Страница 18 из 109
Если ей не делать этого, вскоре Сильвия будет погребена под грудой своих вещей.
- Странно, что ты не взяла с собой горничную, - говорила она за работой.
- В школе не разрешают держать горничных, - пояснила та.
Эстер посмотрела на нее искоса и нерешительно проговорила:
- Могу я задать тебе нескромный вопрос?
- Какой? - тут же полюбопытствовала Сильвия.
- Ты можешь назвать размер своего годового дохода? Или это страшная тайна?
- Я не очень хорошо в этом разбираюсь, - пожала плечами девушка, - но точно знаю, что размер моего состояния превышает полмиллиона.
Эстер вытаращила глаза:
- Полмиллиона?! Ты не шутишь?
- Ну, может быть и больше. Я в последнее время не интересовалась делами.
- В эту сумму входит и недвижимость?
- Нет, чистыми, - спокойно пояснила Сильвия.
- С ума сойти. Теперь понятно желание твоих родственников не отпускать тебя от себя подольше.
- Им этого мало. Им подавай все и как можно скорее.
Пока миссис Планкетт разбирала вещи девушки, та с удобствами расположилась на стуле и продолжала болтать, словно так и надо.
- Нужно осмотреться. Вдруг представится возможность сбежать. Я вовсе не хочу дарить этому гадкому типу десять тысяч.
- Не думаю, что у нас что-нибудь получится. Мистер де ла Круа не похож на идиота.
- А по-моему, одно лицо, - ехидно отозвалась Сильвия.
- Перестань. Он симпатичный, ведь правда?
- Мне это все равно. Он негодяй. Какая разница, симпатичный он или нет?
- Большая. Я предпочла бы иметь дело с симпатичным негодяем, чем с уродом, - лукаво улыбнулась Эстер, - у меня есть опыт. К тому же, у некрасивых людей полно самых различных комплексов.
- А по мне, мерзавец и есть мерзавец, - упрямилась девушка, - тем более, что на виселице все равны.
Эстер рассмеялась.
- Ну что ты. Мне, например, вовсе не хочется отправлять его на виселицу. Он этого не заслужил.
- Тогда на каторжные работы.
- Маленькое, кровожадное создание, - фыркнула женщина, - полагаю, я смогу с ним договориться. Ведь до сих пор он ничего плохого не сделал.
- Как это, ничего? - возмущенно вытаращила глаза Сильвия, - он нас похитил!
- Это такой пустяк, - легкомысленно отмахнулась Эстер, - даже если он и попадет в лапы закона, ему не смогут предъявить никаких обвинений, если он заявит, что стал жертвой страсти.
- Вот как? Что, воспылал страстью сразу ко всем троим?
Эстер расхохоталась, упав на стул.
- Сили, ты редкостная язва, - заявила она сквозь смех.
- Мне все так говорят, - с важностью заключила девушка и встала, - ты закончила? Может, поднимемся на палубу? Надоело здесь сидеть.
Миссис Планкетт приподняла брови, но этим и ограничилась. Она уже поняла, что спорить и что-то доказывать Сильвии бесполезно. Она настолько уверена в непогрешимости собственных суждений, что будет упорствовать до Страшного суда. И дело не только в воспитании среди алчных родственников, с нетерпением ожидающих ее смерти, но и в какой-никакой наследственности. Все же, женщину поразил тот факт, что Сильвия заявила ей такое между тем, как она, между прочим, занимается ее вещами.
- Представляю, как вытянутся лица у моих дражайших родственничков, - злорадно произнесла Сильвия, - когда они узнают, что платить им все же придется. Они так берегут мои денежки в том случае, когда их нужно тратить на меня.
- Ты все же решила, что они заплатят?
- Я вспомнила о миссис Эллистон, - пояснила та, - она непременно примчится к тете и выложит ей все подробности. Той ничего не останется, как выполнять требования похитителя.
- Причешись, - велела ей Эстер, окинув ее критическим взглядом, - тебе это не помешает.
Сильвия взяла в руки гребень и, не глядя в зеркало, провела им по волосам.
- О Господи, - вздохнула женщина, - ты и этого не умеешь делать?
- Причесываться я могу, а укладывать волосы - нет. Зачем, ведь…
- … для этого есть горничная, - закончила за нее Эстер, - все ясно.
- Правильно, - подтвердила девушка.
- Ладно, давай сюда гребень. У меня не было такого тяжелого детства, как у тебя и я умею не только укладывать волосы, но и одеваться самостоятельно.
- Ты тоже язва, - хмыкнула Сильвия.
Женщина усмехнулась и взялась за гребень. Причесывая девушку, она чувствовала себя лет на двадцать старше. Хотя на самом деле ей было всего лишь двадцать два. Пять лет между ними, а кажется, что целая пропасть.