Страница 16 из 18
Нет, сбрасывая бомбы над Японией, они целились в советский народ, пытаясь его запугать (участь Японии уже давно была решена), что, кстати, Трумэн от своих чиновников и не скрывал. Узнав об успешном испытании атомной бомбы, он заявил: «Теперь у меня будет хорошая дубина против этих русских парней» (это о союзниках, спасавших его парней в Арденнах).
Как вечный символ нравственного превосходства советского человека стоит в центре Берлина монумент Победы. На выставке его образцов главным для всех казался образец с фигурой Сталина во весь рост, выполненный Вучетичем. Осмотрел образцы и Сталин. «Слушайте, Вучетич, – спросил он, – Вам не надоел этот… с усами?» И, обратив внимание на стоявший в стороне и никем не замеченный образец памятника с солдатом, державшим на руках спасенного им мальчика, сказал: «Вот этого солдата мы и поставим в Берлине на высоком могильном холме». Он и сейчас там стоит, охраняемый солдатами русской армии. Кстати, этот памятник не есть лишь некий символ, а если и символ, то основанный на реальном факте: на одной из площадей Берлина, где шел бой, немцы убили женщину с ребенком. Ребенок был жив и плакал. Советский солдат попросил командира «сходить за мальчонком». Солдата прикрыли огнем, и он сумел вынести ребенка невредимым. Солдата позже искали корреспонденты, но так и не нашли, и герой остался «неизвестным солдатом».
Здесь высвечиваются для всего мира высокие душевные качества русского, советского человека. Ведь солдата никто не посылал, рискуя жизнью, спасать дитя чужого народа, ведущего с ним войну, принёсшего столько бед его народу, убившего столь много его детей. Он сам попросил «сходить за мальчонком», потому что ребёнку грозит гибель, и его нужно спасти. И неважно, чьего он роду-племени, для него это дитя человечье – и всё! Потому его помнят и в его честь слагают стихи. Вот поэт Симон Чиковани:
Встал над Берлином победитель-воин,Чья вера в мир светла и горяча.Ребенка поднял левою рукой онИ стиснул в правой рукоять меча…В глазах солдата отсвет нивы спелой,И он стоит, бессмертье обретя,Своей рукой, уверенной и смелой,Перенося в грядущее дитя.Беспринципность западноевропейского «менталитета» как проявление деградации европейской культуры. Эта беспринципность и двурушничество особенно четко проявились во время Второй мировой войны и после неё. Некоторые авторы сборника «Сталинград» (М., 1995. Перевод с немецкого) отмечают забывчивость Запада по поводу значения победы над вермахтом под Сталинградом и решающего вклада Красной Армии в разгром фашистской Германии, называя эту забывчивость «поразительной». Но вот что сообщала пресса в те дни, когда Англия еще трепетала перед возможностью вторжения «гуннов», которое, однако, стало нереально ввиду их разгрома под Сталинградом: «Войско гуннов разбито наголову…. В течение шести недель русские добились тройного успеха, каждый из которых превосходит любую из побед в этой войне» («Дейли Миррор»). Не вызывало тогда сомнения и то, что русские спасли Англию: «Здесь, на самой окраине Европы, где уже начинаются азиатские пустыни, несколько замечательных гвардейских дивизий и отрядов местного ополчения, ставших могучим кровоточащим сердцем России, спасли европейскую культуру… и нашу Англию» («Дейли телеграф» от 18 января 1943 г.). 10 февраля, «Дейли геральд»: «В грядущих веках школьникам всего мира будут рассказывать о Сталинграде». «Возможно, – иронизирует английский историк Филипп Белл, – но это потребует большого напряжения фантазии…. За истекшее время изменилось название города. Никто больше не восхищается Сталиным, исчезли памятники ему…»
Вот так, в интересах мелких политиканов с нереализованными амбициями мы сами забываем свое прошлое, что горько аукнется в будущем. А тогда имя Сталина и город его имени были рядом и у всех на устах. Еще за два месяца до окончания битвы, результат которой уже был ясен, известная английская газета «Таймс» в передовице «Мистер Сталин, а не мистер Гитлер решил судьбу Сталинграда» писала: «Четверть века назад Ленин поручил Сталину отстоять этот город (тогда он назывался Царицын), и Сталин отстоял его тогда, как отстаивает его и сегодня». Этот лейтмотив, как отмечает Белл, не был случайным, поскольку защитники Сталинграда были уверены, что Сталин с ними, здесь, на передовой хладнокровно проверяет надежность боевых рубежей. Об этой легенде писали английские газеты. А 9 февраля они почти все опубликовали интервью с маршалом Жуковым, и «тот утверждал, что Гитлера разгромил Сталин, лично руководивший наступательными операциями».
Но стоит ли удивляться тому, что на Западе прочно запамятовали, кто их спас, как удивляется этому американский историк У. Кимболл: ««Забывчивость» в эпоху «холодной войны» по отношению к тому, что касалось решающей роли Советского Союза в пору Второй мировой войны, была просто поразительной». Вот один лишь пример высказывания вдумчивого наблюдателя за событиями на американской сцене, каким был Деннис Броган: «Третий рейх был побежден мощью Америки» [там же]. Впрочем, и по «окончанию холодной войны» мутный поток фальсификаций не только не убавился, а даже возрос как следствие усиления информационной войны Запада против России. Теперь уже в исключительную заслугу США ставится не только победа над фашисткой Германией, но и уничтожение Советского Союза, причем обе страны рассматриваются как «два националистических братства». Да, вот некий «романист» Том Вульф (которого советник нескольких президентов США Патрик Бьюкенен цитирует как выдающегося патриота Америки) желает, чтобы в честь Америки слагали стихи. За какие заслуги? А за то, что она – та страна, «которая в завершившемся веке уничтожила два варварских националистических братства: германских националистов и русских коммунистов, две орды методично рыскавших хищников, по сравнению с которыми потехой бы показались гунны и мадьяры». Вот такой уровень политического видения у современных американских «романистов» и восхищающихся их бредом людей «высокой политики». И все это не мешает им славить главного советского коммуниста Горбачева, создавать фонд его имени, дарить виллу и обещать в ближайшем будущем соорудить ему памятник. Можно бы, конечно, все это назвать потехой, если бы не было обидно за поношение мадьяров-венгров и за американский истеблишмент, так низко павший. Ведь в то трагическое время он не был так заносчив и слагал стихи в честь победы советских коммунистов в Сталинграде и на Курской дуге. Апофеозом восхищения англичан успехами Красной Армии и той системы, которую она защищала, было празднование в Лондоне и других городах Англии ее дня – 23 февраля 1943 года: оно превзошло все, что видела в этот день даже Москва. Как пишет тогдашний советский посол в Англии И.М. Майский в книге «Воспоминания советского дипломата» (М., 1971), британское правительство торжественно отметило 25-летие Красной Армии в самом большом зале Лондона – Альберт-холле, где присутствовала вся верхушка официальной Англии – более 10 тысяч человек. Советское посольство осаждали многочисленные делегации с изъявлением уважения и восхищения советской Россией и ее армией. На улицах городов прошли многолюдные демонстрации с просоветскими лозунгами и плакатами, на частных домах и государственных учреждениях висели красные флаги, звучал «Интернационал» и вообще, как замечает Белл, «красный цвет доминировал гораздо в большей степени, чем этого хотелось правительству». Апофеозом праздника было красное знамя на главном святилище Англии – Кентерберийском соборе, вывешенное его настоятелем, и почетный меч английского короля, который, прежде чем быть врученным Сталинграду, демонстрировался почти во всех городах Англии. Передавая на Тегеранской конференции этот меч в руки Сталина, Черчилль коротко и торжественно сказал: «Великому Сталину!».