Страница 57 из 60
— Что ты задумал? Мартин, нет! Стой!
Но он уже разбил Амулет Королей, освобождая кровь Акатоша, заключённую в нём. Ингрид рванулась к Мартину, тем более что ничего особенного и не произошло, только осколки брызнули по камню. Однако добежать она не успела, потому что страшный удар снёс с храма купол, и в образовавшийся пролом заглянул сам Мерунес Дагон. Увиденное ему чем-то не понравилось, он одним прыжком перемахнул через стену, но жалкая человеческая фигурка вдруг исчезла во вспышке ослепительного света, а на её месте оказался дракон, ничуть Дагону в росте не уступающий. Ингрид этой вспышкой смело с площадки, словно муху со стола, и чувствительно приложило спиной и затылком об стену, так что даже в глазах потемнело. Она очумело помотала головой, полезла в сумку на поясе за зельем и долго тупо пялилась на вынутый наугад флакон, соображая, того ли он цвета. Зелье оказалось то, в голове немного прояснилось, и она увидела, как дракон впивается зубами Дагону в горло, а тот бестолково машет всеми своими руками в попытке ударить ненавистное создание.
— Мартин! — сипло выдохнула Ингрид, не в силах оторвать взгляд от дракона. А тот победно вскинулся, распахнув крылья, потом тяжело и часто задышал, повернул голову к ней, даже, кажется, потянулся… и окаменел. — Мартин… — Слова, бессмысленные, бесполезные, застряли в глотке. Ингрид сама как будто окаменела.
Она бы так и сидела у стены, если бы подбежавшие товарищи не подняли её. Её трясли, спрашивали, как она, без конца оглядываясь на каменного дракона. Она молчала, прижимая ладонь к затылку.
— Да не трясите вы её, придурки, — возмутился Баурус. — Не видите, оглушило её. Камнем, наверное, — он поднял глаза к проломленному потолку.
— Блядь! Я идиот, прости, Алебарда, — покаянно произнёс Марик. — Идти можешь?
— Погоди, — засуетился Маглир, — сейчас принесу какой-нибудь покров, сделаем носилки. Ингрид, ты того, только не вздумай сознание терять! Я вместо тебя рассказывать Совету, что тут было и как, не стану!
— Мы с Белизариусом всё видели, — мрачно сказал Баурус. — Правда, ни хрена не поняли. Принц разбил амулет и превратился в дракона, дракон изгнал Мерунеса Дагона, а сам… — он тяжело, прерывисто вздохнул. — Как это возможно — понятия не имею. И не уверен, что хочу знать. Оставайтесь с леди Фросткрег, парни, а мы пойдём глянем, что там снаружи.
***
— Всё ещё тошнит? — сочувственно спросила Мазога, резво придвинувшая Ингрид ведро. — Ничего себе у тебя сотрясение!
— Нет у меня никакого сотрясения, потому что нечему там сотрясаться, — буркнула Ингрид. — Никаких мозгов.
Она вытерла рот мокрой тряпкой, опять-таки заботливо подсунутой Мазогой, даром что у той левая рука висела в лубках: «А я ему щитом с разворота! А он мне хвостом! Щит вдребезги, рука в двух местах сломана…» Это был поединок с даэдротом — не на скампов же размениваться сэру Мазоге, грандмастеру Ордена Белого Жеребца. Это ей граф Каро предложил восстановить полузабытый рыцарский орден, и та, разумеется, не могла отказаться от такого предложения.
— Ты не сердишься?
— Только на себя, Мазога, — честно сказала Ингрид.
— Ты ничего не могла сделать.
— Я знаю. Поэтому так тошно.
— А про тебя песню сложили, знаешь?
— Чего? — содрогнулась незаконная дочь Исмира.
— Ага! «Мужайтесь!» — вскричала отважная Ингрид, и имя Дагона она прокляла, — нестерпимо фальшиво пропела Мазога.
— Ага, обозвала рогатым ублюдком и мудаком.
Ингрид легла обратно, повозилась, устраиваясь в пуховой мякоти — госпиталь был дворцовый, не кот начхал. Голова болеть почти перестала, а вот тошнило до сих пор исправно, и по срокам выходило, что сотрясение напрочь отсутствующих мозгов тут ни при чём. И надо было что-то с этим делать, потому что сукин сын грандмастер Джоффри тоже умел считать.
— Как там остальные?
— Эарана хочет в Коррол ехать, графиня согласна её хоть завтра придворной магессой взять: шутка ли — сражаться с самим Дагоном! Маглир домой собирается, Марик… — она неловко пожала здоровым плечом. — Он тоже к тебе хотел, но целитель сказал, что в день по одному посетителю, так что завтра, наверное, придёт.
— Понятно. А в городе как?
— Да как там может быть? Пожары потушили, завалы разбирают, погибших хоронят… сама знаешь. Даже подумать страшно, если бы не вы с Мартином…
— А себя-то ты не считаешь, что ли, бестолочь?
Мазога побурела, что для орков означало, как уже поняла Ингрид, яркий румянец.
— Да что я? — пробормотала она, опуская глаза. — Я с тобой была. Сама бы в жизни не решилась.
— Если ты сейчас хоть слово скажешь про Исмира…
— А, — оживилась Мазога, — а кто он вообще такой, это ваш Исмир? Вроде Малаката у настоящих орков?
***
Совет заседал и заседал, Ингрид за это время успели даже Драконьи Доспехи изготовить, точно такие, как у Септимов. Ещё её объявили Защитницей Сиродиила и, что ей понравилось гораздо больше, пожаловали ей баронский титул. А сама она методично, ночь за ночью окучивала легионеров, выбирая почти сплошь имперцев, лишь слегка разбавленных бретонами: темноволосых с серыми глазами, ярких синеглазых блондинов, темноглазых брюнетов, парочку рыженьких для разнообразия… Ни на разницу в росте, ни на прочие сомнительные прелести парни не смотрели — как же, сама Защитница снизошла, можно до конца жизни хвастать её мимолётной благосклонностью! Так что ночами она не скучала. Вернее, скучала, конечно, но изображала ненасытную горячую сучку, дорвавшуюся в кои-то веки до настоящих мужиков в неограниченном количестве.
Марик смотрел этак… понимающе, покупая ей раз за разом зелья от похмелья, неплохо помогавшие и от утренней тошноты тоже. Считать и он умел, но помалкивал, даже намёков никаких не делая. Только попросился в управители её будущего замка и даже предложил начать строительство, пока Ингрид гостит в Валенвуде: «Нет, правда, Алебарда, съезди, развейся, а то ты уже на собственное привидение похожа». Совет был дельный, неплохо было и в самом деле поболтаться где-нибудь подальше от Имперского города. Ингрид, правда, собиралась уехать домой, в Рифт, но там её знали слишком хорошо и спокойно жить не дали бы точно. Маглир был всей душой за: привезти домой свою лучшую подругу — Защитницу Сиродиила и утереть носы всей округе? Конечно, Алебарда! Поехали хоть завтра.
— Сначала все едем в Рифт, — заявила она. — Отвезу домой Драконьи доспехи, пусть матушка в зале поставит — со всего Скайрима народ набежит посмотреть. Вас всех с нею и с братом познакомлю. Потом отвезём Клода в Фросткрег, потом в Коррол — Эарану, потом Мазогу в Лейавиин. А потом мы с Маглиром махнём в Валенвуд. Как вам такой план?
План устроил всех, и все принялись собираться в дорогу.
Купол на храме Единого не восстановили ещё и, кажется, даже не собирались, но народу там было — не протолкнуться. То есть, если бы вошёл кто-то другой, ему пришлось бы прокладывать дорогу локтями, но Ингрид немедленно узнали, и толпа расступилась, пропуская героиню к статуе дракона. День был серенький, пасмурный, даже накрапывать начинало временами, но никого это не останавливало, все хотели посмотреть вблизи на Защитницу. А она подошла вплотную, перегнувшись через наскоро сооружённую ограду, и обняла каменную драконью ногу, прижавшись к ней лбом. Дружный то ли вздох, то ли придушенный восхищённый возглас раздался со всех сторон, но Ингрид стояла, прикрыв глаза и чувствуя, как по телу разливается мягкое светлое тепло, смывая боль в шрамах и поломанных в разное время костях, унимая тошноту, растворяя тот душный комок, который всё это время не давал ей даже поплакать в подушку. Слёзы текли по лицу, по камню, народ в храме потрясённо перешёптывался, и Ингрид никак не могла взять в толк, о чём это они. Наконец она неохотно оторвалась от дракона, смаргивая слёзы и удивляясь тому, как вдруг посветлело. Солнце выглянуло, что ли? Стоящая рядом женщина в чёрном платке робко протянула к ней руку и коснулась краешка блузы. Ингрид нахмурилась, та поспешно отступила, но смотрела теперь только на кончики своих пальцев, а её соседки — на неё.