Потерянный год

- Тебя не казнят. Слышишь? – резко оборвала его мысли Белоснежка.

- За нее не страшно умирать… Смерть на глазах королевы делает тебя королем…

Робин все же дождался. Пламенный поцелуй, отдающий ветром, листвой, бурной рекой, вырвался из океана и прижег напоследок приоткрытые губы.

Звук гудящего от вонзающихся в него гвоздей дерева мешал Королеве. Ниткой обвивал ее мысли о величии, медленно сдавливая и лишая их даже намека на трепыхание. Уже скоро женщина застыла посреди своей спальни и осознала, что забыла, о чем думала секунду назад.

Злясь на себя за слабость, Регина прошествовала на балкон и уставилась на площадь, на которую выходили ее покои в башне. Палящее солнце убивало в рабочих любое приличие и они, ругаясь, отхлебывали из кувшинов прокисшее вино. А после стучали молотками, били по пальцам и вновь заходились в отборной брани.

- Чернь…

Сердце начало наполняться склизким желанием перетереть эти опьяневшие сердечки в какой-нибудь ингредиент для зелья. Блуждающая злобная улыбка известила бы этих храбрецов о нависшей угрозе, но никто из них не поднимал голову, чтобы посмотреть, как ослепляющие лучи скользят по черному одеянию. Греть лучи не рисковали, только обрисовывали прекрасный силуэт.

А женщина невольно оценила уже почти готовый к казни помост. Лениво подумала о воре, который дождался своей участи. На секунду перед глазами всплыло его обнаженное бронзовое тело. Дыхание прервалось, но отравленная кровь тут же заставило все снова забыть.

Регина вновь отвлеклась на ругающихся мужчин.

- Пожалуй, пригодятся для навоза…

Усмехаясь от собственной шутки, Королева вернулась в прохладную спальню. Резко остановилась, увидев в нескольких шагах от себя девушку в зеленой одежде.

- Тинкербелл, - подсказало сознание. Улыбка стала зловещей.

- И тебе здравствуй, Регина, - настороженные глаза следили за каждым движением королевского тела.

- Не помню, чтобы я тебя приглашала…- слегка склонила голову Регина. Женщина будто силилась вспомнить что-то, но так и не смогла. К пугающей ухмылке добавились залегшие на лбу глубокие черты, дающие понять о кропотливой работе с памятью.

- Ты меня никогда не приглашаешь. Если мне надо, я сама приду.

- Да, я и забыла. Феи отличаются не только долей сопливого оптимизма… Они также не умеют вести себя в обществе.

- Уж кто бы говорил, - чуть не фыркнула Тинкербелл. – Ты тоже появляешься там, где тебя не звали. Вспомним-ка, свадьбу Белоснежки, - фея отметила судорогу на лице женщины и довольно усмехнулась. – Мне только учиться у тебя эффектному появлению.

- Что тебе надо, насекомое? – Регина, очнувшись, отступила к столику и потянулась, ощущая страшную жажду, к заветному кубку.

- Помоги спасти Робина Гуда!

Королева окаменела, пропуская это имя через все тело. Но зов напитка оказался сильнее – она вгляделась в фею, давая ей понять, что в глазах осталась только бесконечная равнина.

- Воры должны умирать.

- Он не простой вор, кажется, ты это знаешь. Он ведь за тобой сюда прилетел. Значит, что-то вас связало. Что? – казалось, взглядом фея разделяла Королеву на слои, медленно снимая каждый из них и пытаясь найти хоть что-то искреннее.

- Наверное, позарился на мои украшения, - с безразличием повела плечом Регина. – Откуда я могу знать, что у него в голове творится?

- Даже если ты не знаешь, ты ведь можешь ему помочь? Сейчас на правах королевской невесты, - фею передернуло от последнего слова.

Регину тоже окатило ледяной волной и она уставилась пристально на девушку. Пальцы, дрожа, в слепом движении схватили кубок.

«Спаси его»

Прежде чем внутри нее началась новая война, Регина отхлебнула цветочного зелья и потопила в нем любое напоминание о королевской ночи с благородным разбойником. Внутри осталось только удовлетворение от хорошего соития с очередным мужчиной.

Тинкербелл, чувствуя шепот внутреннего голоса, который предупреждал об опасности, следила, как меняется в лице, будто засомневавшаяся на секунду Регина. В следующий миг Королева прошипела:

- Подохнет как собака… Стража!

Громкий крик разнесся по спальне, заставляя Тинкербелл без лишних раздумий броситься к двери. Даже от быстрых движений фея не смогла не заметить мольбу, мелькнувшую в темных глазах Королевы. Мгновение и тяжелая клетка скрыла этот просвет.

Под черной плотной тканью было жарко. Пот выступал буквально из всех мест, струился по складкам прелого тела и впитывался в одеяние. Запах отбивал любое желание приближаться к его обладателю.

Хотя не из-за кислой, тяжелой вони люди избегали этого человека. Палача боялись все.

Двухметровый, вытянутый бревном, облаченный полностью в черную одежду и прятавший голову в колпакообразной маске палач ждал свою жертву. Мучился сам и хотел пнуть королевских стражников, которые так тянули.

Позволив себе отрыгнуть чесночную похлебку, смешанную с вином, палач сквозь прорези на маске уставился на балкон, где уже устроились королевские голубки. Сытый взгляд не мог не пройтись по заключенным в кожаный костюм прелестям Злой Королевы. Судя по тому, как она улыбалась в ответ на поцелуи Георга, который терзал губами ее запястье, казнь ей не очень была интересна.

На миг палач представил, как наваливается на эту пташку и разрывает ее изнутри, а после довольно заухмылялся. Внизу под каплями пота сладострастно потянуло. Все желание перебили крики толпы, которая уже ощущала запах крови.

Впереди показались стражники, среди которых вышагивал новый посетитель рабочего места палача. Убийца выпрямился, разглядывая, как его жертва даже не склонила голову, когда к ней потянулись руки из толпы. Жители бесчинствовали, пытались оторвать кусочек от будущего любовника топора. В голову мужчины полетели огрызки.

Палач почти с любовью смотрел на вора. Готовился дружелюбно встретить, предложить удобную плаху, пододвинуть корзину и погладить блестящим острием по могучей шее.

Наконец, стража прорвала оцепление и вывела разбойника на помост. На секунду палач увидел полыхающие в сером танце угли. Это были не глаза жертвы. Это были глаза воина.

Заинтересовавшись своим гостем, палач даже забыл о смертельном друге, которого несколько часов готовил к встрече с очередным несчастным. А вот несчастный выпрямился, отправляя открытый взгляд в сторону главного балкона. Проследив за ним, палач с удивлением увидел, как у перил выпрямилась королева.

- Роланд! Не забудь о Роланде! – гортанный крик разнесся над площадью и потонул в общем многоголосье кровожадных зрителей. Женщина в ответ будто потянулась вперед – казалось, еще секунда и она отправится в полет.

- Давай!

Стражника тоже добила вечерняя духота. Он, не церемонясь, ткнул арестанта в плечо, на котором только был разорван рукав, и остались пятна крови, ран никаких не было. В ответ на свое наблюдение палач пообещал оставить красивое тело этого вора только с одним повреждением.

Разбойник рухнул на колени, дерево под ним затряслось и заскрипело. Неспокойная голова оказалась прижатой к плахе. На напряженной спине под грязной рубашкой стали отчетливее позвонки. Выделилась мокрая вертикальная линия.

Народ уже не слышал оглашение приговора. Лица пришедших превратились в звериные морды, которые скалились. Щелкали клыками, пытаясь достать заветную плоть, слизнуть горячую кровь, разгрызть кость и добраться до аппетитной мозговой жидкости.

- Потрудимся, друг, - пропитый голос палача ласково коснулся слуха Робина. Он слышал, как сзади скрипели доски от шагов здоровяка, просели, когда он взял что-то тяжелое. А после стал приближаться.

«Смотри, смотри!»

Вылеченное от мази феи тело пыталось сдаться в плен страху, но слишком сильны были объятья чести и храбрости. Глаза чуть не вылезли из орбит, пока вглядывались в этот звериный карнавал. Искали хоть что-то человеческое и не могли…

Неожиданно в лицо что-то горячее дыхнуло. Перед глазами проплыл туман, который тут же зацарапал слизистые оболочки, заставляя все же зажмуриться. Захотелось закашляться.