Змеюка

— Камилла Випера, рада знакомству.

— А уж мы как рады! Здесь сдохнуть можно от скуки, одно и то же день за днём, а тут новый человек, — целительница решительно оттёрла свою подругу, захватив инициативу в разговоре. — Орки не считают нужным спрашивать у женщины согласия выйти замуж, это да, — ответила она за боевичку. — Но силу — это они очень хорошо понимают. Ни один орк в здравом уме и близко к Анвэн не подойдёт хоть днём на главной улице, хоть ночью в степи.

— То есть, лучше не ходить одной?

— Днём улица от рыночной площади до часовни совершенно безопасна, — заверила Тереза. — И дорога от крепости до рынка тоже. Но уже в сумерках крепость лучше вообще не покидать.

— Понятно, спасибо.

— Да не за что, — отмахнулась та. — А теперь я готовлюсь на всякий случай нырять по стол, но всё-таки спрошу: вы заказы сверхурочные берёте?

— А под стол-то зачем? — удивилась Камилла.

— Да Наркис не в духе мог и швырнуть какой-нибудь дрянью, — с немного нервным смешком ответила Тереза. — Он носил при себе желатиновые шарики с настоем сыпушника и ещё чего-то в том же духе. Говорил, что это для самозащиты, его же никто не учил владеть мечом и прочими острыми железяками.

— Правда, злился он обычно, когда Браун требовал с него выполнения прямых служебных обязанностей, — уточнила Анвэн. — Ему, видите ли, изготовление лекарств для госпиталя мешало зарабатывать деньги на домик и патент.

— Ничего себе! — поразилась Камилла.

К ней подошёл, позёвывая и сражая мух перегаром, мужичок в сероватом полотенце вокруг пояса и поставил на стол тарелки с кашей и оладьями и кружку молока. С молока явно сняли сливки, но каша была вполне приличная, и оладьи тоже, разве что тесто перестояло немного. Ну… надо было привыкать. Дина осталась в Монастырских Садах, кухарка Зме’я — в Ясене, а после трактирных харчей здесь кормили вполне сносно. Впрочем, это была столовая для господ командиров и вольнонаёмных, не солдатская кантина. Понятно, что здесь повара не наглели.

— Да-да, — подтвердила Тереза. — А вы вчера такой допрос устроили Клоду, он даже растерялся немного…

— Так растерялся, что подушку под задницу подсунул, — пробормотала Камилла.

— Что? — изумилась Анвэн, а Тереза прыснула и сказала:

— Это такой ужасно пошлый анекдот, я потом тебе его расскажу. Но да, список из двух дюжин позиций — это он в самом деле растерялся. А то бы ещё больше надиктовал.

— И все срочно?

— Ох, — сказала Тереза и даже смеяться перестала, — Наркис, отслужив последний день по контракту, рванул отсюда так, будто его голову хан Готай своим молодчикам заказал. И между прочим, ни единой склянки про запас не оставил, пришлось мне вспоминать, с какого конца горелка зажигается, и хоть что-то варить самой. Но чаще городскому аптекарю заказывали, а у него и своей работы хватает, — она безнадёжно махнула гладкой белой ручкой.

— Понятно, — пробормотала Камилла. Вот, значит, почему в кладовой осталось довольно прилично всякого добра — его просто не использовали, когда была нужда. — А что вы хотели заказать, госпожа Неккер?

— Тереза, просто Тереза, хорошо? У вас уже Лео наверняка нормальное мыло просил. Сварите и на меня тоже, ладно? Я могу даже сразу деньги отдать.

— Я тоже, — быстро сказала Анвэн и тут же полезла за кошельком. — Кто вперёд, того черёд, так ведь, да?

Две откровенные старые девы в накидках сестёр милосердия, сидевшие чуть в отдалении и неодобрительно косившиеся на чародеек, при виде развязанных кошельков заметно напряглись. Так, кажется, надо ждать очередной предоплаты.

Камилла немного поспешно доела и вышла, пока не набежала небольшая толпа желающих купить мыла, для которого ещё не был даже топлёный жир закуплен. Кстати, у кого его можно купить? Ладно, на месте разберёмся.

Посёлок выглядел довольно зелёным — сказывалась близость реки, на которой стояла крепость и с которой можно было возить воду для полива деревьев и огородов. Ещё здесь осенью частенько случались затяжные холодные дожди, и под дождевую воду во многих дворах были выкопаны резервуары, обмазанные жирной глиной и обожжённые, чтобы вода не уходила в землю. А вот дальше в степи, говорил ночью Алан, все дороги идут от колодца к колодцу. Есть небольшие озёрца, но вода в них солоноватая. Есть орочья святыня Небесный Сад — там несколько родников бьют в одном месте, сливаясь в Зеркало Неба, там растут яблони и вишни и туда съезжаются каждый год на совет шаманы. В сущности, в западной части Пыльных Равнин это единственное постоянное поселение, остальные орки кочуют по степи, воюя друг с другом за лучшие места для выпаса скотины. И здешние орки, кстати, горным не чета — мелковаты, словно с гоблинами кровь смешали, и никакого горского «умри с честью» знать не знают. Вот разве что на женщин тоже руку никогда не поднимут. Зато воруют их ещё более ловко и нагло, чем горные сородичи.

Ну вот, только подумала она про орков, тут же целая компания навстречу. Молодые, к сожалению. В том дурацком возрасте, когда росту в тебе полторы сажени, и любое море тебе по колено. В центре вышагивал довольно рослый парень в рубахе из ядовито-алого шёлка, расшитого для завершения убойного впечатления золотым галуном, а разноцветные камни на поясе и на кожаной головной повязке сверкали и переливались так, что глаза болели на это смотреть. И из рукоятки кривого меча… скимитара, кажется… торчал такой здоровенный голубой камень, что будь воин человеком, Камилла решила бы, будто это гранёный кусок цветного стекла. Но орку, наверное, проще было раздобыть настоящий, пусть и некачественный сапфир, чем гномье стекло.

— Ай! — прищёлкнул языком он, с восхищением уставившись на Камиллу. — Красивая женщина и умная, голову бреет, совсем как орк. Хорошая жена будет сыну хана, да?

— Хорошая вдова, — с ядовитой улыбочкой поправила Камилла.

— Почему вдова? — удивился он.

Она усмехнулась, быстро тронув большим пальцем безымянный. Серебряное колечко с неброским камушком ювелир изготовил для неё бесплатно — с условием, что для точно такого же она сварит точно такую же начинку.

— Дай мне руку, сын вождя, если не боишься.

Разумеется, он не боялся. Разумеется, он только гневно раздул ноздри от одного предположения, будто он может чего-то бояться! Он протянул Камилле руку, она задумчиво повертела её, то ладонью к себе, словно линии читала, то тыльной стороной, а потом цапнула зубами запястье. Уколов перед этим шипом, спрятанным в перстне. Орк обалдело уставился на неё, его свита — тоже.

— Ты что делаешь, глупая женщина? — возмутился он. — Зачем кусаешься?

Да уж, человеческий мужчина наверняка ответил бы на укус хорошей оплеухой. Если бы успел. На орка, кажется, укол не подействовал. Плохо. А она ведь читала, что орков даже не все смертельные яды берут. Даже мелковатых степных орков. Оставалось признать, что да, глупая она женщина, очень глупая, вот просто полная идиотка, и попросить прощения за дурацкую выходку.

Но тут сын вождя схватился за горло и начал медленно оседать в дорожную пыль. Зрачки у него расширились, он что-то попытался сказать, но его глаза закатились, и он рухнул мешком, пачкая желтоватой пылью роскошный алый шёлк.

Камилла напряглась, готовясь изречь что-нибудь грозное и пафосное, но один из орков выдохнул:

— Хатун… хатун Гюрза!

И вся компания уставилась на неё с почтительным восторгом и непонятным предвкушением.

— Перенесите своего друга в тень, — нервничая, распорядилась Камилла. — Ворот и пояс расстегните, под голову подложите что-нибудь, чтобы лежала повыше, а когда очнётся, давайте побольше пить. Просто воду, никакого пива!

— Он не умер? — удивился старший из орков. — Ты добра, хатун.

Они закланялись, прижимая руки к сердцу, потом подхватили покусанного и потащили его куда-то. И что это было?

Она купила почти всё, что ей требовалось, включая те стёганые одеяла, что посоветовала Пусси. У торговца лежали стопкой забавные ярко-полосатые, но он честно отсоветовал Камилле их покупать: линяют. Орки берут всё равно, они любят всё яркое, да и не слишком они замечают такую ерунду, как цветные потёки тут и там, но вот, ваша милость, гляньте, отличная бязь пошла на одеяло снизу, а сверху атлас. Ну, бледненько, да, зато никаких разводов на простынях. Два? Он сейчас же пошлёт сына, чтобы отнёс к воротам и оставил там караульным. Для госпожи алхимика, так? Конечно, ваша милость, все уже знают. Приходите ещё. Чего нет — закажем в Бурой Скале. А от больных суставов ничего не делаете? Осень на носу, а осенью колени ноют — спасу нет…