Ночь фламинго

Моргану вдруг изменило его железное умение владеть собой.

– Я сам не знаю, что там не заладилось, – закричал он. – Понятия не имею. – И добавил, в бешенстве стукнув кулаком по столу, – Как вы не можете понять?

В наступившей после этого тишине в дверях показалась голова Гранта. Он недоуменно поднял брови. Миллер покачал головой, сделал знак Брэди, и оба вышли в коридор к старшему инспектору.

– Мне кажется, он в самом деле сбит с толку, – сказал Брэди. – Думаю, он не меньше нас хотел бы знать, что же произошло.

– Ладно, – решил Грант. – Если допрос поодиночке не дал результата, попробуем всех посадить в одну камеру. Посмотрим, что получится.

Когда сержант втолкнул Моргана в камеру, Мартин, повесив нос, сидел на койке у стены. Когда дверь за ним захлопнулась, Морган сделал недоуменную гримасу.

– Что все это значит?

Мартин пожал плечами:

– Вопрос не ко мне. Может быть, здесь спрятан микрофон?

Морган тщательно обследовал стены. Дверь снова открылась, и в комнату ввалился Джек Фэллон. Вил у него был самый жалкий. Губы распухли и растрескались, зубов не доставало, рубашка на груди заскорузла от крови. Взгляд у него был дикий; шатаясь, он схватил Моргана за руку.

– Что там случилось? Кто был этот негодяй?

Морган резко отстранился.

– Кто – кто?

– Ну, тот подонок, который забрался через тоннель и запер вас с Джонни в стальной камере.

– Не пойму, о чем речь, – взорвался Морган.

– Слушайте внимательно. Я его заметил на экране. Наверху, в дежурке. Он был весь в черном, на голове и лице черный нейлоновой чулок. Он запер вас с Джонни в камере. Я спустился по лестнице и кинулся на него.

– И он вас так отделал?

– Вот именно. Этот мерзавец сумел поколотить бывшего боксера.

– Быть может, это сделал Харрис?

– Обижаете! – зло хмыкнул Фэллон. – С Харрисом я бы справился одним мизинцем. Кроме того, это просто нелепо. Какой ему смысл, что он от этого выгадывал?

– Почему же тогда его нет сейчас с нами?

– Я бы тоже хотел это знать.

Морган отошел от него, сжав кулаки.

– Только один человек знал о нашем деле. Тот, кто все задумал и организовал.

– Вернон? – Мартин вытаращил глаза. – Но это же полнейшая нелепость, Джо.

– Мне бы хотелось только одного, – невозмутимо продолжал Морган, чтобы он однажды попал со мной в одну камеру. Это все, о чем я мечтаю.

В соседней камере старший инспектор Грант выключил запись и сделал знак Миллеру и Брэди пройти на выход.

– Мы достаточно услышали. Пошли к ним.

Они вышли в узкий коридор. Сержант, стоявший на посту у камеры, поспешно открыл дверь и отступил в сторону.

– Здесь кто-то упоминал фамилию Вернона, – бросил Грант, входя в камеру.

– Убирайтесь! – бешено заорал Морган. – Все равно вы от нас ничего не узнаете.

– Черт побери, – вмешался Фэллон, изрыгая страшные ругательства. Если вы думаете, что я сяду на десять лет, а этот пес вонючий будет гулять на воле, вас не туда заносит. Будь я проклят, но если вы не заговорите, то я молчать не буду.

Грант обратился к Моргану.

– Видимо, сотрудничество с Верноном не приносит вам удачи? Надеюсь, не забыли историю с бриллиантами? Он наверняка не дал себя обобрать, когда вы вернулись с каторги.

– Пятьсот фунтов, – с горечью воскликнул Морган. – Пятьсот фунтов за пять лет за решеткой.

Давно сдерживаемая злость прорвалась, наконец, на волю.

– Ладно, Вернон – тот человек, которого вы ищете. Но это вам уже не поможет. Мы должны были быть в его клубе в половине второго ночи. Если он все ещё нас ждет, я готов съесть веник без приправы.

Почти в шесть утра Миллер вошел в кабинет Гранта. Старший инспектор читал протоколы допросов, подписанные Морганом и его коллегами. Взглянув на вошедшего, он спросил:

– Ну как? Успешно?

– Ничуть. Вернон удрал через черный ход. Я сразу объявил розыск и сообщил в полицию.

– Вероятно, он попытается отплыть из Ливерпуля в Ирландию, предположил Грант. – Но далеко ему все равно не уйти.

– Я в этом не уверен. Может статься, что он прячется где-то в городе.

– А зачем ему это?

– Не забывайте про Крэйга. Вернон не захочет остаться перед ним в долгу.

– Не могу себе представить, что он настолько неосторожен, чтобы не использовать возможности исчезнуть.

– И все-таки я прошу вас разрешить мне позвонить Дункану Крэйгу. Я бы удостоверился.

Грант задумчиво посмотрел на него, откинувшись на спинку кресла.

– Вам нравится этот человек, верно?

– Да.

Грант указал кивком на телефон:

– Звоните.

Ответа долго не было; наконец, на другом конце линии отозвался заспанный голос:

– Я слушаю. Кто говорит? – спросила Хэрриет Крэйг.

– Хэрриет? Это Ник Миллер.

– Ник? – пауза. Он представил себе, как она в растерянности сидит на постели.

– Ник, который час?

– Без двадцати шесть. Извините, я рассчитывал застать дома вашего отца.

– Сожалею, но он на несколько дней уехал. – Внезапно её голос изменился, сон как рукой сняло. – Ник, что случилось? Что произошло?

В голосе звучала неподдельная тревога, и он поспешил её успокоить.

– Нет, нет, все в порядке. Даю вам слово. Вы дома одна?

– Нет, со мной Дженни.

– Будьте начеку. Вы не возражаете, если я подъеду к завтраку? Тогда я все расскажу.

– Отлично. Во сколько вас ждать? У меня с десяти занятия.

– В половине восьмого. Не рано?

– Нет, в самый раз. Все равно я больше не смогу заснуть.

Положив трубку, Миллер повернулся к Гранту.

– Она одна, отец куда-то уехал. Могу я поставить охрану у дома? На всякий случай.

– На всякий случай? – со смехом повторил Грант. – Любовь – это великолепно. Отправляйтесь скорее к ней.

Когда Миллер подъехал к старинному дому, дождь лил как из ведра. У ворот стояла патрульная машина. Он вышел из своего «купера», подошел к машине. Водитель опустил стекло.

– Что-нибудь заметили? – спросил Миллер.

– Ничего особенного, сержант. Пять минут назад какая-то закутанная фигура выскочила из дома в сад. Наверное, помешана на закаливании. Вот фанатик! В такую погоду!

– Ладно, – сказал Миллер. – Уезжайте, я принимаю пост.

Машина уехала, Миллер снова сел за руль и поехал к дому. Выскочив из машины, он услышал радостное приветствие. Хэрриет спешила через лужайку ему навстречу. На ней был явно отцовский старый плащ, голова покрыта платком.

– Когда я спустилась вниз, то увидела у дома полицейскую машину, встревоженно сказала она. – Что случилось, Ник?

– Кто с вами в доме?

– Только Дженни, она на кухне.

– Она имеет представление о тех приключениях, в которые пустились вы с отцом?

Краска обиды бросилась ей в лицо, она резко отвернулась. Он взял её за руку и снова повернул, чтобы она смотрела прямо ему в глаза.

– Вы сказали, что отец уехал. Это правда?

– Ну, конечно.

– И вы не имеете понятия, что он предпринял этой ночью?

Она отрицательно тряхнула головой и испуганно подняла глаза.

– Прошу вас, Ник, не мучайте меня. Объясните подробнее!

Он внимательно заглянул ей в глаза и сказал:

– Хорошо, я вам верю.

Вкратце он изложил ей, что произошло. Когда он закончил, вид у неё был бледный и подавленный.

– Я просто не могу в это поверить.

– Но вы же знали о других его проделках?

Она вопросительно взглянула на него.

– Ник, вы пришли как друг или как сыщик?

– Как друг. Вы же знаете. Вы должны мне верить, – сказал он, взяв её руки в свои.

– Да, я знала о других его поступках. Нам казалось несправедливым, что Макс Вернон останется безнаказанным после того, что натворил. Мне очень жаль, – добавила она, печально глядя ему в глаза.

– Но вам будет ещё больнее, если что-то случится с вашим отцом.

– А вы считаете, ему грозит опасность?

– Нет, сейчас вряд ли. Вернону предстоит решить слишком много важных проблем. Но люди такого сорта непредсказуемы. И я считаю разумным по крайней мере предупредить вашего отца по телефону.