Страница 92 из 108
Кто-то присвистнул, кто-то что-то сказал про клычки, остальные засмеялись.
— Что такое? — шутливо-грозно спросила госпожа Хорн, подходя к ним от предыдущей кучки гостей. — Сира Катриона, они вас обижают?
— Я сама кого хочешь обижу, — буркнула Катриона, смущённая всё же этим смехом, хоть и смеялись не над ней.
— Не надо никого обижать, — решительно заявила Хорн. — А то оставлю без сладкого! — пригрозила она, и Стефания, прижав пухлые ручки к роскошной груди, выдохнула в ужасе:
— Нет, вы не можете поступить так жестоко!
На это гости опять отозвались дружным смехом, и слова «пограничной сеньоры», кажется, были тут же забыты. Разговор запорхал дальше, лёгкий, пёстрый… пустой. Катрионе радоваться бы, что на неё перестали обращать внимание, а ей стало скучно и холодно. Не её это была компания, и вечер совсем не для неё.
Марч попытался опять расспросить про Волчью Пущу, но Катриона извинилась и пошла искать свой полушубок в полутёмной передней, где дремал, привалившись головой к развешанным тёплым и не очень плащам, какой-то старичок. Слуга, наверное, который и должен был помогать гостям одеться и провожать их до карет или до ворот, смотря по тому, как они прибыли.
— Невежливо сбега’ть, не попрощавшись с хозяйкой, — упрекнул её Марч, увязавшийся следом.
— Завтра попрошу прощения, — отмахнулась Катриона. — Кто ждёт хороших манер от деревенщины? Уж точно не женщина, которая меня видит каждый день и знает, кто я такая.
— А я подумал, вас напугала Стефания.
— Напугала? — Катриона, не став будить замотанного старичка, искала свой волчий полушубок среди броских, но явно не слишком тёплых одеяний, названия которых не знала, и потому отозвалась довольно рассеянно.
— Так откровенно домогаться вас на виду полудюжины записных сплетников… Вряд ли вы к такому привыкли.
— Домогаться? — изумилась она, прижимая к груди своё неказистое, но такое тёплое и удобное сокровище, найденное наконец среди прочей одежды. — Она спрашивала про мой нож.
Марч молча прикрыл глаза рукой. Потом тряхнул головой и посмотрел на Катриону без всякой улыбки.
— Простите, — сказал он. — Вы иногда смотритесь взрослее всей этой толпы, а иногда сущее дитя. Стефания пыталась поухаживать за вами, ей нравятся что мужчины, что женщины, знающие, за какой конец берут меч. Женщины, кажется, даже больше мужчин. Вас это, конечно, ни к чему не обязывает. Ну, напишет дамочка ещё один слезливый романс про мускулистые руки, которые ласкают не её… Они с Этельбертой их наперегонки сочиняют, романсы эти. Некоторые, впрочем, даже неплохи.
— Хотя куда уж им до ваших романов?
Он рассмеялся.
— Маленькая злюка, — сказал он, взял её руку и поцеловал запястье. Был он на этот раз гладко выбрит и ничем не кололся. — Мои романы превосходны! Их покупают от Хмурого хребта до Абесинского моря, известнее были только Дорн и Глорфиндэль.
— А ещё Оливия Мелисса, — проворчала Катриона.
— Вы её читали? — поразился Марч. — Вы? — Руку Катрионы он так и не отпускал, держал у своей щеки, тёрся об неё, как кот, а у неё сил не было выдернуть запястье из горячих твёрдых пальцев.
— Нет, сир Гедеон, — вздохнула она. — Я ничего, кроме молитвенника, не читала. Здесь только начала «Дневники наёмника».
Он смешно наморщил нос.
— Старьё, — припечатал он. — Ни сюжета, ни интриги, одни неаппетитные подробности.
Катриона помотала головой, выдернула у него руку и привычно влезла в полушубок. Марч, дёрнувшийся ей помочь, больше помешал только.
— Мне понравилось, — возразила она. — Всё как в жизни. Сразу видно, человек знал, о чём писал.
Она начала было застёгивать пряжки (на выходной, беличьей шубке были пришиты резные деревянные пуговицы, но пробираться зимой через, скажем, заснеженный подлесок — этак живо без половины пуговиц останешься), однако Марч прижал её локти к бокам.
— Какая ж вы! — выдохнул он, нагибаясь к самому её лицу. От него пахло, как от Меллера — тем же то ли мылом, то ли бальзамом, горьким и почему-то тревожным, и тело предательски обмякло в облаке привычного запаха.
— Какая? — тоже шёпотом спросила она, не пытаясь высвободиться.
— Настоящая, — ответил Марч и поцеловал её.
Всерьёз. Как никогда не целовал консорт. Именно так, как чуть ли не с детства мечталось — до головокружения, до мурашек по спине. До желания упасть и потянуть его за собой.
========== Глава 43 ==========
— Вы правда выдаёте замуж госпожу Сильвер?
— Она меня об этом попросила, — кивнул Меллер. — Так что мне, видимо, придётся, задержаться дольше, чем я рассчитывал.
— И кто у вас будет вместо неё?
— Откуда же я знаю? — удивился он. — Мне сначала надо её жизнь устроить, а потом уже искать кого-то ещё.
Река под обрывом тускло блестела льдом между полосами заносов, ветер опять гнал низкие рваные тучи, и снег больше переметало этим ветром, чем подсыпало с неба. В общем, погода мало годилась для прогулок, но Катрионе невмоготу было сидеть в доме, хоть в каком тёплом, светлом и удобном, выбираясь только по заново открывшимся лавочкам да в театр. Она попросила консорта дать ей кого-нибудь из охранников, а он вдруг сам пошёл с нею. Засиделся, дескать, проветриться решил. Ага, засиделся. Спихнул её сире Мелиссе, а сам вместе с дядьками где-то днями пропадал.
Пошёл он, понятно, не один, а с охраной. Новые, кстати, были оба, хотя опять боец и маг. На вид прямо братья, может, и не родные, но то ли кузены, то ли единокровные — высокие, худощавые… сосны почему-то на ум приходили. Стройные, крепкие, бронзовые: братцы были не по-здешнему смуглыми, черноволосыми, с одинаковыми хищными ястребиными носами и чёрными глазами. Такими, что Катрионе впору было за голову хвататься, представляя, что эти два ястреба учинят в её курятнике. Передерутся же девки из-за этих чёрных глаз… Хотя кто из братцев маг, ясно было сразу, даром что кирасы на обоих были одинаковые, и одинаковые же короткие кривые мечи висели слева у бедра. Даже у бывшего подпаска Отто что-то такое нет-нет, да в глазах и вообще в лице проглядывало, но Меллеры-то не подпасков нанимали. У Беркута прямо на лбу большими буквами было написано: «Полный курс Академии», и вообще он здорово обеих Голд напоминал, рядом с которыми Рената Винтерхорст смотрелась простой, душевной бабой. Хотя и братец его простаком не выглядел. Тоже, наверное, где-то учился.
Вообще, думать о том, что вот Меллер приедет в очередной раз в Вязы и притащит с собой эту парочку, было легче, чем вспоминать позавчерашний вечер, когда она до одурения целовалась с Гедеоном Марчем в передней хорновского дома. На консорта Катриона избегала смотреть и совсем не обрадовалась, когда он увязался с нею. Ну да, ну да, она всего только целовалась, а у него и здесь была содержанка, и в Волчьей Пуще он с сиром Кристианом спал, и вообще, кого у него только не было… и сколько будет ещё. Но это ему как с гуся вода, а ей было очень стыдно. Особенно за то, что подвернись такая возможность, она бы с удовольствием повторила.
— Вы останетесь до Излома Зимы? — спросил он, отворачиваясь от ветра, швырнувшего в них облако сухого, мелкого, колючего снега. — Раньше мне никак не выбраться отсюда, и не только в Этельберте дело. Много всякого приходится решать.
— До Излома Зимы? — ужаснулась она. — Что вы, мне уже пора ехать!
— Сир Матиас с Ренатой арендовали у нас две фуры под покупки для будущего трактира. Если они присмотрят за вами в дороге, дядя не возьмёт с них арендную плату. Но только если вы действительно хотите ехать. Никто вас отсюда не гонит, остались бы ещё на месяц, отдохнули бы как следует. «Дневники» бы дочитали, не отвлекаясь на хозяйство.
Катриона помотала головой. Она и читать-то начала, уже не зная чем себя занять. Эрлан Краснолесский здорово писал, конечно, прямо будто настоящий наёмник рассказывал о своей службе. Но это Каттен мог проваляться неделю, глотая книгу за книгой, и то потому, что сидеть у него сил не всегда хватало, а она-то была здорова, благодарение Канн.