Страница 56 из 60
— Идите на хер, грандмастер! — вызверилась Ингрид, садясь в постели и даже в мыслях не имея прикрываться одеялом. — Мартину человеческой жизни осталось — до столицы доехать. А там вы на него хором насядете. Жену ему нужную подберёте, любовниц правильных будете подкладывать, на каждом шагу будете зудеть, что говорить, кому улыбаться, мимо кого проходить с пустыми глазами… Будет он вам племенным жеребцом для династии Септимов, ну и указы станет подписывать, в которых сам мало что понимает. Не так, что ли? Ну, так и дайте ему на прощание человеком побыть, а не императором!
— Ингрид! — простонал Мартин за её спиной. — Всё это можно было сказать вежливо и спокойно.
— Да сейчас же! Господин грандмастер, как я погляжу, лучше всего именно матюки понимает.
— Нет, — сказал Джоффри неожиданно спокойно и даже доброжелательно. — Я прошу прощения, ваше высочество. Я… уже немолод и кое-какие вещи… начинаю забывать. Разумеется, у вас есть потребности, и леди Фросткрег — более чем достойная дама.
— И даже иногда местами благоразумная, — проворчала она, вставая и накидывая всё ту же синюю распашню. — Это до столицы, грандмастер. Во дворце я буду помнить своё место и слова лишнего его высочеству не скажу.
— Очень на это надеюсь, — вздохнул он. — И надеюсь, что вы действительно будете благоразумны.
Она подняла с пола и показала ему пустой флакончик. Джоффри просветлел лицом и, ещё раз извинившись, вышел. Ингрид хмыкнула: наивный! После того, как Мартин надел амулет, она сразу поняла, что дорога в Имперский город — её последний шанс. Мартин перед её напором растерялся, да и лет ему, как ни крути, было поменьше, чем Джоффри, и пропадать дни и ночи в библиотеке больше не было нужды… Словом, потребности у него имелись, и ещё какие — за весь прошедший почти год, а то и больше (ну, вдруг он священником был примерным и с прихожанками ни-ни?) Про зелье оба и думать забыли, но Ингрид припомнив прочитанные книги о Барензии, решила подстраховаться и вылила купленное для неё Эараной зелье в ночной горшок — пусть главный тюремщик его высочества видит, что надлежащие меры приняты.
Так и ехали. Мартин дороʼгой был задумчив и молчалив, но зато ночами исступлённо, лихорадочно-ласков. Ингрид не обманывалась: не был он влюблён в неё. Просто она хотела быть с ним не ради его титула, а ради него самого, поэтому он и торопился ухватить хоть немного искренних чувств напоследок. Дальше его ждала роскошная тюрьма пожизненно, где каждый его шаг будет расписан другими людьми, которые, разумеется, лучше знают, каким быть императору. «Я тебе так завидую», — тоскливо сказал он Ингрид. «Чему там завидовать, — отмахнулась она. — Сам видел и слышал: я теперь то ли Алебарда Исмира, то ли Исмирова дочка по прозванию Алебарда, и хрен знает, что хуже. Ни напиться в кабаке, ни подраться. Придётся замок Фросткрег строить, чтобы никого лишнего не убить».
Пятерых авантюристов, как ни странно, поселили во дворце. Наверное, умные люди хотели, чтобы те были под присмотром и не болтали лишнего по кабакам. Вот потом Совет придумает, как правильно подать всю эту историю, тогда и выпнут спасителей Тамриэля шляться по руинам обратно. А пока их даже допустили на Совет, где старейшины должны были признать Мартина наследником Септимов. Проблем с этим вроде не предвиделось, но Ингрид всё равно было как-то тревожно.
И когда в зал прямо посреди заседания ворвался гвардеец с воплем: «Даэдра! Даэдра в городе!» — она даже не удивилась. Наверное, предчувствие было, что Мерунес Дагон неоконченным своего дела не оставит.
Имперский город горел. Жирный дым полз по улицам, заполненным мечущимися в панике людьми. Скакали, вереща, скампы, носились огненные атронахи, тяжко топотали неповоротливые с виду даэдроты, колдовали дремора… Мартин побелел, стиснув зубы: Кватч повторялся. Ингрид дёрнула его за рукав.
— В Храм Единого! — проорала она. — Надо зажечь Огни!
— Нам не пробиться туда!
— Мы и не будем пробиваться. Баурус! Где тут спуск в канализацию?
— Умница! — редгард в порыве чувств сначала от души врезал ей меж лопаток, а потом поцеловал. — За мной!
До ближайшего люка тоже пришлось прорываться с боем, но это всё-таки было проще, чем пытаться пройти в ворота, разделяющие городские районы. Гоблины и крысы разбегались с пути гремящего бронёй отряда, но поплутать довелось порядком, а местами и вовсе пришлось брести чуть не по пояс в мерзкой, грязной и вонючей воде. Факелов ни у кого не было, поэтому Марику и Эаране без конца приходилось запускать магических светляков. Мартину Ингрид и Баурус в две глотки запретили тратить магические силы — Девятеро знают, сколько их потребуется на то, чтобы зажечь Драконьи Огни. Да и до храма ещё надо дойти.
Дойти, да. Надо. Только как, если прямо напротив храма стоял чудовищной высоты многорукий великан?
— Дагон здесь? — побелев, пробормотала Эарана. — Но как? Как это возможно?
— И что особенно приятно, оружие смертных против него бессильно, — вымученно усмехаясь, сказал Мартин. — И Драконьи Огни уже не зажечь — барьера между мирами больше нет.
— Но что-то же надо делать!
— Конечно. — Мартин вдруг стал отрешённо спокоен. — И я даже знаю, что именно. Но мне нужно в храм.
Эарана вздёрнула голову.
— Я отвлеку, — твёрдо заявила она. — Оружие бессильно, магия тоже не причинит особого вреда, но вряд ли принцу Разрушения понравится, что какая-то жалкая смертная мошка смеет жалить его. Кто выживет, напишите потом моему сыну на Саммерсет…
— Заткнись! — рявкнула Ингрид. — Мазога, прикрой её. Баурус, дай ещё кого-нибудь из своих ребят. Покажи этому рогатому ублюдку, Эарана! Полотенца у него нет, а на мошек ножами не машут.
— Ага, — ухмыльнулась Эарана. — И всё-таки, если что, моего сына зовут Эарнир. Пока, дурища нордская. Совнгард ждёт. Да, кстати, мне, пожалуй, ваш рай нравится больше невнятного Этериуса.
— Ладно, — кивнула Ингрид, — я попрошу Тсуна пропустить нас обеих на мост китовой кости. Авось уговорю. Пошли, твоё высочество. Тихонечко, по стеночке.
Тихонечко не очень получалось, потому что тварей было больше, чем могли перебить легионеры и те из горожан, кто знал, за какой конец берут меч.
— Стрелы кончились, и собирать некогда, — с досадой сказал Маглир и потянул из ножен Северный Ветер. Марик вздохнул и выцедил из себя очередной Щит, потому что мифриловая кольчужка босмера не выглядела достаточно надёжной для боя на мечах.
— Всё, — сказал он, — больше не получится.
— А зелья?
— Остроухой стерве отдал, ей нужнее.
Остроухая стерва тем временем металась короткими рваными зигзагами, осыпая Дагона ледяными копьями, которые доводили его просто до неистовства. Он топал ногами, размахивал руками, снося крыши и верхние этажи, и до нескольких жалких смертных букашек, крадущихся вдоль стены к входу в храм, ему дела не было. К слову, альтмерша была не одна такая чокнутая — ещё парочка магов, то ли выбравшаяся в город из Университета Таинств по своим делам, то ли прибывшая уже после открытия Врат, поддержала самоубийцу, атакуя Дагона с разных сторон. Клинкам пришлось и этих двоих прикрывать, так что рядом с Эараной, как привязанная, держалась одна Мазога.
— Дошли, — выдохнула Ингрид, толкнув тяжёлую створку. — Никого, входим.
Храм был пустынен, тёмен и тих. Звуки ожесточённой бойни не прорывались сюда с горящих улиц. Баурус и Белизариус встали у самых дверей, Марик с Маглиром пошли вглубь, проверяя, точно ли здесь никого нет, а Ингрид двинулась вслед за Мартином, вышедшим в круг, где должны были зажечься Драконьи Огни. Зачем? Она и сама толком не знала. Чтобы быть рядом, наверное. Впрочем, в сам круг она войти не посмела — в ней-то драконьей крови не было.
— Прости, милая, — сказал Мартин, снимая с шеи Амулет Королей. — Мужа я тебе так и не нашёл, придётся самой. Но Клод ведь и правда не худший вариант. А я должен сделать то, ради чего посылал тебя столько раз на верную смерть. Прощай.