Искупление Гренгуара

— Вы… нашли ее, — с трудом выдавил из себя поэт.

— Не я, — покачал головой Монферан. — Другой человек, который просил его не называть. Сейчас ты не в состоянии говорить об этом. После.

— Да, да, после, — Пьера вдруг прорвало. Он схватил руку друга, стиснул в стальном пожатии и принялся трясти изо всех сил. — Рене, вы не знаете, что сделали. Вы… вы … жизнь мне вернули. — Глаза его сияли. Лицо пылало. Наш поэт с трудом удерживался, чтобы не пуститься в пляс. Ему хотелось запеть во весь голос или выкинуть еще что-нибудь экстравагантное. — Если бы не вы… вы и Тео… Спасибо, Рене. Моя благодарность… она безбрежна, как океан. Я ее увижу. Неужели это случится, Рене?

— Раньше случится то, что ты оторвешь мне руку, в порыве благодарности, — засмеялся капитан «Марианны».

— Ох, простите, ради Бога, — смутился Пьер. — Я не понимаю, что делаю. И должен ей написать. Сейчас. Сию минуту. Хозяин! Перо, бумагу! Живо!

— Si señor.

— С трудом соображаю, что писать, — поэт на миг задумался, а потом быстро заскрипел пером:

«Мари, родная моя! Только что Ангел принес мне весть о тебе. Ты знаешь, что Ангелы иногда принимают человеческий облик. В нашем случае это Рене Монферан, мой друг и благодетель. Я расскажу тебе о нем непременно.

Кажется, впервые в жизни слова и рифмы покинули меня. В голове полный сумбур. Решительно не знаю, что еще тебе написать, моя девочка.

Я выжил на галерах. Благодаря Тео, которого мне не иначе, как Бог послал. Я тебя с ним познакомлю. Он потрясающий. А я теперь капитан торгового судна «Странник». Сейчас в Малаге. Примерно через месяц буду в Париже. А оттуда мой путь будет в Тур. И это будет самое счастливое путешествие в моей жизни. Потому что в конце его я смогу обнять тебя, моя голубка, моя прекрасная возлюбленная. Обнять, чтобы не отпустить больше никогда. Я хочу, чтобы ты увидела наш «Странник» и полюбила его. Хочу увезти тебя под парусами туда, где мы будем счастливы.

Как долго еще ждать. Целый месяц. Но … мы с тобой ждали дольше. Неужели это случится? Я снова увижу тебя, моя любовь, мое счастье, моя Мари. Прости слишком сумбурное письмо. Я наверное слегка обезумел от счастья. Люблю тебя бесконечно и целую бессчетно. Я напишу тебе еще. Потом. Когда немного приду в себя. До встречи, моя родная. До нашей скорой встречи. Твой Пьер.»

— Отправлю сейчас же, с первой почтой, — Гренгуар вскочил из-за стола. — Рене, идемте со мной. Не то боюсь с собой не совладать и натворить глупостей.

— Да, пожалуй, насчет глупостей и я опасаюсь, — насмешливо блеснул глазами Монферан. — Поэт, он всегда поэт.

— Расскажите мне все-таки о сражении, — попросил Пьер, когда они вышли из таверны. — А впрочем, нет, лучше на «Страннике». Вы ведь обещали зайти. Эгоистично будет с моей стороны лишить этого рассказа Тео, да и всю команду. Идемте же скорее.

***

«Солнечный теплый ветер развеял мрачный туман. Пьер уже не невольник, Пьер теперь капитан», — тихонько напевала Мари, вышивая очередную подушечку. Дело в том, что в этот день в мастерскую заглянуло солнышко в лице юной певицы. Да-да, той самой. Марин-Биби, шныряя по городу в компании своих беспризорных приятелей, забрел на ярмарку. И там услышал песенку. С большим трудом мальчик уговорил отца девочки заехать в мастерскую, чтобы они рассказали Мари о важной для нее встрече.

Возлюбленная Пьера разволновалась так, что просто не знала, куда посадить свою дорогую гостью и чем ее угостить. И все расспрашивала девочку:

— Он капитан? А как называется корабль?

— Не сказал, — пожала плечами девочка. — Не успел.

— Как жаль, — вздохнула Мари. — А каким ты его нашла?

— Ну… он… — маленькая певица подняла глаза к небу и сморщила носик. — Он смешной. Все время руками размахивал. И добрый. Он мне две монетки дал.

— Я дам тебе еще, — засуетилась вышивальщица, потянувшись к кошельку.

— Ох, Анаис, — отец девочки только головой покачал.

— А вообще он у тебя красивый, — снизошла до похвалы юная певица. — И смотрит так хорошо. Ласково. Так мама на меня смотрела, когда я мальнькой была.

— Ты моя хорошая, — растрогано пошептала Мари, прижала девочку к себе и чмокнула в теплую макушку. — Скушай вот еще яблочко.

— Анаис, нам пора, — прервал трогательную сцену отец. — Спасибо вам за столь радушный прием. Подарки… не стоило. Избалуете ведь.

— Ну не сердитесь, пожалуйста, — попросила Мари. — Анаис такую радость мне принесла. Можно мы еще раз споем? Вместе?

— Да ладно уж, — проворчал отец, пряча в усы усмешку. — Вот Анаис, — продолжил он, когда дочка уже сидела рядом с ним в повозке. — Никогда не влюбляйся. А то будешь похожа на них, обоих. Поглупеешь в один миг.

— А мне они понравились, — заявила девочка.

— Конечно, понравились, — проворчал отец, понукая лошадь. — Двое сумасшедших. Но … наверное счастливых сумасшедших.

— Ирэн, ты понимаешь, даже названия корабля не сказал, — жаловалась в это время Мари. — Это так на него похоже. В море тысячи парусников. Где искать его?

— Ну не расстраивайся, моя дорогая, — утешала ее подруга. — Главное жив-здоров. Ищет тебя.

— Да, — улыбнулась Мари, — жив и ищет. Жерар, — вдруг вспомнила она, — а Жженый похоже тоже жив. Анаис говорила, что видела там мужчину с изуродованной рукой.

— Рад это слышать, — глаза «Красавчика» потеплели. — Надеюсь, что мы еще встретимся в той жизни.

Спустя две недели Мари получила письмо Пьера.

========== Сбывшиеся сны. ==========

Это был безумный день в прямом смысле слова. Несколько ночей накануне Мари не сомкнула глаз. Ее лихорадило. Пьер указал день своего приезда в письме. Девушка считала не только часы, но и минуты, секунды до желанного свидания. И вот этот день, наконец, наступил. С самого утра в мастерской царило оживление. Белошвейки, конечно, не забросили работу совсем, но общую атмосферу очень сложно было назвать деловой. Взгляды больше были устремлены в окна, чем на лен и кружева. То одна, то другая потихоньку выскакивала на улицу, чтобы узнать обстановку, но возвращались с неизменно разочарованным: «Нет, еще не появлялись».

Жерар дежурил у открытых ворот. Бернард забрался на крышу, чтобы лучше обозревать окрестности. Даже Милу, казалось, заразился всеобщей атмосферой ожидания. Несколько раз он даже выскакивал за ворота и весело носился по улице. Мари же никак не могла ничем заняться. Все валилось у нее из рук. Она ждала Марина, который, вместе со своими беспризорными приятелями носился по центру Тура, выспрашивая, не появлялись ли здесь двое приезжих. Мальчик обещал Мари показать им дорогу и вообще самолично, передать неуловимого поэта его возлюбленной, из рук в руки. Он искренне желал счастья своей названной сестре и старался изо всех сил.

Однако время шло, а в мастерской не появлялись ни Марин-Биби, ни долгожданные гости.

— Мари, сядь, успокойся, — потянул девушку на скамейку Жерар. — Ну что ты терзаешься? Дорога дальняя. Задержались, может. Подожди немного.

— Прости, я не могу сидеть на месте, — девушка резко поднялась и снова принялась мерить шагами двор. — Когда беспокойно, просто не могу.

Ирэн, наблюдавшая за ней только тяжело вздохнула. Она понимала, что Мари сейчас лучше не трогать. Все равно мысли ее сейчас слишком далеко. Она не способна воспринимать ни слова, ни уговоры.

Внезапно весело залаял Милу, первым разглядевший несущегося со всех ног Биби-Марина, который размахивал руками и кричал:

— Мари, Мари, они приехали и идут сюда. Только с дороги сбились, свернули не там. А так длиннее и…

Девушка не дослушала, молнией выскочила в ворота и понеслась легкой птицей по старой дороге, идущей через поле.

— Мари! Ну вот куда она рванула? — воскликнул Жерар. — Одна да в таком состоянии.

— Может догнать? — Бернард уже слез с крыши.

— Да я сам, — Биби перевел дух. Ноги гудели, мальчишка уже достаточно набегался. Но он был намерен довести дело до конца. — Скоро все здесь будут. — И он побежал вслед за Мари.