Привет, это я

Пусть сама валит отсюда. Из этой башни, из Хогвартса, с этого грёбаного континента.

— Страшно представить, чтобы ты сделала, если бы застала меня голым. — он слышит свой хриплый голос как будто со стороны. Что блять? Какого хрена, Драко, что ты несёшь?

Поздно. Поздно нахер забирать всё это обратно. Она отравила его рот своим языком.

Тридцать секунд. Сорок. Тишина. Ноль реакции.

— Я к тебе обращаюсь, — скорее грохот, а не речь здравомыслящего человека (хотя, куда уж там). — Грейнджер.

Её имя он практически пролаял. Неподвижная фигура после пары глубоких вздохов медленно повернулась на стуле полубоком, и чёрные глаза встретились с болезненно-белыми, прорезая их бесконечной темнотой. Ниже её взгляд не опускался, но касался его раздвинутых ног откуда-то изнутри.

— Ты, должно быть, головой ударился, Малфой, — выплёвывет каждое слово с таким отвращением, будто её только что заставили съесть порцию паучьих яиц. — Вся кровь из головы в одно место ударила?

Десять очков Гриффиндору!

Мерлин, как же ты права сейчас. Как близка к истине между напряжёнными бёдрами. Захотелось хлёстко ударить себя по лбу и рассмеяться в голос от этой невероятно правильной догадки, но Драко только сжал зубы, с силой проталкивая сквозь них слова.

— Уже забыла, как набросилась на меня в ванной старост, а, Грейнджер?

Её лицо скривилось фальшивой ухмылкой, и она разорвала прямой зрительный контакт.

— Набросилась? Да ты сбрендил, — отвернулась, листая учебник.

Конечно, книга сейчас гораздо интереснее. Ну уж нет. Не смей поворачиваться ко мне спиной, ненасытная сука.

Драко выпрямился на диване, борясь с желанием подойти и ёбнуть её головой об столешницу. Она бесила и возбуждала его одновременно, от чего он только больше ненавидел самого себя. Только больше хотел, чтобы зверь внутри сожрал его и прекратил это безумие, граничащее с полным и неотвратимым пиздецом.

— Так мне показалось, или ты умоляла меня засосать тебя? Пускала сопли и жалась, словно недоёбанная шл…

— Закрой пасть, Малфой, — её лицо снова прожгло в нём дыру. Оно пылало от разгоравшегося внутри огня, и его дико прельщала мысль, что этот огонь разводил он сам. — Да, тебе показалось. Потому что ты растерял последние мозги, выполняя тупорылые задания своего драгоценного Забини. Видимо, нырял головой в унитаз, исполняя очередной приказ. Советую поискать остатки содержимого своей черепной коробки на дне водосточной трубы.

Её лицо искажала неподдельная ненависть. Напряжение в штанах спало также резко, как появилось, будто его вытряхнули из него, слово пыльный ковёр. Она знала. Знала, Салазар её побери, про задание. Дьявол. И как давно? Явно не до того, как ворвалась к нему в ванну за поцелуями.

Малфой рывком встал и скинул мантию (штаны бы тоже снял, чего уж там). Уверенным шагом преодолел расстояние между собой и гриффиндоркой, отмечая, что её глаза неотрывно за ним следят. Не было больше никаких моральных сил разговаривать с ней с дивана. Смотреть на эту расслабленную фигуру и эгоистично считать, что из них двоих неуютно было только ему одному. Он облокотился бёдрами об её стол, упираясь ладонями в столешницу по обе стороны от себя. Девчонка слегка отодвинулась, заливаясь краской.

Алые пятна на её щеках приводили в дикий восторг, стряхивая тяжёлыми влажными кусками грязи бушующую ярость.

— Ты совсем потерялась в своих книгах, мисс я-нахрен-всё-знаю? Что за ахинею ты здесь несёшь? — он смотрел на неё сверху вниз, но она нисколько не смущалась.

Гермиона отбросила перо и скрестила руки на груди, откидываясь на стуле. Почти копировала его манеру разговаривать с окружающими, только не хватало щепотки высокомерности. Кончик её языка застыл в уголке губ, а глаза хищно прищурились. Малфой окаменел и вцепился в столешницу до побелевших костяшек, чтобы не потянуться к Грейнджер руками.

— Нет, мне просто интересно, что ты собирался сделать? Облить тыквенным соком моё платье? Подставить подножку? Подёргать за волосы, как долбанный первокурсник? Что за детский сад вы устроили вместе с этим недомерком Забини?

— Следи, нахер, за языком, — прорычал он сквозь зубы, глубоко в душе успокаиваясь.

Она знала про задание, но не знала, в чём оно заключалось. Не знала, что целью была вовсе не грязнокровка, а сам Драко. Это Принц змеиных подземелий должен был позорить себя рядом с ней на балу. Но так даже лучше. Пускай думает, что все именно так, как и представляет её умная лохматая головушка.

— За своим, нахер, следи, — бросила она, не придумав лучшего ответа, и уставилась в стол.

Малфой тщательно осмотрел её недовольную фигуру, придирчиво зацепившись за явно магловский внешний вид, и с ужасом заметил, что в груди пусто. Что ничего не бьётся внутри, отбивая органы и пробивая лёгкие, заставляя стенки глотки прилипать друг к другу и сжиматься в ком от ярости. Только тянущее куда-то в ноги чувство, скользящее по оголённым венам и мышцам.

Что-то перевернулось с ног на голову и это до смерти пугало его. Заставляло внутренности сворачиваться в комок сухих нервов, но не от очередной истерики мерзкой твари. Не было её. Она его бросила. Отгрызла себе лапу, чтобы сорваться с цепи, и просто исчезла.

Краска сходила с напряжённого лица, заставляя его взгляд блуждать по её гладкой коже. По узкому подбородку, по напряжённым скулам, спускаясь ниже к белоснежной коже. Будто он прикасался пальцами. Будто ощущал её тепло на самом себе, обжигающее и такое… Нет, не думай об этом. Нужно проверить. Нужно только кое-что проверить. Он поставит этот маленький эксперимент, и это будет их последний разговор. Он вырвет себе язык, но больше не проронит в её сторону ни звука. Ни одного грёбанного слова. Только проверить, вернётся ли тварь. А она должна была. Они ведь никогда не расставались.

Должна была вернуться эта тупая уродливая часть его. Без неё от него оставалась только половина.

Полчеловека.

— Твоё задание, Грейнджер, — его голос хрипел, каменея прямо в воздухе. Было почти преступлением сказать ей то, что он собирался.

Непростительным. Ужасающим.

— Что? — она подняла на него лицо. Тонкие брови хмурились, делая из без того большие глаза, просто огромными.

Ну, давай, доканай меня прямо здесь.

— Твое задание, Грейнджер, — повторил он, забираясь в эти чёрные омуты. — Поцелуй меня.

Звучало, как не требующий обсуждений приказ. Он до сих пор не верил, что сказал эти слова ей. Выбросил их в её нахмуренное лицо, ожидая реакции. Какой?

Гриффиндорка открыла рот от удивления, борясь с желанием прочистить уши, но быстро его захлопнула, раздувая щёки.

— Ты точно чем-то ударился, Малфой, — сквозь улыбку проговорила она, встала и начала собирать свои вещи со стола. — Мы с тобой ни на что не спорили, что бы я выполняла какие-то задания. И уж поверь, у меня хватит ума не делать этого и в будущем.

Мы с тобой.

Блять.

О нет, она же не думает, что это какая-то шутка. Нет. Не в этот раз.

Только в этот раз. Последний.

— Ты этого хочешь.

— Ты ошибаешься, — она почти смеялась, сжимая губы в попытках утихомирить улыбку. — И ты точно сошёл с ума.

Еще десять очков Гриффиндору.

Гермиона старалась не смотреть на него, не спеша, почти с ледяным спокойствием собирая вещи. Он говорил какую-то чушь, и она всерьез задумалась о его душевном состоянии. Нужно было скорее сбежать отсюда, пока она не наделала как-нибудь глупостей.

Стоп. Каких-нибудь? Она прекрасно знала, на какие именно была способна. И до мелких покалываний в языке хотела это сделать. Хотела, но не могла себе позволить. Обещала же себе, что покончит со всем этим.

Покончит с ним.

Гермиона покосилась на свою мантию, которая висела на вешалке у стола и сделала шаг, чтобы подойти и забрать её, но горячие пальцы больно сомкнулись на её кисти, останавливая. Почти дёргая на себя.

— Ну же, — шипел он сквозь зубы. — Сделай это.

— Отпусти меня, идиот, — она попыталась вырваться, делая отчаянный шаг, но её снова дёрнули, будто какую-то безвольную куклу на веревочке.