Привет, это я

— Просто не пугай меня так больше, — с закрытыми глазами ответила пострадавшая, пытаясь сжать и разжать онемевшие пальцы в кулак.

— Я не об этом, — буркнул Гарри себе под нос, окидывая взглядом лежащую перед ним наполовину обнажённую девушку. Его внимание зацепилось лишь за бурое пятно под толстым слоем бинта и ни одна лишняя мысль не скользнула в голове. — Мы не так часто общались последние месяцы, и я целиком и полностью признаю, что это моя вина.

Гермиона открыла глаза и повернула голову на подушке. Капитан выглядел как никогда расстроенным, он потянул края полотенца, закутываясь в него посильнее.

— Со всем этим бардаком после войны, экзаменами и квиддичем я забыл, что у меня вообще-то есть друзья, — он невесело улыбнулся, встречаясь с ней глазами. — Каюсь и молю о прощении.

Гермиона засмеялась, чувствуя, как грудная клетка сопротивляется тупой болью. Её друг выглядел так обречённо, будто признавался в том, что танцевал голым в Большом Зале перед МакГонагалл и всем профессорским составом. Ей было приятно услышать извинения, но она понимала, что не один Гарри виновен в том, что их маленький мир чуток пошатнулся. Наверное, им всем просто нужна была передышка и тот небольшой период времени, который они провели врозь, дал снова ощутить острую потребность друг в друге.

Плевать на чёртову ногу. Рон и Гарри. Вот, что было действительно важно. И единственное и такое правильное желание в этот момент — оказаться между ними двумя и закинуть руки на мальчишеские плечи.

— И ты меня прости, наверное, я стала просто невыносимой занудой.

— Ты никогда не переставала ею быть, — рассмеялся Гарри, без зазрения совести пользуясь беспомощным положением подруги.

В лучшие времена она бы ткнула кулаком ему в плечо. О, Мерлин, что может быть лучше старых добрых подколов?

— Я надеюсь, все мои мучения стоили того, чтобы надрать слизнякам одно место? Кстати, поздравляю с победой! — Гермиона совершенно случайно вспомнила о главной причине её нахождения на больничной койке под сильными обезболивающими. Должно же хоть что-то подсластить ей пилюлю, и лучше, если это будут унылые лица слизеринцев и их высокомерного капитана до самых каникул.

Но Гарри закусил губу и пробурчал что-то нечленораздельное, раздувая щёки. Эй, нет, что за удручённый вид?

— Только не говори мне, что…

— Мы проиграли, — он выплюнул это будто горькую конфету. И опять чувство вины проступило на его небритом лице. — Понимаешь, этот дурацкий бладжер снёс тебя прямо на моих глазах, а игру даже не стали останавливать! И как я мог думать о каком-то снитче, когда тебя, истекающую кровью, в сопровождении всех преподавателей транспортировали в замок? Я же не слизеринец какой-нибудь.

Гермиона едва удержалась от непрошенных слёз, ощущая такую огромную заботу и участие, что ком закручивался в животе. Гарри Поттер забыл про снитч, заняв всю голову о своей лучшей подруге, получившей тяжелейшую травму. Пожалуй, только мысли об общем благе факультета остановили его от попытки нагло бросить метлу и покинуть поле. В конце концов, всей команде пришлось бы отдуваться за своего нерадивого капитана. Поистине, он был лучшим человеком, которого знала Гермиона.

— А я надеялась, что буду издеваться над этими неумёхами еще целую неделю, — разочарованно выдохнула несостоявшаяся болельщица, пытаясь скрасить невесёлый момент шуткой.

— Да к чёрту Слизерин, главное, чтобы ты скорее выздоровела и смогла пойти на бал, — махнул рукой Гарри. — Кстати, у тебя на щеках до сих пор цвета Гриффиндора.

Лицо Гермионы вытянулось в притворном ужасе, а размер глаз увеличился вдвое.

— Ты шутишь! — она приложила к щеке дрожащую ладонь. — Гарри, я все это время сидела с разукрашенным лицом, а ты решил сказать об этом только сейчас?

Хохочущий во всё горло, мистер Поттер стянул с прикроватной тумбочки маленькое белоснежное полотенце и приложил краешек к испачканной скуле, содрогаясь от накатывающего волнами смеха. Он вытер краску, закусывая улыбку зубами и, стараясь не обращать внимание на посуровевшую в момент подругу, изо всех сил строящую из себя разобиженную даму.

— Ты мне больше не друг, Гарри Поттер.

— Подожди, здесь ещё немного осталось, — он наклонился и приложил чуть больше усилий, чтобы убрать последнее красное пятнышко.

— Вот закончишь и можешь забыть про то, что я обещала помочь тебе на контрольной по трансфигурации.

— Если бы не я, Гермиона, ты бы так до самого бала и ходила, а учитывая наш проигрыш, смотрелось бы это крайне вызывающе, ты не находишь?

Они замерли на секунду и громко расхохотались на всё Больничное крыло. Даже боль в груди не могла помешать этому моменту, не хватало только басовитого смеха Рона в этом оркестре беспричинного веселья.

Стук быстрых шагов и нарочито громко открытая дверь заставили друзей замолчать и одновременно обернуться в сторону входа. Какой-то крошечный миг и прямо напротив постели Гермионы во всей своей леденящей душу красе стоит Малфой.

Малфой?!

Его влажные волосы, слегка потемневшие от воды, были убраны назад, но несколько прядей всё равно падали на лицо, касаясь кожи острыми кончиками. Из формы ловца на нём остались лишь белые брюки, перепачканные грязью, высокие коричневые споги и зелёная футболка с номером девять. Тёмные брови сведены на переносице, губы кривятся, словно от отвращения, а широкая грудь быстро вздымается от дыхания. Он смотрит сначала на Гарри, но, не найдя в нём ничего интересного, переводит взгляд на новоиспечённую пациентку, лежащую на своей койке, мягко говоря, в не слишком целомудренном виде. С задранной рубашкой и практически разведёнными ногами она могла бы выглядеть даже сексуально, если бы не огромный гипс на всё левое бедро, грозившийся с минуты на минуту залиться багровой краской. Как только серые глаза зацепились за эту деталь, его лицо моментально смягчилось, а грудь перестала так часто вздыматься. Он бы с удовольствием думал сейчас о ногах Грейнджер, но ни одной грязной мысли так и не всплыло в голове.

Гарри уловил это неприкрытое разглядывание Малфоя и спешно накрыл ноги Гермионы одеялом, подтягивая его до самого горла.

И чего это она развалилась в таком виде перед своим шрамоголовым дружком? Вместе оценивали масштаб разрушений? Мысль о том, что очкарик лапал её ноги, а она, вероятнее всего, была этому несказанно рада, вытащила злую усмешку обратно, искажая красивое лицо гримасой.

Не успела в себя прийти, а уже раздвинула ноги перед героическим мальчиком. Какого хера ему вообще можно смотреть на неё такую? Воспоминание о том, как он сам два дня назад трахал грязнокровку пальцами, а она шептала его имя, так не вовремя отравило серое вещество, что кровь пустилась к низу живота бешеным фонтаном.

— На что ты пялишься, Малфой? — приподняв одну бровь спросил Поттер и отбросил на тумбочку маленькое полотенце, которым протирал подруге лицо.

На то, что ещё два дня назад было моим, слепой недоносок.

— Я тебя, блять, по всему замку ищу, — прошипел слизеринец, сжимая руки в кулаки.

Два ебаната.

— Что за выражения, мистер Малфой? — вскликнула мадам Помфри, широкими шагами рассекая комнату с подносом в руках. — О, я вижу, Вы уже пришли в себя, мисс Грейнджер.

Медсестра остановилась возле койки Гермионы и поставила поднос с зельями и клубком бинтов на тумбочку.

— Мистер Поттер, Вы позволите?

Гарри сначала удивлённо поозирался по сторонам, но, быстро сообразив, чего от него хотят, поднялся со стула и нехотя подошёл к Малфою, складывая руки на груди.

— В чём дело?

— Трюк и МакГонагалл устраивают разнос из-за сегодняшней игры и, представь себе, мне пришлось отдуваться за нас обоих, выслушивая всю эту херню, — не повышая голоса, сквозь зубы проговорил Драко и мельком заглянул за спину Поттеру.

— Да? А я-то здесь при чём? Думается мне, это твой загонщик-идиот запустил в мою подругу бладжером.

Осталось только топнуть ножкой, принц очкастого королевства.