Белая овца (ЛП)

Боги явно следили за ними, но каких-либо эмоций не выражали. А может быть, их просто оказалось нельзя прочитать по тем сгусткам света, что заменяли им лица. Почему-то казалось, что Бога Тьмы куда больше интересовал окружающий ландшафт, а вот Бог Света уделял внимание именно приближавшимся к нему людям.

Они остановились на приличном расстоянии, но Салем сделала еще несколько шагов вперед и – к немалому удивлению Жона – медленно опустилась на колени.

– Интересно, – мягким голосом произнес Бог Света. Он напоминал Жону отца, который что-то объяснял маленькому ребенку. – Когда мы виделись в последний раз, на колени вставать ты точно не собиралась. Скорее уж наоборот.

Сложно было сказать, имелось ли здесь какое-то осуждение, гнев или хотя бы разочарование, но его голос звучал просто констатацией факта с едва заметными нотками ностальгии.

– Это так, – отозвалась Салем. – Я была… слишком молодой.

– И Озма, – сказал Бог Света, когда Озпин тоже выступил вперед и опустился на колени. – Когда я разговаривал с тобой в последний раз, то предложил тебе возможность объединить Ремнант. Но разве я не предупреждал о том, что твоя жена изменилась и принесет тебе только боль?

Бог Тьмы внезапно посмотрел на брата. Он не произнес ни слова, но почему-то выглядел очень удивленным.

– Я помню это, и вы оказались правы. Должен добавить, что боль являлась результатом именно моей ошибки, и испытывали ее в течение этих столетий мы с Салем вместе. Но, – сказал он, поднимая взгляд, – в остальном всё выполнено. Человечество объединено.

– Хотелось бы верить…

– Какое знакомое место, – впервые заговорил Бог Тьмы. Голос звучал гордо и самоуверенно, а продемонстрированное Салем и Озпином повиновение его, казалось, ничуть не волновало. – Я узнаю эти земли. Как же давно всё это было.

– Именно здесь вы и жили, – произнесла Салем.

– Да, помню. Именно здесь я оказался обманут, и это стало началом конца. Глупые людишки…

– Это было давно. С тех пор прошло уже много времени, и Ремнант сильно изменился, пусть кое-что осталось прежним. Теперь вопрос заключается в том, как именно поменялось человечество.

– Тебя ждет разочарование. Насколько оно могло измениться за столь короткий срок?

– Я предпочитаю надеяться на лучшее.

– Как пожелаешь, брат.

Бог Света вновь повернулся к ним.

– Когда человечество предало нас, мы осознали, что тоже можем ошибаться. Но мы многое поняли и дали вам возможность учиться на ваших собственных ошибках, как у нас получилось с нашей. И всё же я должен признать, что удивлен твоим здесь присутствием, Салем. Зачем ты сюда пришла?

Та опустила голову.

– Я… я хочу извиниться перед вами, – с некоторым трудом произнесла она. – И попросить о снисхождении.

– Разве я не говорил, что если ты не изменишься и продолжишь просить у нас о милости, то мы тебя уничтожим?

Жон заметно напрягся и потянулся к мечу. Все остальные сделали примерно то же самое, и в какой-то миг битва казалась неминуемой, но Салем вновь заговорила:

– Я не прошу у вас о милости! Лишь снять проклятье, чтобы я… могла наконец умереть. Сейчас мне уже понятен смысл смерти.

– Правда?

– Она теперь стала иной. Я чувствую в ней свою силу, как и в некоторых других. Как ты смеешь говорить, что не ищешь нашей милости, украв при этом часть моего могущества и повелевая моими созданиями?

– Я сделала это не специально. Просто попыталась убить себя, утонув в вашем озере!

– Решила сбежать от созданных тобой же проблем? Подобный поступок вовсе не говорит о каких-либо изменениях.

– Это было больше тысячи лет назад, – вмешался Озпин. – Людям для того, чтобы поменяться, требуется гораздо меньше времени. Она перестала быть той полной ненависти женщиной и стала любящей женой, а также заботливой матерью.

– Ее любовь к тебе и привела когда-то к катастрофе.

– Нет.

– Ты не согласен?

– К катастрофе привела боль утраты, – пояснил Озпин. – Боль и отсутствие того, на кого можно было опереться. Если бы нашлись те, кто поддержал бы ее после моей смерти, то ничего подобного бы не произошло. Большинство проблем связаны с тем проклятьем, которое на нее легло.

– То есть ты обвиняешь во всем нас?

– Я этого не говорил…

– Тогда скажи, почему мы должны снять это проклятье, которое является ее справедливым наказанием?

– Справедливым? – пробормотал Жон. – Здесь нет ни капли справедливости…

Оба Бога тут же уставились на него.

Жон замер, внезапно осознав, что его тихие слова не остались незамеченными. Янг напряглась, а Салем с Озпином оглянулись.

– Не видишь справедливости? – прошипел Бог Тьмы. – Или желаешь бросить нам вызов?

– Успокойся, брат. А ты, дитя, подойди поближе. Я хочу с тобой поговорить.

– Пожалуйста! – взмолилась Салем. – Он не имел в виду ничего такого! Ему вообще не довелось жить в то время, так что не нужно его во всё это вмешивать!

– Он стоит перед нами и уже участвует в этом деле. Подойди.

Жон заставил себя двинуться вперед. К его удивлению, Янг пошла вместе с ним, держа его за руку. Боги практически не обращали на нее внимания, хотя Бог Тьмы бросил в ее сторону полный недоумения взгляд.

– Итак, ты считаешь наше наказание несправедливым. Я желаю услышать от тебя причины подобного мнения.

Причин так считать у него имелось более чем достаточно, но очень уж тяжело было назвать их, стоя при этом прямо под взглядами двух Богов.

– Говори только правду. Я узнаю, если ты попытаешься мне солгать.

Ну что же, никаких других вариантов всё равно не оставалось. Озпин явно не знал, что ему следовало предпринять в данной ситуации, а Салем лишь в ужасе смотрела на Жона, как будто желала спрятать его от Богов. И тот ее понимал. Они легко могли взмахом руки убить или оживить кого угодно, как поступили когда-то с Озмой.

Но раз уж их интересовали причины, по которым Жон считал их решение несправедливым, то их он им и назовет.

– Салем – моя мама – не заслужила того проклятья, которое вы на нее наложили, тем самым не дав ни воссоединиться с любимым человеком, ни хотя бы просто отдохнуть. Оно слишком жестоко и не соответствует совершенному ей преступлению.

– Она подняла восстание человечества против нас и устроила катастрофу мирового масштаба.

– Со всем уважением, но эту катастрофу устроила не она, а именно вы.

Бог Тьмы чуть ли не отшатнулся от него.

– Поясни.

– Мама попросила вас вернуть к жизни ее мужа. Вы отказали ей, и это ваше право. Баланс жизни и смерти необходим нашему миру.

– Я рад, что хоть кто-то это понимает.

– Но насколько мне известно, люди могут подавать прошения любому из вас. Вы ей отказали, и тогда мама обратилась к вашему брату. – Жон посмотрел на Бога Тьмы, который молча кивнул. – Я признаю, что она не сказала ему о вашем отказе, но разве существовало какое-то правило на этот счет? Разве вы запретили людям обращаться к вам обоим?

– Исполнение ее прошения нарушило бы баланс. Проблема заключается не в самом обращении к моему брату, а в том, что она проигнорировала мое предупреждение.

Жон пожал плечами.

– Не совсем так… Я имею в виду, что ее прошение действительно нарушило бы баланс, но только один раз. Она же не хотела вообще отменить смерть. Признаю, что это было бы не слишком честно по отношению ко всем тем, кто тоже потерял любимых людей, но на конец света подобное событие всё же никак не тянуло.

– Она убедила человечество восстать против нас, – буркнул Бог Тьмы.

– Ага. Но уже после того, как вы ее прокляли, – возразил ему Жон. – И тем самым, к слову, обеспечили успех ее предприятия. Что же касается самой катастрофы, то это не человечество раскалывало луну. Если я ничего не перепутал, то тут вы всё сделали исключительно сами.

– В чем-то он прав, брат.

– Ты что, решил принять их сторону?!

– Нет. Но кое в чем это дитя действительно право. Люди бы не восстали, если бы мы сами не прокляли ее бессмертием, которое Салем использовала в качестве доказательства своих слов. Это я признаю. И в то же время хочу заметить, что она угрожала не только балансу, но и самому существованию нашего мира. Твоя мать спровоцировала наш с братом конфликт. Подобное сражение вполне могло уничтожить всю планету, и за это она должна понести наказание.