Искупление Гренгуара

— Жаклин! — выкрикнул Пьер и ринулся к вантам, на ходу сбрасывая робу.

— Позвольте мне, капитан, — Франсуа опередил его и быстро стал карабкаться вслед за женщиной. — Осторожнее, Ваше Сиятельство, — он быстро настиг ее. — Вы и так забрались высоко. Теперь мы вместе будем спускаться. — Юноша перебросил руку за спину Жаклин. — Старайтесь не смотреть вниз. И вместе. Очень осторожно. Иначе капитан мне оторвет голову.

— Не оторвет, — улыбнулась графиня, следуя за ним вниз. — Ваш капитан рычит, но не кусается. И я очень вас прошу, — добавила она шепотом, — сохраните в тайне, что у меня в конце концов закружилась голова.

— Я никому не скажу, — также тихо ответил ей Франсуа, преданно глядя в изумрудные глаза.

Внизу графиня была подхвачена руками Гренгура и посажена на бочонок.

— За каким… — начал было Пьер, но осекся под насмешливым взглядом Жаклин. — Зачем вы это сделали?

— Простите, — кротко ответила графиня, — но это была моя детская мечта: увидеть море с высоты. Я не смогла удержаться.

— Ведь убиться могли, графиня, — продолжил взволнованно Гренгуар. — Это же не игрушки. По вантам нельзя взбираться, не имея навыков.

— Я думаю, если есть желание, то все возможно. Умение приходит с опытом. Вы согласны, мсье Тео? — Жаклин многозначительно взглянула на Жженого.

— Вполне, — помощник капитана спрятал улыбку в бороде. Пьер же опустил глаза; он понял, что диалог касался его сегодняшней вспышки.

— Спасибо, Франсуа, — Гренгуар пожал руку матросу. — Я не забуду этот поступок.

— Позвольте, — Жаклин порылась в вышитом кошельке, висевшем у ее пояса, — если вы не откажетесь принять маленькую благодарность за мое спасение, — она протянула обалдевшему Франсуа золотую монету. — Это на всю команду.

Юноша нерешительно взглянул на капитана.

— Бери, коль дают, — кивнул с улыбкой Пьер. — Заслужил.

— Благодарствуйте, Ваше Сиятельство, — Франсуа, как завороженный смотрел на горящую в солнечном свете монету на своей ладони. — Пойду ребят обрадую.

— Ты ненормальная, чертовка, знаешь это? — глухо выдохнул Пьер, зарываясь губами в золотые локоны, когда Жаклин на минуту затащила его в каюту после рассказанных событий. — Ты смерти моей хочешь?

— Если бы ты видел свое перепуганное лицо, — тихо смеялась графиня. — Я, лично, получила огромное удовольствие.

— Конечно, я испугался. Репутация корабля для капитана это, знаешь ли…

— Ну я сделала вид, что поверила. А вообще я ведь дала тебе слово, что день будет спокойным. Вы ссорились. Должен же был кто-то вас остановить.

— Ты удивительная женщина, — прошептал Пьер и прижал ее к себе.

И этот длинный день в самом деле прошел спокойно. Установилась чудесная, солнечная погода. Яркая морская синева сливалась на горизонте с синевой небесной. Игривые волны мягко плескались о борт корабля. Команда «Странника» теперь вполне благожелательно относились к “женщине на корабле”, считая, что это именно она принесла с собой такую легкую погоду. Жаклин мелькала на палубе то здесь, то там. Пыталась учиться у Пьера ориентироваться в море, изучала сложные приборы и уж конечно постояла у штурвала.

— Я никогда не была так счастлива, — шептала она Пьеру, когда они остались вдвоем. — Хочу, чтобы этот день длился вечность.

— По-моему твое настроение передалось всем на корабле, — улыбнулся Гренгуар. — Даже Тео. Честное слово, я не помню у него такого ясного, светлого лица.

— Тебе очень повезло с другом.

— Я знаю, — тихо сказал Пьер. Затем после паузы он решился задать вопрос, который волновал его давно: — Жаклин, за что ты так ненавидишь мужа?

— Ты употребил слово с очень сильной эмоциональной окраской, — медленно и не слишком охотно произнесла она.

— Прости, ты не обязана отвечать. Просто… ты не производишь впечатления счастливой женщины.

— Ценю твою деликатность, — Жаклин провела рукой по его лицу. — Ты ведь хотел сказать, что любящая жена не станет искать утешения в объятиях другого мужчины. И это правда. Я … расскажу тебе свою историю. Хотя бы ради того, чтобы ты не считал меня дурной женщиной.

— Не считал, и не буду считать, — Пьер коснулся губами ее теплой макушки. — Ты же знаешь.

— Знаю, — нежно сказала графиня. — Потому и потянулась к тебе. Не хочу говорить о себе слишком много. А если кратко… — она на минуту задумалась. — Итак, родители продали меня замуж, когда мне едва минуло четырнадцать лет.

— Продали, — тихо повторил Пьер.

— Я просто не могу подобрать более подходящего слова, характеризующего брак. Что есть наш брак по сути? Сделка. Родители продают, а будущий муж приобретает вещь, пригодную в хозяйстве, именуемую Женщина. Аристократы с ее помощью расширяют свои владения. Крестьяне приобретают дармовую рабочую силу. И те и другие — возможность размножаться. Самой женщине в этой сделке места нет. Она никто. Функция. Ей отказано в уме, праве любить, развиваться, иметь свои интересы. У нас на полном серьезе ведутся споры, а есть ли душа у женщины? Все ее интересы должны сводиться к размножению и угождению супругу. Что значит, младенцы и кухня не являются пределом ее мечтаний? Да она ведьма! На костер ее! Она тянется к книге, к знанию? Да она сумасшедшая!* — Жаклин перевела дух. — Прости, я отвлеклась. Это эмоции.

Итак, мне было четырнадцать. Моему супругу на тридцать лет больше. И у него начались серьезные проблемы по мужской части. Я была слишком красива, на свою беду. Он воспылал ко мне бешеной страстью. А заодно надеялся поднять свой боевой дух. Было это делом сложным и нуждалось в дополнительных ухищрениях, которые он заставил меня проделать в первую же ночь. Нисколько не считаясь ни с моим ужасом, ни со слезами. Помимо физической боли, в ту ночь была раздавлена, унижена и осквернена моя душа. Так повторялось каждый раз во время близости. Он говорил, что скоро я избавлюсь от девической застенчивости и привыкну. А в общем ему было плевать на мои чувства. Я никому не могла пожаловаться. Некому было меня защитить. Ибо в глазах света он был мой муж и господин. Что ж, он добился лишь моей дикой ненависти, а также того, что из моей жизни навсегда исчезло такое понятие, как “стыд”.

Жаклин снова сделала паузу, переводя дыхание. Пьер подождал, пока она сделает глоток вина, потом привлек ее голову к себе на грудь. Ему вспомнилось, что он уже слышал нечто похожее. Мари была девушкой простой. Жаклин богатой аристократкой. Но судьбы их сложились похоже. Только над одной надругался посторонний мерзавец. А над другой — собственный муж. Истории страшные своей обыденностью.

— Постараюсь еще короче, — заторопилась Жаклин. — Я боялась, что Бриссак сломает меня, как свою первую жену. Ее уделом было как раз размножение. И выбирали ее, как лошадь на базаре. Среди десятка других. Оценивали телосложение, в зубы заглядывали**. А как же. Должна произвести здоровых наследников. Ей было тоже четырнадцать, как мне. Никто не интересовался, готова ли она к этому? Как ей это дается? Не нужно ли сделать паузу хоть в пару лет, чтобы она отдохнула. Есть ли у нее мечта, талант? Каждый год она производила на свет по ребенку. Пятый убил ее. Несчастная была грамотной и вела дневник. Я прочла его. Незаурядная душа. К тому же она писала музыку. Там были нотные записи. Я попробовала воспроизвести эту музыку на лютне. И старый слуга вошел в мою комнату, обливаясь слезами. Он рассказал, как переворачивала его душу эта музыка, когда покойная хозяйка в редкий день играла. Чистая душа и огромный талант. Она могла бы дарить людям минуты красоты своей музыкой. Но увы, она всего лишь женщина. Не человек. Функция. Высосали все, что могли и зарыли на кладбище. Ей было только двадцать.

Я не хотела так. Я хотела унизить и растоптать драгоценного супруга так же, как он растоптал меня. Я не простила ему страшную первую ночь. Он любил показываться со мной на балах Герцога де Г***, своего синьора. Я привлекала восторженные взгляды. И сам Герцог не отворачивался, уделял свое внимание. Мне понравился один дворянин из свиты Герцога. Случилось то, что случается между мужчиной и женщиной. Бриссак, узнав об этом, грозно надулся, как жаба в брачный период, и попытался строить из себя оскорбленного мужа. Однако я напомнила, что за меня ему хорошо заплачено поместьями и двумя замками. Еще и моя верность в придачу? Не слишком ли много? «К тому же, — добавила я мимоходом, — вас должно заинтересовать, что на должность посланника в Испании претендуют еще три человека». Его это заинтересовало. И он оставил меня в покое, умчавшись решать деловые вопросы. Таким образом он смирился со своей участью. Я вращалась в самых высоких кругах и периодически приносила ему любопытные сплетни, которые касались его положения в свете. Одно время мной увлекся даже сам Герцог. Тогда уж Бриссак и пикнуть не смел. Он получил повышение за мой счет. Иногда, правда, у моего супруга взыгрывают собственнические чувства и он запирает меня в замке, дабы я поддерживала его боевой дух. Но это длится недолго. Ибо Герцог слишком часто желает видеть нас на своих приемах. Вот так я получила свободу и с особым удовольствием наставляю рога драгоценному супругу, — Жаклин тяжело вздохнула. — Ты… осуждаешь меня? Нет? Все это не имеет отношения к тебе, мой Пьер. Ты мое случайное счастье. Вот и все.