Белая овца (ЛП)

Янг подалась немного вперед.

– Не могли бы вы пояснить последнюю часть, генерал?

– Вы собираетесь призвать Богов. Мисс Шни рассказала мне о возможных рисках и последствиях этого поступка, хотя я и не верю в то, что фавнов сотрут с лица Ремнанта.

Айронвуд оглянулся на Сана, Блейк и Илию.

– Фавны появились вполне естественным путем уже после того, как Боги покинули наш мир. Вряд ли с ними возникнут какие-либо сложности, а вот ваша семья… – Айронвуд посмотрел Жону прямо в глаза. – Если они кого и захотят уничтожить, то это именно вашу семью и Гриммов.

– Я знаю, – кивнул Жон.

– Но как бы то ни было, я не думаю, что у Богов найдутся какие-либо претензии к Атласу. Мы защищали от Гриммов как себя, так и всё человечество, используя для этого Реликвию Созидания. Именно поэтому я согласился на ваше предложение – поскольку оно не несет никакой угрозы народу, который я поклялся оберегать. Если всё пройдет по плану, то у нас будет вечный мир. Если же нет… вся ваша семья и Гриммы окажутся уничтожены, и у нас всё равно будет вечный мир.

– Хм, – пробормотала Нора. – Довольно редко можно встретить подобную прямолинейность…

– Вы действительно воспринимаете эту ситуацию именно так, генерал? – печально спросила Руби.

– Дело вовсе не в моем восприятии, мисс Роуз. Если бы выбор был за мной, то я бы постарался сделать всё возможное для того, чтобы мистер Арк и его семья остались в живых. В конце концов, мы уже договорились о мире. Но поскольку я сейчас нахожусь во главе Атласа, то обязан просчитывать все варианты развития событий, – сказал Айронвуд, вновь посмотрев Жону в глаза. – Надеюсь, что такой же правитель, как и я, сумеет меня понять.

– Я… мне кажется, что я понимаю…

Янг в ужасе уставилась на него.

– Жон?!

Тот ощутил грызший его изнутри страх неизвестности. Слишком уж много возможных вариантов маячило на горизонте.

К тому же он оценил честность Айронвуда, но лучше бы тот донес до них свою точку зрения чуть более деликатно.

– Генерал сейчас вынужден принимать решения за всё Королевство, – произнес Жон. – У меня есть Земли Гриммов, но мне при этом приходится гораздо проще. Я беспокоюсь лишь за вас и мою семью, в то время как у генерала имеются сотни тысяч граждан, которых он обязан защищать. И с каждым из них поговорить не удастся. Чисто физически невозможно убедиться в том, что все они понимают существующие риски и готовы на них идти. Я легко могу сначала посоветоваться с вами, а генерал должен принимать решения за всех них вне зависимости от того, чего они хотят на самом деле.

И эта мысль немного пугала. Окружавшие Жона люди были готовы добровольно пойти навстречу опасности. Если кто-то из них погибнет – что произойдет, разумеется, только через его труп – то сделает это вовсе не потому, что не понимал, во что ввязывался. Само собой, боли подобное оправдание ничуть не уменьшит, но зато снимет с Жона бремя вины.

У Айронвуда не имелось даже этого. Он не мог поговорить со всеми людьми, на судьбы которых влияли его решения. И если всё окончится плохо, то ему останется винить за их смерть только себя.

– Как ты вообще со всем этим справляешься? – надтреснутым голосом спросил Жон. – Это же какой-то кошмар…

– А если не я, то кто? – отозвался Айронвуд, выглядя сейчас, пожалуй, даже старше своего возраста. – У меня есть те, кто меня поддерживает, но я сам взвалил на себя этот груз, потому что кто-то обязан был это сделать. Кто-то должен принимать решения. Пусть они не идеальны, но всё равно куда лучше пустых сожалений.

– Кстати о решениях, – произнесла Вайсс. – У нас теперь есть все Реликвии, кроме Выбора. Вы понимаете, что это означает?

Жон нервно поежился.

Разумеется, он всё понимал.

– Но сначала я хочу поблагодарить тебя, Вайсс, за твою замечательную работу. Ты отлично с ней справилась.

– Д-да, конечно. Я просто делала то, что могла, – смущенно сказала она. Похоже, Янг – как раз ему подмигнувшая – все-таки оказалась права. – Всего лишь старалась нам всем помочь.

– Я об этом и говорю. Без тебя у нас не было бы доступа к Реликвии Созидания.

Айронвуд закатил глаза, но промолчал.

Жон задумался над тем, не точно ли таким же образом тот иногда вел себя с Винтер, раз уж сразу разгадал его идею.

Как бы там ни было, стоило продолжать и дальше хвалить Вайсс.

– На самом деле, ты настолько хорошо справилась с переговорами, что я хотел поручить тебе кое-что еще. Уверен, что ты превзойдешь все мои ожидания.

Вайсс замерла, а затем прищурилась, с подозрением уставившись на него.

– Я не стану помогать тебе убеждать Салем и Озпина поддержать нас.

Проклятье.

***

– Ни за что! – прошипела Салем. – Я никогда не захочу вновь увидеть здесь этих монстров, не говоря уже о том, чтобы самой их сюда призывать! Я отказываюсь!

– Пусть и не в тех же выражениях, но я полностью с ней согласен, – произнес Озпин. – Этот план является чистым безумием. На самом деле, глупо было даже просто его предлагать. Реликвии нужно заново перепрятать.

– Выкинуть их в океан, – предложила Салем. – Пусть с ними разбираются морские течения.

Озпин явно заинтересовался этой идеей.

– Вы просто как следует всё не обдумали, – сделал еще одну попытку убедить их в собственной правоте Жон.

– Над этим вопросом мы думали уже очень долго, мистер Арк. Это как раз вы не видите всей картины.

Жон застонал.

Разумеется, он понимал, что подобная идея им ничуть не понравится, но не рассчитывал ни на столь упорное сопротивление, ни на то, что они оба объединятся против него. Разве Салем с Озпином друг друга не ненавидели?

Уже не в первый раз Жон оглянулся на дверь, откуда могла быть оказана хоть какая-нибудь моральная поддержка.

Но Янг заявила, что ее обязанности его девушки настолько далеко не распространялись, а Руби что-то там пробормотала о том, что ей срочно потребовалось омыть ноги. Пожалуй, хуже отговорки Жон еще не слышал.

Вайсс хотя бы нашла в себе достаточно мужества прямо ему отказать.

Пирра просто положила ладонь на плечо, улыбнулась и пожелала удачи, а потом ушла играть с Манни. Иногда Жону начинало казаться, что тот ее удочерил. Или это Пирра его усыновила, поскольку верный друг детства тоже его не поддержал, радостно ускакав вместе с ней!

Почему вообще команда и друзья оставили его одного?!

Ну, по крайней мере, у Жона был Реми.

“Если бы у меня имелся хоть какой-нибудь выбор, то я давным-давно вылез бы из твоего тела и убежал”.

Итак, у него оставался верный Реми…

“Как же я тебя ненавижу”.

– Попытайтесь хотя бы понять нашу точку зрения, – произнес Жон, усевшись за стол напротив Салем и Озпина.

Они вполне могли показаться со стороны какой-нибудь семейной парой, если бы не тот факт, что расстояние между Озпином и Салем было больше метра, а последняя и вовсе сидела на коленях у Николаса.

Сам Николас в этот разговор предпочитал не вмешиваться.

– Я и так понимаю твою точку зрения, – сказала Салем тем самым тоном, который появлялся у родителей при общении с детьми, когда они начинали считать, будто знали все возможные доводы, аргументы и отговорки своих чад. – Ты хочешь призвать Богов, чтобы помочь мамочке. Мне это нравится, мой самый лучший сын. Но еще эти Боги могут тебя убить, мой самый глупый сын!

– Я у тебя, вообще-то, единственный сын, – проворчал Жон.

– Уже нет. Теперь у меня есть еще и Кроу. И честно говоря, в нем я вижу куда больше здравого смысла.

– Кроу не выходил из своей комнаты вот уже несколько дней, – заметил Жон. – Хотя нет, один раз все-таки появился. Забрал шесть бутылок воды, ведерко мороженого, клубнику и сказал Смотрителям, что им с Корал нужна новая кровать.

– Как я и говорила, гораздо больше здравого смысла, чем у тебя. Он усердно трудится над моими внуками, а ты хочешь обречь на смерть всю нашу семью. Так что теперь именно Кроу является моим любимым сыном!