Страница 15 из 18
Действительное отношение советских людей к шедеврам мировой культуры выразила искусствовед Наталья Соколова, прибывшая из Москвы для осмотра картин Дрезденской галереи, найденных в каменоломне. У нее с командующим фронтом маршалом Коневым произошло несколько смешное, но очень знаменательное препирательство по поводу способа перевозки картин в Москву для срочной реставрации и «лечения» наиболее поврежденных. Конев предложил для перевозки свой «персональный» самолет. Искусствовед, как говорят, побледнела от страха: «Сикстинскую мадонну на самолете? Да бог с вами! Разве можно ее на самолете! Человечество нам не простит, если вдруг…». (А англо-американским воздушным бандитам оно это простило?). «Это отличный самолет с опытнейшим экипажем, – ответил командующий Соколовой, не понимая ее испуга. – Я сам на нем летаю». «Но вы же маршал, а она – мадонна!» – воскликнула Соколова. Конев засмеялся: «Что верно, то верно, разница действительно есть». Вариант с самолетом был отложен, а картины в Москву были отправлены поездом. После этого в штабах фронта в сомнительных случаях отшучивались: «Но ведь я не маршал и не мадонна».
Наиболее показательно и детально уничтожение «открытого города» показано в фильме «Дрезден» прогрессивного американского режиссёра Крамера. Своё военное преступление воздушные бандиты лживо оправдывают тем, что они хотят «расчистить путь» своей армии, хотя уже на Крымской конференции было определено, что Дрезден входит в сферу военных действий Красной Армии. И тут же они ханжески сетуют, что поскольку, дескать, «Красная Армия выдохлась», ей необходима помощь. Это при том, что «выдохшаяся» армия к этому времени увеличила свое артиллерийское обеспечение по сравнению с вермахтом аж в 30 раз! (см. книгу американского историка Дэвиса Глана «Русское военное чудо»), а сами они в лице Черчилля постоянно просят помочь им, усилив на немцев нажим. А почему столь кардинально должен быть уничтожен именно открытый город Дрезден? Это они тоже объясняют, лживо уверяя, что именно там находится управление германской армии, и «если этот город уничтожить, то Берлин сразу же падёт». Чудовищность этой лжи заключается в том, что всем военным было уже тогда известно, где находиться этот центр – в Цоссене под Берлином и в самом Берлине.
Следует, однако, заметить, что и этот фильм фактически является средством завуалировать участие в этом преступлении американского руководства и его военщины, свалив вину на англичан. Здесь представлены только английские военные чины не очень высокого ранга, которые не могли ставить и обосновывать подобные цели, тем более определять, что «ныне критерием двойного удара являются города восточнее Эльбы». В фильме показано действие только английской авиации… и ни одного американского самолёта! Между тем, если англичане разрушали город в ночь на 13, а потом на 14 февраля, то американцы это делали весь день 13-го – такое у них было «разделение труда». За двое суток на один город было сделано более 4-х тысяч (!) самолётовылетов «летающих крепостей», и сброшено не менее 10 тысяч тонн зажигательных и фугасных бомб. Вероятно, разрушения были бы ещё чудовищнее, но большая группа бомбардировщиков сбилась с курса и бомбы сбросила на Прагу.
Жак Пауэлс в цитированной выше книге посвящает гибели Дрездена целую главу. Он считает, что инициатива уничтожения Дрездена принадлежала Черчиллю, а Рузвельт с ним просто согласился. Это маловероятно, поскольку именно Рузвельт наиболее открыто проявил ненависть к немцам, ещё ранее заявив, что немцев вообще нужно… кастрировать. А на Ялтинской конференции, как бы оправдывая предстоящее уничтожение Дрездена и других городов Восточной Германии, он заявил, что немцы должны поплатиться за произведённые ими разрушения. А главным мотивом этого преступного деяния Пауэлс считает, ссылаясь на мнение других авторов и высказывания английских и американских чиновников, желание демонстрацией мощи англо-американской авиации устрашить русских.
Безнравственность поведения англо-американского руководства по отношению к гражданскому населению воюющих стран, осуществляемому ими геноциду особенно очевидна в сравнении с позицией в этом вопросе советского правительства, которую еще в самом начале войны четко определил Сталин. Он сказал командующему Военно-морским флотом Кузнецову, предлагавшему нанести бомбовый удар по Берлину силами морской авиации: «Мы с самого начала войны имели хорошую возможность наносить бомбовые удары по Берлину, однако сознательно не делали этого. Не хотели лишних жертв среди гражданского населения. Поскольку фашистское командование не посчиталось с нашим гуманным шагом, – его авиация бомбит мирное население Москвы, – естественно, мы вправе принять ответные меры. Ставка разрешает вам, товарищ Кузнецов, нанести удары по Берлину». Советская авиация стала бомбить Берлин, но и здесь каждому самолету была строго определена конкретная цель военно-промышленного характера и никогда – жилые кварталы города.
Конечно, ученики, как это и должно быть, кое в чём превзошли учителей, но и те не плошали, и по совести сидеть бы им в Нюрнберге на одной скамье с нацистской камарильей, а не злорадствовать над побежденными (отнюдь не ими) выучениками в качестве судей. Там бы нашлось место и господину Трумэну, отдавшему приказ на совершение преступления века – бомбардировку и уничтожению в одну секунду почти полумиллиона японских граждан Хиросимы и Нагасаки. Оно превзошло по циничности и масштабу даже дрезденские крематории-душегубки. Сами исполнители сходили с ума, а вот с господина президента как с гуся вода. А ведь душегубки с автомобильными отработанными газами, которые американский обвинитель совал в нос в Нюрнберге нацистам, были уже просто устаревшей технологией убийства в сравнении с атомным оружием, примененным против гражданского населения. От стариков и младенцев даже пепла не оставалось, только тень на камнях, а оставшиеся в живых были обречены нести в себе язву разложения и мучительную смерть. Чудом уцелевшая девочка, выйдя из подвала, вместо родного города увидела дымящееся поле, а на его окраине каких-то людей в красных халатах. Приглядевшись, она упала в обморок: это оказались люди с полностью обожженной кожей. Вы не находите, господа, что в подобные халаты стоило бы одеть тех, кто приказал совершить это чудовищное, не имеющее исторического прецедента преступление? Аморальность этого преступления американской военщины усугубляется десятикратно тем, что чудовищное оружие применено к лицам, которых совершающие страшную казнь палачи даже не знают, без всякой санкции каких-либо органов, без разбора, скопом, просто так, как бы шутя.
Да, преступников юмор не покинул, и самая большая бомба, кстати, окропленная капелланом святой водицей, была в шутку названа «Толстяком» в честь Черчилля, у которого в «высших сферах» была кличка Толстяк. Для Трумэна же, обрекшего на смерть ради сугубо политических амбиций совершенно непричастных к его политике людей, из которых он ни одного не знал даже по имени, не мог им предъявить какое-то обвинение, были просто «жертвы войны». Правда, сам президент и его пропагандистский аппарат пытались объяснить это чудовищное злодеяние необходимостью сохранить жизни американских солдат. Хорошенькое и, главное, очень морально выдержанное объяснение.
Наши любители достоевщины и пропагандисты (прямо или косвенно) американского образа жизни, например, Э. Радзинский, очень часто смакуют вопрос (применительно, конечно, к нашей действительности): можно ли пожертвовать жизнью одного ребенка ради спасения целого мира? И ответ, естественно, отрицательный. А ведь вот, господа, ваши кумиры спасали жизнь своих солдат (они так это мотивировали), обрекая на смерть тысячи детей; отчего же вы забыли столь выразительный пример? Но в том-то и дело, что эта «аргументация» была очередной ложью, так восхищавшей Гитлера в детях туманного Альбиона и их потомках. Около одного из японских городов, выбранных в качестве запасной цели бомбардировки, находился большой лагерь американских военнопленных, что было известно американскому командованию, и, однако, в планшетах летчиков этот город остался запасной целью, так что будь над Хиросимой или Нагасаки плотная облачность в день аутодафе, тысячи американских солдат разделили бы участь японцев. Да и в Дрездене погибло много английских и американских военнопленных, о которых англо-американскому руководству было известно. Об этом пишет цитированный выше канадский историк Жак Пауэлс.