Опасное влечение

– Продолжим?

Робин оторвался от созерцания ее бесстыдной позы и подступил ближе, сжал в мокрых ладонях фотоаппарат. Наблюдать за полуопущенными ресницами и кокетливо распахнутыми губами ему пришлось через объектив. Сделав несколько кадров, при которых щелчки нарушили тишину, Робин не удержался и опустился на колени. Он приблизился к женским ногам, но Регина предугадала это желание и тут же скрестила их.

– Слишком быстро… – в этот момент она радовалась, что от Локсли ее отделял фотоаппарат. Так мужчина не видел, как хочется ей покончить с игрой и заняться безудержным сексом. Вместо этого, держась из последних сил, Миллс потянулась ногой, и чуть съехав по липкой обивке, прикоснулась большим пальчиком к ширинке на брюках Робина.

Она видела, как он ее хочет. Но прочувствовав плоть, как от осторожного прикосновения Локсли еще больше напрягся, окончательно уверилась в своей власти. Забывая о позах и становясь и без актерской игры богиней, Регина увлеклась тем, что сильнее и более смело заводила пальцами.

– Ты играешь с огнем… – в этот раз она разобрала, как опасен у Робина голос.

– Ты же любишь такое…– ей приходилось держаться за кресло и временами отрывать взгляд от его натянутой молнии. – Перестать?

– Плохая девочка… – очередной щелчок заставил ее надавить всеми пальцами, и Робин чуть не повалился назад. Даже, когда кровь зашумела в ушах, Регина услышала, как тяжело он выдыхает сквозь стиснутые зубы.

– Больно? – сердце было готово разорвать ее грудную клетку.

– Облизни свои губы… – Робин умудрился пододвинуться и плотнее прижаться к ее ноге. Когда он потерся о стопу, Регина поняла, что они могут до бесконечности разыгрывать эту партию. Решившись на уловку, женщина подняла руку, просунула указательный палец в сложенные колечком губки и пару раз провела им взад–вперед.

– Твою… – и все же Робин уселся на пол, избавляясь от такой экзекуции над членом. А Регина, забываясь, очертила пальчиком губы, прошлась подбородку и добралась до груди. За всем этим действием Робин следил, не прячась за фотоаппаратом.

– Тебе нравится? – взмахнув длинными ресницами, Регина заметила, как алчно он смотрит на нее. – Почему ты…

Она вскрикнула, когда Робин резко рванул и, удержавшись на подлокотниках, навис над ней. Дыша так, будто он гнался за быстрой ланью, мужчина дал и себе, и ей время на то, чтобы успокоить заведенные, как часовые механизмы, сердца.

– Ты играешь с огнем… – этот зверь был очень голоден. Когда бретелька соскользнула с плеча, а аккуратный ноготь надавил на кожу, Регина ощутила, как по телу бегут мурашки. Наблюдая за ее отчаянными попытками сохранить лицо, Робин опустил руку и добрался до соска, от прикосновения к которому Миллс словно окатили холодной водой.

– О… – прогнувшись в спине, Регина удержала себя и закусила губу. Стон остался в горле, что, конечно же, не устроило Робина.

– Я хочу натуралистичности. Чтобы… – он слегка сжал сосок, но этого хватило, чтобы Регина распахнула губы, и прикрыла глаза. Не выдержала этой маленькой пытки и попутно свела мужчину с ума.

– Нужен блеск…

Регина так сильно ждала этого, что на пару мгновений, когда мужчина втянул в рот ее нижнюю губу, впала в коматозное состояние. Через секунду он проделал то же самое с ее верхней губой, оставив на ней побольше влаги, и после оторвался и прохрипел:

– Так ведь лучше?

Когда воздуха стало больше, Регина поняла, что ее оставили в покое. Как шальная она видела, что мужчина опять встал на колени и схватил фотоаппарат. Если бы она не заметила то, как неуверенно он крутит объектив, как дрожат его руки, то, наверное, бы подумала, что окончательно проиграла.

– Ты не все еще, Локсли?

– Я в порядке, Регина, – фотоаппарат заслонил лицо Робина. – А ты стала естественней…

– Как и ты, – она глазами указала на его ширинку. – Может в душ?

– Ты пойдешь со мной? – в разговоре он, видимо, отвлекался. Щелчки стали раздаваться чаще.

– Да, конечно, – она усмехнулась: – Захвачу только тапочки…

– Не бери ничего из одежды, Регина. Ты же знаешь, что ничего не пригодится…

– Робин… Робин Локсли… – она плавно поднялась и свысока посмотрела на мужчину. Оставалось еще упереться в бока руками, а после огласить смертный приговор, раздавить каблуком этого зарвавшегося самца. Но он вряд ли бы позволил ей сделать это.

– Королева? – сложно было понять, шутит он или говорит серьезно. Наклонившись к нему, Регина вынудила Робина убрать фотоаппарат и заинтересованно уставиться на нее. В какой-то момент он сам, повинуясь невидимому магниту, потянулся к ней. И тут же был остановлен смешком:

– Подбери челюсть с пола, Локсли! – она выпрямилась: – Я не твоя… и не буду ею. Пусть у тебя будут хоть десятки тысяч стрит-флешей. Не дождешься!

Удивительно, как она смогла дойти до двери. В ванной комнате женщина привалилась к стене и крепко зажмурилась. Регина пыталась взять себя в руки, но все пошло прахом. Она едва не упала на пол, когда сознание подкинуло картинку, где Робин дотрагивается до нее, посасывает губы и позволяет мять плоть в брюках.

– Боже! До чего я дошла?

В каком-то отупении Регина смотрела в зеркало и видела развязную женщину, которая жаждала секса. Желание сквозило в каждом ее жесте, в каждом взмахе ресниц и в каждом движении губ. Не надо было прислушиваться к себе, чтобы понимать, почему болят соски и почему так влажно под трусиками.

– Надо…

Маленький шанс на спасение еще был, но вода, к несчастью, не помогла.

– Регина… – с бессилием прошептала она. Регина забыла свое имя, когда достала из пакета черный халатик из невесомой ткани, который завязывался на груди. Натянув его и красное нижнее белье, Миллс дала себе секунду. Вдох. Выдох. И выход в спальню.

Робин подготовился к ее выходу. Он приглушил свет, выключил светильники, оставив две лампы на тумбочках у кровати. Заметив разбросанные подушки, Регина поняла, чего хочет Локсли. Успокаивая себя тем, что все это скоро закончится, женщина, чуть касаясь пола, безмолвно проскользнула вперед. Присев, взглянула с вопросом на Робина.

– Готов? – она хотела и дальше изображать королеву, но как только мужчина качнулся в ее сторону, испугалась и отползла к изголовью. То, как халатик приподнялся, оголяя ее бедра, конечно же, не укрылось от Локсли.

– Ты нарочно это делаешь? – неожиданно поинтересовался Робин. Непонимающе, Регина прислонилась к изголовью и оценила то, каким истуканом выглядит хозяин квартиры. Он не шевелился и лишь наблюдал, как она располагается в его постели.

– Ты о чем? – низкий, будто прокуренный голос, получился без особых усилий. В таком актерстве Регине удалось держать себя в форме и отвлечься от бьющего под дых желания. Собираясь продемонстрировать свою силу духа, она встала на колени и взялась за рассыпанные волосы, подняла их над головой: – Тебе нравится?

Тяжелые пряди выпали из пальцев, и Регина повторно собрала их, не видя, как сползает халат с ее полной груди. А вот Робин, даже фотографируя, заметил это. Когда он оказался рядом с кроватью, Миллс отпустила волосы.

– Надо так… – чуть дыша, Робин прикоснулся указательным пальцем к краю халатика, прочертил, делая вид, что не чувствует, как вздрагивает Регина. Палец поддел ткань и аккуратно потянул, предоставляя доступ к окружности, которая уже покрылась мурашками. Регина охнула и резко подалась в сторону.

– Нет! – страх, что она первой сдастся, отрезвил Регину. Запахивая халат, женщина ловко спрыгнула с кровати и остановилась за Локсли. – Кажется, мы договаривались…

Ее трясло и тянуло к Локсли, который даже не обернулся. Это бесило еще больше.

– Тебе показалось… – наконец Робин сел к ней лицом, но опять скрылся за фотоаппаратом. – Ты могла бы работать моделью.

– У тебя? – она сама почти раздвинула края халата, разрешила сделать пару кадров. За этим соблазнением она могла скрыть свои истинные мысли и фантазии: – Локсли, ты не смог бы мне заплатить… за работу…