, ожидая как рухнет разрубленное тело, окрашивая алым пол вокруг себя. Противник пошатнулся, став на мгновение полупрозрачным, и задрожал, словно марево над раскаленным асфальтом, но признаков кровотечения и расчленения не проявлял.

− Алкэ, все в порядке? − обеспокоенно вопросил недавний победитель.

− Кажется, я сошла с ума… − выдавила я из себя свое страшное предположение.

− Не бойся, это всего лишь фантомы. − Собеседник легонько махнул рукой, и трое его противников, недолго напоминая о себе нездоровым дрожанием и усиливающейся прозрачностью, через пару мгновений исчезли вовсе. − Иногда хочется поразмяться, выпустить эмоции на свободу. А кто лучший противник, как не ты сам?

− Да брось, они тебе подыгрывали! − праведно возопила я, памятуя о недавешнем перевесе сил явно не в пользу количества.

− Трудно удержаться от лести самому себе, − виновато пожал плечами колдун.

− Луцифарио просил позвать тебя на ужин, − передала я цель своего визита.

− Тогда идем. − Эдвин подбросил клинок в воздух и тот бесследно испарился. Чародей же быстрым шагом направился в мою сторону.

− А я-то ожидала застать тебя погруженным в изучение бумаг, но, как погляжу, работать в поте лица ты предпочитаешь с мечом в руках, − подколола я колдуна, когда тот вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь.

− Я уже все давным-давно изучил. Я же колдун, мне ничего не стоит преломить время и в рекордные сроки выполнить работу, на которую могли бы уйти недели, − с тенью самодовольства в голосе заявил он. А потом, пройдя еще пару шагов, как-то озабоченно добавил: − Хотя, видимо, зря я это сделал.

− Почему? − Я забежала вперед, встав с Эдвином лицом к лицу и заглянув в глаза. Некоторое время он тянул с ответом, нервно закусывая губы. Потом нехотя признался:

− Я изучил все бумаги. Серхас был прав. Изменения в ткани мира, приведшие к образованию разлома начали появляться с тех пор, как я всерьез увлекся стихийной магией. Вспышки активности Пасти совпадают с моей колдовской деятельностью. Притом, чем серьезнее было колдовство, тем активнее вел себя разлом.

− Так что же, получается, тебе теперь придется умереть, чтобы спасти мир? − Мой голос предательски задрожал, и я отвернулась, чтобы скрыть внезапно заслезившиеся глаза.

− Как знать, − он покачал головой. − Вчера, как раз, когда ты отправилась к Пасти, была последняя вспышка активности. Да такая, каких не бывало раньше. Так стремительно разлом еще никогда не разрастался. Однако после этого активность пошла на убыль, а ближе к вечеру разрыв материи стал стремительно затягиваться. Такого до сих пор не случалось. Он или разрастался, или стоял на месте, но никогда не затягивался, да еще и с немалой скоростью. Так что, быть может, все обойдется.

Слова Эдвина меня немного успокоили, но складывалось впечатление, что последнюю фразу он произнес, сам не очень-то веря в то, что говорит.