Страница 10 из 30
Майка бросило в дрожь. Если Хуан прав, значит, Винтерфельд несет зло не только им, но и другим людям. Но зачем?
- Тебе не кажется, что настала пора хорошенько разобраться во всем? вдруг произнес Хуан.
Майк растерянно посмотрел на него:
- О чем ты говоришь?
- Не пытайся принимать нас за идиотов! - возмущенно воскликнул испанец. Чего хочет Винтерфельд? Мы чуть не утонули из-за тебя. По-моему, пора сказать, за что мы едва не погибли.
- Но я действительно не знаю, - пробормотал Майк.
- Хватит! - вмешалась мисс Маккрудер. - Майк искренне говорит, что не знает. Я ему верю. Зачем ему притворяться?
Хуан кинул на нее высокомерный взгляд и приготовился возразить, но в этот миг к Майку подоспела неожиданная помощь. Крис, до сих пор неподвижно и с безучастным видом сидевший в углу, вдруг вскочил.
- Мисс Маккрудер права! - порывисто воскликнул он. - Оставь Майка в покое. Он ни в чем не виноват. Он тоже чуть не погиб, как и мы. Хуан прищурился.
- Неужели это так? - медленно спросил он.
- Да, так! - вспыхнул Крис. - К тому же мы остались живы и здоровы. Через несколько часов здесь появится полиция и увезет нас отсюда.
- С чего это ты взял? - цинично осведомился Хуан. - Она ведь даже не знает, что мы здесь!.
- Но она знает, что мы отправились на "Леопольд", - возразил Крис с проницательностью, которой никто от него не ожидал. - Если мы не вернемся, она сразу поймет, что в этом замешан Винтерфельд. Я готов поспорить!
- Боюсь, ты проиграешь спор, - пробормотал Андре.
Майк удивленно поднял на него взгляд. На лице мисс Маккрудер появилась тревога.
- Что ты имеешь в виду? - спросила она.
Опустив глаза, Андре шепотом ответил:
- Боюсь, никто не будет искать нас на "Леопольде" и даже не узнает об этом корабле, потому что некому будет о нем рассказать.
- Вздор! - возразил Майк. Его пальцы беспокойно теребили медальон. Макинтайр...
- Макинтайр? - громко перебил его Андре. - Он не поможет.
- Неправда! - вырвалось у Майка.
Бен расхохотался. Хуан, Крис и мисс Маккрудер, широко раскрыв глаза, испуганно смотрели на молодого француза.
- Откуда ты это знаешь? - спросила мисс Маккрудер.
- Ну, сначала мне не приходило это в голову, поэтому я не говорил... но сейчас... Слушайте. Сегодня утром я слышал разговор Макинтайра с водителем. Он говорил, что хочет отвезти нас на экскурсию в порт. Только и всего. Ни слова о Винтерфельде и "Леопольде". Если то же самое он расскажет всем, то... подумают, что просто произошел несчастный случай. Никто не догадается, что мы похищены.
В каюте повисла мертвая тишина. Наконец заговорил Хуан.
- Знаете ли вы, что это означает? - спросил он. Все молчали, и Хуан продолжил слегка дрожащим голосом: - Если Винтерфельд позаботился о том, чтобы никто не узнал о похищении, вряд ли станет считаться с нами. Он никогда нас не отпустит. - Хуан задумался. - Наверное, твой отец имел что-то очень важное для немцев, - снова заговорил он, обращаясь к Майку. - Война вот-вот разразится, и кто знает, может быть, из-за него...
- Прошу вас, не начинайте ссору! - взмолился Андре.
Майк покачал головой.
- Этого не может быть, - сказал он. - Мой отец был мирным человеком и не имел ничего общего с оружием.
- Откуда ты знаешь? - спросил Бен. - Ты даже не помнишь отца.
- Все равно я знаю, - упрямо возразил Майк. - Я достаточно много о нем слышал. Что он мог изобрести? Секретное оружие?
- Может быть, - небрежно ответил Бен. - В любом случае здесь кроется что-то подозрительное. Не думаю, что Винтерфельд зря пошел бы на такой риск.
Майк уныло опустил глаза. Бен рассуждал справедливо. Мысли мальчика путались, и он ничего не мог понять.
Так прошло пять недель.
Это случилось в тот день, когда к Майку пришел один из матросов и заявил, что вечером его приглашает капитан, чтобы, как он выразился, "обсудить старые дела". Разговоры с капитаном давно надоели Майку. Они всегда проходили одинаково: Винтерфельд начинал спрашивать о шифре, Майк уверял, что его не знает и потому не может прочесть бумаги, капитан сердился и говорил, что, пока не узнает шифр, никого не отпустит.
Несмотря на подобные тягостные эпизоды, жизнь в "плену" протекала для Майка несколько иначе, нежели он ожидал. В сущности, с ним обращались совсем не как с пленным. Едва корабль покинул воды Великобритании и его невольные пассажиры немного опомнились от страха, пребывание на корабле им начало нравиться. Пленникам разрешалось свободно ходить по кораблю, за исключением тех случаев, когда их корабль встречался на море с другими кораблями или заходил в порт, чтобы пополнить запасы пищи и угля. Много времени они проводили на палубе. И чем дальше корабль продвигался на юг, тем теплее становилось. Казалось, лето их догоняло. Матросы, оказавшиеся очень опытными моряками, держались с Майком и его спутниками вполне ' приветливо. Очевидно, капитан отдал приказ обращаться с ними как можно дружелюбнее.
Так что если не считать общения с капитаном, эти недели превратились в приятные каникулы. Спутники Майка повеселели, и даже мисс Маккрудер, которая в первые дни часто тревожилась и волновалась, постепенно привыкла к новой жизни. Она уже чаще выходила на палубу и иногда улыбалась. Но порой Майку становилось неловко от гостеприимства капитана.
Услышав шорох за дверью, Майк невольно вздрогнул, обернулся и снова отвернулся к иллюминатору. Это был матрос, который принес еду.
Корабль причалил к берегу, и мальчик с любопытством разглядывал ярко освещенный солнцем порт. Какой же это город: Рио-де-Жанейро, Каракас, Панама?.. Из разговоров членов команды, своих наблюдений, а также учитывая установившуюся жаркую погоду, Майк догадался, что корабль пришвартовался в каком-то южноамериканском порту. Спрашивать же у матросов было бесполезно: они упорно молчали. У дверей уже два дня стояли охранники и не позволяли никому выходить.
Матрос загремел посудой. Майк вторично нехотя обернулся и опешил. Матрос в третий раз то ставил на стол посуду, то снова относил ее на поднос. Опустив голову, он исподтишка бросал на Майка заговорщицкие взгляды.
Мальчику вдруг стало ясно, что матрос настойчиво пытался привлечь его внимание, но заговорить не отваживался, так как за распахнутой из-за жары дверью стояли два солдата. Сейчас они громко разговаривали и смеялись, но в принципе могли бы услышать каждое произнесенное внутри каюты слово.