Змеюка

Комментарий к Вольнонаёмная

* — Ольга Громыко, “Год Крысы. Путница”

========== Гарнизонный алхимик ==========

Камилле снился дом, с детства родная узкая и жёсткая койка, братец с краю — с его милой привычкой складывать руки-ноги на лежащего рядом…

— Ян, — проворчала она, спихивая с себя горячую тяжёлую руку, — подвинься, дурак, разлёгся, как кот на печи.

— Ян — это кто? — рука с живота убралась, а в смутно знакомом голосе зазвучали откровенно ревнивые нотки.

Камилла открыла глаза и с минуту изучала лицо, подсвеченное безжалостными косыми лучами недавно взошедшего солнца. Оказалось, что мутноватая луна не так и уж польстила господину сотнику — вполне было приятное лицо, некрасивое, но такое… располагающее. И даже моложе, чем показалось ночью. Впрочем, ночью Камилла больше судила по голосу, а голос был жестковат, сорванный слегка и с то и дело прорывающимися командными нотками. Даже когда они больше дурачились и рассказывали смешные непристойные байки, чем занимались любовью, так и лезла из господина сотника привычка командовать. Над этим, кстати, Камилла веселилась отдельно.

— Ян — это брат, — подумав немного (ничего, пусть подождёт, никто вообще не обязан ему отвечать), сообщила она. — Только не делай, пожалуйста, большие глаза. Нас у родителей четверо, в каморке размером с половину этой для нас стояли две койки, старшие братья спали на одной, а на другой мы с Яном. Можно было делить постель с кем-нибудь из батрачек, но мне казалось, что родной брат лучше посторонней девицы.

— Понятно, — он улыбнулся чему-то дальнему и светлому. — Моя тоже бегала ко мне поболтать и погреться. Мы небогато жили, уголь экономить приходилось, в доме вечно было холодно, вот сестра и залезала ко мне под одеяло. Пришлёпает босиком, прижмётся ко мне, лапы свои лягушачьи на меня сложит… Мы помалкивали оба, потому что если Элиза попадалась, влетало нам обоим: девочке так себя вести неприлично, а старший брат должен объяснять сестре, что так поступать нельзя, а не покрывать её проделки.

— У деревенской жизни есть свои положительные стороны, — хмыкнула Камилла. — У всех добрых людей дети спят вместе, вповалку, а не так роскошно, как мы — всего-то по двое. И про ужасно неприличное слово «инцест» никто даже не слышал.

— Какой уж тут инцест, когда одна постель на всю ораву, — усмехнулся он. Он лёг набок, опираясь на локоть и легонько тронул серебряную змейку. — А это не его подарок?

— А не слишком ли много вопросов? — прищурилась Камилла. — Мы всего только разок переспали, даже имён друг у друга не спрашивали, а ты мне с утра пораньше допросы устраиваешь.

— Я не назвался? — поразился он. — Прошу прощения, Алан Нортон, командир второй сотни.

Тон у него стал невозможно официальным. Камилла усилием воли подавила смешок и отозвалась ещё более официально и церемонно:

— Камилла Випера, действительный член Коллегии Алхимиков в ранге подмастерья.

— А почему Гадюка? — удивился он. — Такая милая девушка.

— А чем это гадюки плохи? — обиделась за змей Камилла. — Милейшие создания, разумные и не склонные к пустой агрессии.

— Да уж?

— Ну… бывает, что они просто неверно поняли чьи-то намерения, — признала Камилла. — Ползёшь ты, понимаешь ли, никого не трогаешь, выбираешь мышку пожирнее, а тебе с маху наступает на хвост какой-то неуклюжий верзила! Конечно, захочется его укусить! Я бы и сама укусила, хоть у меня и нет хвоста.

— Буду иметь в виду, — серьёзно сказал он.

— Да уж имей, пожалуйста. А то ты ночью всё рвался покомандовать, а с ведьмами это может быть опасным.

— А ты ещё и ведьма?

— Слабенькая поднадзорная, но всё же ведьма. Что, разочаровала? — чуть насмешливо спросила она. — Таинственная незнакомка, читающая стихи в лунном сиянии, обернулась девицей заурядной наружности, но при этом ведьмой, да ещё и бритой наголо?

— Ну, что бритая наголо — это даже неплохо, — возразил он. — А то вечно потянешься разбудить подругу поцелуем и обязательно придавишь локтем волосы. И доказывай потом, что хотел доставить ей удовольствие. — Камилла сдержанно фыркнула, а он продолжил: — Правда, одна моя хорошая знакомая предложила разбудить меня как-нибудь… э-э… эльфийским поцелуем. И при этом — совершенно случайно, конечно! — задеть зубами уздечку. А потом сказать, что тоже хотела доставить удовольствие.

— Какая роскошная идея, — восхитилась Камилла. — А можно, я твою подругу буду цитировать?

— Это кому? — напрягся он, и у Камиллы разом пропало желание веселиться.

— Алан, — вздохнула она, — ты, кажется, с чего-то решил, будто наши вчерашние потрахушки дают тебе какие-то права на меня. Уверяю тебя, ты крупно ошибаешься. Я не то чтобы тащу в свою постель всех, кто под руку попадётся… Я вообще человек брезгливый и трусоватый. И именно поэтому в дороге через четверть Империи у меня не было никого, а тут ты подхватываешь стихи, которые я, как дура, декламирую коту. Я решила, что мы поймём друг друга. Ну… Спасибо, всё было прекрасно, ты хороший любовник, а собеседник ещё лучше, но у вас тут в крепости целых две магессы, и не говори мне, будто они блюдут целибат или хотя бы верность одному постоянному партнёру. — Уже потому, что нет идиотов всерьёз связываться с настоящими чародейками, не ведьмами деревенскими, с их-то дурным характером и непомерным самомнением. — Ты не можешь не знать, что такое магесса и насколько весело и безопасно устраивать ей сцены ревности. И всё-таки пытаешься что-то мне диктовать?

— Словом, ты меня отшиваешь? — он смотрел в упор, и Камилле захотелось побиться затылком об стену.

— Нет, если это будет просто секс для взаимного удовольствия, — изо всех сил спокойно ответила она. — Да, если ты думаешь, будто можешь требовать чего-то сверх этого. Я не солдат из твоей сотни, милый. Я алхимик.

Они, в общем, вполне мирно дошли до столовой, — господин сотник умел принимать разумные доводы, даже если был с ними не согласен, — однако от ночного ощущения лёгкости и близости не осталось и следа. «Жаль, — подумала Камилла, — в кои-то веки мужик не побоялся ни причёски, ни магических способностей…» Что ж, очень хорошо, что всё выяснилось сразу и никаких тебе пустых надежд, никаких иллюзий: Алан Нортон точно так же, как любой другой имперский мужчина, ждёт, что женщина прогнётся под него, под его интересы и потребности. Увы, господин сотник, желающую радостно надеть на себя ошейник ищите в другом месте.

Войдя, он сразу двинулся было к каким-то своим приятелям, подхватив свою спутницу под руку. Однако Камилла руку высвободила, извинилась и направилась к столу, за которым сидели две женщины с звёздами на лбу — целительница и боевичка.

— Вы позволите? — спросила она. Смешливая пухленькая брюнетка с зелёной звездой кивнула, эльфийская полукровка глянула надменно, но ответила:

— Садитесь. Вообще-то, здесь принято столоваться в компании тех, кто тебе чем-то близок, но вы здесь всего второй день… — и непроизнесённое «какой с вас спрос» так и повисло в воздухе. — У вас, очевидно, есть какие-то вопросы?

— Один, — сказала Камилла, решив проглотить высокомерный тон. Рано или поздно госпоже боевому магу непременно что-нибудь потребуется от гарнизонного алхимика. Вот тогда и посмотрим на ваше поведение, сударыня. — Не опасно ли женщине в одиночку ходить по посёлку возле крепости? Мне как-то не хочется оказаться кверху задницей поперёк орочьего седла только потому, что я сунулась в лавку, не вызвавшую у меня подозрений, — пояснила она. — В Бурой Скале меня звал с собой тип, назвавшийся торговцем из Рассветного Отрога. Я поблагодарила и ответила, что дождусь обоза.

— Днём на главной улице бояться нечего, — снизошла до ответа полуэльфа.

— Особенно когда ты дочь беглой друидки и запросто можешь призвать какую-нибудь Малую Бурю, просто щёлкнув пальцами, — фыркнула целительница. — Я Тереза, Тереза Неккер, можно просто по имени.