Страница 31 из 38
«Кабацкое дело» было подчинено особому приказу – Новой четверти (в 1597 г. она уже существовала), которая ведала теперь сбором питейных доходов на всей территории страны. Под названием «четвертей» в XVII в. существовало 6 приказов, весьма различных по своему значению: Новгородская (она же Нижегородская), Устюжская, Галицкая, Владимирская, Костромская (Ярославская) и Новая. В начале XVI в. в связи с отменой кормлений часть государства, была разделена между 4 учреждениями, которые получили название четвертей. Они должны были сбирать с своих городов некоторые доходы, которые были предназначены на жалованье служилым людям, так называемым четвертчикам, вместо отмененных кормлений. Новая четверть ведала только кабацким доходом в Москве, а с 1619 г. и в городах Галицкой, Владимирской и Костромской четвертей. Четвертчиков у нее никогда не было, и население называло ее иногда, имея в виду ее специальность, Кабацкой четвертью.
Голштинский посол Адам Олеарий бывавший в России во времена царя Михаила Федоровича описал данное учреждение таким образом: «Новая четверть, куда все кабаки, трактиры или шинки из всех провинций доставляют свои доходы и сдают отчетность. Отсюда же "кружечные дворы" или трактиры вновь снабжаются водкою и другими напитками. Также, если кто из других русских оказывается уличенным в том, что он тайно продавал водку или табак, то его здесь обвиняют и наказывают. Ведь, как выше сказано, русским под страхом сурового наказания воспрещено продавать или курить табак. Пойманные нарушители этого постановления, смотря по положению своему, или наказываются высокою денежною пенею, или кнутом и ссылаются в Сибирь. Немцам же разрешается свободно курить табак и продавать его друг другу. Начальствует в этом приказе Богдан Матвеевич Хитрово135».
Однако постепенно ситуация с экономикой налаживалась. Вскоре после восшествия на престол Михаил Федорович учредил новые законы, которые упорядочили главную хозяйственную деятельность страны – землевладение и землепользование. Начался бурный экономический рост государства. Россия стала полностью обеспечивать себя зерновыми. Развивались огородничество и садоводство. Из-за границы были выписаны квалифицированные специалисты: металлурги, оружейники, рудодобытчики. Под Тулой был основан первый завод по производству железа. На Урале появились железоплавильное и медеплавильное производства, доменный завод. Развивалась и легкая промышленность. Работали швейные мастерские и кожевенные заводы. Началось изготовление изделий из драгоценных металлов, чеканились монеты, улучшалось ткачество, производились бархатные и парчовые ткани, работали швейные мастерские и кожевенные заводы, печатались книги, выходила газета с новостями.
Чрезвычайная надобность в «пьяных» деньгах стала уменьшаться, к тому же распространение кабаков вызывало беспокойство и у представителей самой власти. Мценский воевода жаловался царю Михаилу Федоровичу на стрельцов: «Вина у себя и суды винные держат и вина сидят беспрестанно. И я, холоп твой, по челобитью кабацких откупщиков посылал приставов на винную выемку, и те стрельцы твоего государева указу не слушают, чинятца силны, вин у себя вымать не дают». Но ведь служилые не просто гнали и потихоньку пили водку. В XVII в. в столицу посыпались жалобы воевод пограничных городов – Брянска, Алексина, Епифани, Великих Лук и других: стрельцы «на кабаках пропились, да они же на карауле на денном и на нощь приходят пияни и унять их им неможно». Приходилось брать от «воинских людей» поручные записи с обязательствами не пропивать и не проигрывать свое оружие и прочее снаряжение. А вояки-«питухи» уже считали себя вправе взять кабак штурмом, если им отказывали в выпивке; так, сибирские казаки во главе с атаманом Романом Шеловым в Великом Устюге «учали саблями сечи и из самопалов стреляти и убили… трех человек до смерти».
Беспокойство местных властей наряду с пьянством вызывало распространение азартных игр; выдвигались предложения закрывать питейные заведения во время праздников и в дни выдачи жалования. Порой к верховной власти взывали весьма влиятельные люди. Прославленный воевода и спаситель отечества, боярин князь Дмитрий Пожарский вместе с двоюродным братом в 1634 г. подал царю Михаилу челобитную с жалобой на племянника Федора: «На твоей государевой службе в Можайске заворовался, пьет беспрестанно, ворует, по кабакам ходит, пропился донага и стал без ума, а нас не слушает. И мы, холопы твои, всякими мерами ево унимали: били, на цепь и в железа сажали; поместьице, твое царское жалованье, давно запустошил, пропил все, и ныне в Можайску с кабаков нейдет, спился с ума, а унять не умеем». Отчаявшийся полководец, выигравший не один десяток сражений, в борьбе с кабаком оказался бессилен и просил сдать непутевого родственника в монастырь.
Адам Олеарий сообщал об этом следующее: «Мы сами несколько раз видели в Москве, как мужчины и женщины выходили прохладиться из простых бань, и голые, как их бог создал, подходили к нам и обращались к нашей молодежи на ломаном немецком языке с безнравственными речами. К такому разврату весьма много располагает их праздность, так как ежедневно можно видеть толпы, а местами целые сотни, праздношатающегося народу на рынках и у Кремля; в особенности же побуждает их к тому пьянство, которому русские преданы более всякого другого народа в мире. "Брюхо, налитое вином, быстро устремляется на вожделение", говорит Иероним в 83-м письме. Когда они уже через меру напьются, то, как необузданные звери неистово предаются всему, к чему побуждают их страстные желания. Здесь припомню рассказанное мне великокняжеским переводчиком в Великом Новгороде, а именно: В Новгороде ежегодно бывает день большого богомолья, и в этот-то день корчмарь, или целовальник, с купленного дозволения митрополита, разбивает перед кабаком несколько палаток, в которых чуть только занимается заря, собираются, как сторонние, так и местные, богомольцы и богомолки, выпивают там еще до богослужения по нескольку чарок водки, а некоторые остаются там и на целый день и утопляют в вине свои кабачные помышления. В такой-то день случилось, что одна напившаяся уже баба, вышедши из кабака, упала на дороге и заснула, в то же время пьяный мужчина, проходя мимо, увидал лежавшую и обнажившуюся с пьяна бабу, возгорел похотью и прилег к бабе, не смотря на бывший ясный день и на то, что место было на открытой для всех дороге. Легши к бабе, он также наконец заснул. Скоро вокруг этой пары животных образовалась целая толпа молодых парней, которые смеялись и глумились над таким зрелищем до тех пор, пока, наконец, не подошел один старик, который накинул кафтан на лежавших, и таким образом прикрыл срамоту их»136.
Далее А. Олеарий продолжает: «Порок пьянство распространен в русском народе одинаково во всех состояниях, между духовными и светскими, высшими и низшими сословиями, между мужчинами и женщинами, старыми и малыми, до такой степени, что если видишь по улицам там и сям пьяных, валяющихся в грязи, то не обращаешь на них и внимания, как на явление самое обычное. Попадет извозчик на такого пьяного, валяющегося на улице и ему знакомого, то взвалит его на телегу и отвезет домой, где получает плату за благополучную доставку. Русские никогда не пропускают удобного случая выпить или опохмелиться чем бы то ни было, по большею частью просто водкой. Они считают за великую честь, если кто в гостях или собраниях их поднесет чарку и более водки, а простой народ, холопы, или крестьяне, так ценят такую честь, что если какой-нибудь знатный боярин поднесет им из собственных рук 3-х и 4-х и т. д. чарок, то они все будут пить, из опасения оскорбить отказом, до тем пор, пока не свалятся на месте, Причем иногда отдают тут и душу богу, как это случилось однажды, в нашу бытность в России, когда служащие при посольстве нашем угощали и неотступно просили русских выпить еще. И не только простой народ, но и знатные бояре, даже царские великие послы, обязанные строго блюсти и поддерживать в чужих странах высокое достоинство своего государя, тоже не знают никакой меры в употреблении предлагаемых им крепких напитков, и если только напитки эти придутся по вкусу, то они льют их в себя, как воду, так что совершенно теряют человеческий смысл, а иногда и до смерти опиваются. Такой случай был с одним великим русским посланником, отправленным в 1608 г. к шведскому королю, Карлу IX. Не смотря на предостережение о том, что предлагаемая ему водка была весьма крепкая, посол этот напился ее до того, что в тот день, когда ему следовало представиться, его нашли мертвым в его постели»137.
135
Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию в 1633, 1636 и 1637 гг., составленное секретарем посольства Адамом Олеарием // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских. М., 1868. № 4. С. 293–294.
136
Подробное описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию в 1633 г., 1636 г. и 1637 г., составленное секретарем посольства Адамом Олеарием… С. 180.
137
Подробное описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию в 1633 г., 1636 г. и 1637 г., составленное секретарем посольства Адамом Олеарием… С. 181.