Привет, это я

Слишком громко.

Слишком больно.

Ощущая постыдную влажность между ног и фантомное присутствие его осторожных пальцев, точно знающих, где их место. Простите святой отец, ибо я согрешила. Предала свою сущность. Солгала своему телу. Раскурочила душу.

Доигралась?

Но какой смысл пускать слёзы исповеди перед самой собой. Она была последним человеком, способным на прощение. Она запустила руки в грязный слой омерзения, нащупав в нём крышесносящее удовольствие, и ей даже не хотелось отмыться. Хотелось только, чтобы он вернулся и доделал то, что начал.

Но долг всегда жаждет расплаты. И ей придётся вывернуть карманы. Сделка с совестью, скрепи, рогатое чудовище, этот кровавый договор.

Стало бы ей легче, если бы он не ушёл, сделав своё грязное дело? Может быть. Но лучше спросить по-другому. Станет ли ей легче когда-нибудь?

Откуда ей было знать, что высокий блондин благородной наружности и с устоявшимися предубеждениями, закрывшись в душе, вдалбливался в собственную руку, словно съехавший с катушек извращенец. Засовывая пальцы, которые ещё несколько минут назад были в ней себе в рот, смачивая их густой слюной и размазывая эту смесь по собственному животу. Закрывая глаза и представляя себе одну маглорождённую ведьму, от воспоминаний о которой, сжимались зубы и подкашивались колени. Стуча высоким лбом в белоснежный кафель, закусывая губы и сдавленно рыча в кулак. С хрипами и растекающейся истомой кончая, чувствуя, как горячая сперма стекает по пальцам и, растворяясь в воде, исчезает под ногами.

Она не знала.

Гермиона Грейнджер завязала тугой хвост на затылке и, повесив тяжёлую сумку на плечо, сделала несколько яростных шагов, смахивая остатки нахлынувшей истерики.

Она дёрнула ручку двери, и штормовые тучи сгустились над её головой.

========== 11 ==========

— Носилки! Скорее!

Паника. Шум. Торопливые шаги каблуками по дереву. Несколько человек собрались в одну точку, синхронно опускаясь на колени, словно всех их внезапно притянуло огромным магнитом. Раскат грома заглушил чей-то наполненный ужасом крик, а располосованное молнией небо темнело клубами тяжёлых туч, будто кто-то обронил каплю чернил с кончика пера в стакан с молоком.

— Профессор МакГонагалл! — ледяной ветер путал чёрные волосы молодого капитана, подхватывая слова на лету. Студенты в тёплых мантиях и ярких шарфах расступались перед ним и сбивались в маленькие кучки, уменьшая громкость своих голосов до шёпота.

Пара обеспокоенных лиц подняла свои нахмуренные взоры на юношу с метлой в красно-золотой форме, который сделал неосторожный шаг, но тут же попятился, провожая взглядом растекающееся по деревянному полу алое пятно.

— Поттер, что Вы здесь делаете? — несмотря на сухую интонацию, лицо немолодой женщины искажала глубокая гримаса боли и неподдельного беспокойства. — Немедленно возвращайтесь на поле.

— На поле? Профессор, как я могу вернуться на поле, когда здесь…

— Разве объявляли конец игры, мистер Поттер? — дама встала на ноги, закрывая своей плотной мантией картину, развернувшуюся за её спиной. Она сжала губы и посмотрела поверх головы капитана, слегка прищуриваясь. — Не стойте же столбом, мистер Филч, уводите отсюда детей и скорее отправляйтесь в замок, чтобы предупредить мадам Помфри.

Сморщенный старик, недовольно скривив рот, погнал зевак отборными ругательствами, не забывая бормотать под нос проклятия. Крупная капля бесшумно ударилась об его лоб, стекая по кривоватому носу, но склочный завхоз не успел выразить по этому поводу своё желчное негодование, ведь через мгновение на его лысину приземлился целый десяток ледяных дождинок.

— Слизерин должны дисквалифицировать! — перекрикивая то безобразие, которое устроил разбушевавшийся Тор* посреди декабря, не унимался спортсмен. Его волосы уже полностью намокли от усиливающегося с каждой секундой ливня, облепляя лицо тёмными полосками.

— Это Вы можете обсудить с вашим деканом — мадам Трюк. Если мне не изменяет память, она судит сегодняшний матч, мистер Поттер. Сейчас же возьмите себя в руки и вернитесь на поле, Вы капитан команды и Вам нечего делать на трибунах в разгар игры, — Минерва МакГонагалл взмахнула палочкой и наколдовала невидимый навес, спасающий от настойчивого шторма.

За её спиной слышалась беспокойная возня и оживлённые разговоры, кто-то снял свою мантию, опуская её на пол, профессор зельеварения траснфигурировал бесхозную деревяшку в широкие носилки и использовал заклинание левитации. Беспрекословно подчиняясь магии, накрытое одеянием нечто оторвалось от земли, но косматая борода огромного великана внезапно перекрыла обзор.

— Продолжай игру, Гарри, — пробасил немного неопрятный лесник серьёзным тоном. — Я прослежу, чтобы всё было в порядке.

Гарри Поттер предпринял последнюю бессмысленную попытку разглядеть хоть что-нибудь сквозь очертания силуэтов в мантиях, но быстро понял, что только нервирует магов своим ослиным упрямством, раз даже близкий друг Хагрид просит его убраться.

— Как только прозвучит финальный свисток, я буду в замке, — мрачно бросил он, сжимая пальцами древко метлы и эффектно разворачиваясь на сто восемьдесят.

Вся его команда повисла в воздухе, мужественно игнорируя непогоду и устремив в сторону трибун намокшие лица. Гарри с нескрываемым упрёком взглянул на команду соперника и, сжав зубы, сделал шаг в стену из дождя.

***

Странный треск стоял в ушах, стуча по барабанным перепонкам и раскалывая голову надвое. Больно. Очень больно. Какая-то вакуумная прострация, сжимающая тело в тиски, выкручивающая каждый позвонок в обратную сторону. Грудь вздымалась с некоторой неохотой, с трудом пропуская воздух через потяжелевшие лёгкие. Что за чёрт? Куда подевались руки и ноги? Их как будто просто…нет. И головы тоже.

Да, было бы неплохо избавиться от неё. Хоть ненадолго.

Глазные яблоки метались под веками, мозг лихорадочно подкидывал воспоминания, по кругу воспроизводя последние события. Стоп. Квиддич. Да, была игра, это точно, последняя в семестре, определяющая победителя этого сезона. Флаги, красно-золотые шарфы, бешеные крики, серые тучи, лениво ползучие по горизонту, маленький крылатый мячик, пролетевший прямо перед глазами…

Мысли закрутились сумасшедшем калейдоскопом, стоило сознанию юркнуть куда-то между спинным мозгом и черепом. Гермиона открыла глаза. Лучше бы она этого не делала. Свет резанул стрелой прямо в зрачки, а упрямая пелена отступила только после третьей попытки зажмуриться и проморгаться. Что-то ковырялось в левой ноге, вскрывая плоть и разрывая вены, и девушка застонала от страшнейшей боли, расползающейся горячим потоком по всему телу.

— Гермиона, — этот голос… он точно был ей знаком.

Да, определённо.

Только что утихнувшая боль снова вернулась, сопровождаемая злым шипением сквозь стиснутые зубы.

— Нет, не пытайся встать, — тёплая рука сжала её пальцы и, тело внезапно обрело само себя. Вернулось. Вот же оно. И этот голос, что он там сказал? Она не чувствует даже собственной головы, неужели этот глупец всерьёз думает, что у неё получится подняться на ноги? — Гермиона, не двигайся.

Да хватит уже прикалываться, как можно двигаться в таком состоянии?

Гарри Поттер. Точно. Это же его голос. Окрашенный каким-то преувеличенным сочувствием и беспокойством, но это точно был он.

— Гарри? — она расслабила веки, перестав жмуриться и фокусируя взгляд на своём друге. — Что случилось?

Голос хрипел, да и вообще был с трудом узнаваем. Гермиона попробовала прочистить горло и почувствовала лёгкую тяжесть в груди от напряжения. Зелёные глаза под стеклами круглых очков с какой-то необъяснимой нежностью блуждали по её лицу, а пальцы сжимались всё сильнее. Плечи ловца, закутанные в толстое полотенце, резко расправились. Влажные волосы торчали во все стороны, придавая намокшему с головы до ног спортсмену крайне взбудораженный вид.

— Слава Мерлину, — выдохнул Поттер и, приподнявшись со своего места, наклонился, чтобы прикоснуться губами к её холодному лбу. — Как ты себя чувствуешь?