Страница 32 из 38
А. Олеарий утверждал, что в России времен Михаила Федоровича пили как мужчины, так и женщины: «В бытность нашу в Москве, там везде и находились открытые питейные дома или кабаки, в которые всякий желающий имел вход и пил за свои деньги водку; при таком удобстве простой народ все, что зарабатывал, приносил в кабак, и так крепко засиживался там, что, пропивши заработок, снимал с себя платье, даже рубашку, и оставлял ее продавцу за водку, а за тем нагой, как родился, возвращался домой… когда я был в Новгороде и помещался в гостинице, что на Любенском дворе, не далеко от моего пребывания находился кабак, и тут-то случалось мне часто видеть, как эти напившиеся и пропившиеся молодцы выходили из кабака, кто без шапки, кто без сапог и чулок, а кто и в одной рубашке. Между прочими я заметил одного, который, пропивши кафтан, вышел из кабака в рубашке и, встретив на дороге хорошего приятеля, также направлявшегося к кабаку, опять вернулся с ним в кабак. Через несколько часов молодец мой вышел снова из кабака, но уже без рубашки, в одних портах; когда я спросил его: где дел он рубашку, кто обобрал ее у него? он отвечал, с прибавкою обычной матерной брани, что это сделал целовальник. Затем, заметивши, что где остались кафтан и рубашка, там могут остаться и порты, он вернулся опять в кабак, и через несколько времени вышел оттуда уже совершенно наг; сорвавши полную руку травы одуванчик, росшей около кабака, он прикрыл ее свое срамное тело и отправился себе домой веселый и припеваючи… Женщины также вовсе не считают за стыд напиваться до пьяна и валяться пьяными подле мужей своих. Когда я был в Нарве, то мне случилось видеть в гостинице, где я жил, в Нигофе, пирушку русских, во время которой пришли на пир к мужьям своим и несколько русских женщин, которые подсели к мужьям и исправно пили с ними водку. Когда мужья напились вдоволь и хотели было идти домой, то жены, не напившись еще, воспротивились тому, и хотя получили от мужей по нескольку оплеух, но все-таки не двинулись с места и остались пировать далее. Когда же, наконец, мужья их спьяну попадали на пол и заснули, жены сели на них и продолжали тянуть водку, одна за другой, до тех пор, пока не упились донельзя. Хозяин наш в Нарве, Якоб фон Келлен, рассказывал нам, что подобную же комедию проделывали русские на его свадьбе, а именно: напившиеся уже мужья порядком отколотили прежде своих жен, ради шутки, и затем начали с ними попойку; жены же потом, севши на своих свалившихся и заснувших мужей, пили до тех пор, пока тоже не свалились и не заснули тут же, подле своих супругов. Легко понять, как от подобного образа действий должны страдать воспитание и чувство чести»138.
Не уступали им и священники: «Духовные лица не стремятся к тому, чтобы быть свободными от этого порока. Так же легко можно встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика. Хотя ни в одном монастыре не пьют ни вина, ни водки, ни меда, ни крепкого пива, а пьют лишь квас, т. е. слабое пиво, тем не менее монахи, выходя из монастырей и находясь в гостях у добрых друзей, считают себя в праве не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требуют таковой и жадно пьют, наслаждаясь этим до того, что их только по одежде можно отличить от пьяных мирян. Когда мы в составе второго посольства, проезжали через Великий Новгород, я однажды видел, как священник в одном кафтане или нижнем платье (верхнее, вероятно, им было заложено в кабаке) шатался по улицам. Когда он подошел к моему помещению, он, по русскому обычаю, думал благословить стрельцов, стоявших на страже. Когда он протянул руку и захотел несколько наклониться, голова его отяжелела и он упал в грязь. Так как стрельцы опять подняли его, то он их все-таки благословил выпачканными в грязи пальцами. Подобные зрелища можно наблюдать ежедневно, и поэтому никто из русских им не удивляется»139.
Поэтому Михаил Федорович жестко регламентировал употребление спиртного. Выпивать разрешалось только четыре недели в году: на Масленицу, в недели, которые следовали после праздников Пасхи и зимнего Николы, а также после Димитриевской субботы. За питие в другое время штрафовали. Нарушители платили немалые по тем временам деньги – два рубля. Царь Михаил Федорович строго запретил содержать питейные заведения, корчмы на гостиных дворах в крупных торговых городах.
Кроме того, чтобы излишне не привлекать в кабаки посетителей, в них было запрещено исполнять музыку. В 1636 г. девять нижегородских протопопов и священников, возглавляемых викарным (помогающим в управлении правящему епархиальному архиерею) священником Иоанном Нероновым, подали патриарху Иоасафу (1634–1641 гг.), преемнику Филарета, «память», (меморандум), в которой описали весьма печальную картину русских церковных нравов. Протопопы и священники в своей «памяти» обращали внимание иерархов на царящие в храмах «ложь христианскую», на непорядки и несоблюдение духа веры. По вине служителей церквей, желающих поскорее провести богослужение, в церквях стало широко использоваться многогласие – одновременное чтение разных молитв, «говорят голосов в пять-шесть и более, со всем небрежением, поскору». В результате никто из прихожан не мог понять богослужения. В самой церкви во время службы нередко прихожане ходили, разговаривали, не слушали молитв, а некоторые даже умудрялись обмениваться шутливыми замечаниями и вступали во время службы в спор. Нижегородские священники отмечали, что в храме прихожане не получают никакого христианского воспитания, их духовный уровень остается очень низким. Нравственное состояние населения вызывает особое огорчение – прихожане пьянствуют, предаются разврату: «делают… по домам игpища и собиpаются… по многy мyжи и жены… делают… лyбяныя кобылки и тypы…, а на лица свои налагают личины косматыя и звеpовидныя и одеждy таковyю ж, а сзади себе yтвеpжают хвосты», тут же присутствуют «коpчмиты… с кабаками и со всякими пьяными питии», а «игpецы и медветчики и скомоpохи… пpазднуют… пьянствyют, пляшут и в бyбны бьют и в сypны pевyт и в личинах ходят»140.
Вслед за Нижним Новгородом по всей стране – в Пскове, Калуге, Вологде, Суздале и других городах России выступили священнослужители с требованием от иерархии перемен в жизни и режиме церкви. В Ржеве, у Пскова местные священники в 1637 г. потребовали от правительства закрытия местного питейного заведения, которое, по их мнению, являлось очагом безнравственности и преступлений и вело к разорению населения. В Вологде сам епископ Варлаам в 1639 г. стал активно бороться против пьянства среди подчиненного ему клира.
В результате патриарх запретил игру на музыкальных инструментах, а согласно Указу 1648 г. царя Алексея Михайловича этот запрет был подтвержден. Данный указ гласил: «А где объявятся домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные сосуды, и… велено изымать и, изломав те бесовские игры… жечь». Адам Олеарий осветил данное событие так: «Они не терпят также в церквах своих ни органов, ни каких других музыкальных инструментов, говоря: «Инструменты, не имея ни какого духа и жизни, не могут восхвалять бога». И хотя им возражают на это, что и дух и жизнь человек извлекает из инструмента посредством приятных звуков, при чем приводят в пример Давида, в его псалмах, но русские отвечают в таком случае, что в Ветхом Завете это было в употреблении, а в Новом нет. Вне церквей, впрочем, в домах, особенно во время своих пиршеств, русские любят музыку. Но так как ею стали злоупотреблять, распевая под музыку в кабаках, корчмах и везде на улицах всякого рода срамные песни, то нынешний патриарх два года тому назад, сперва строго воспретил существование таких кабачьих музыкантов, и инструменты их, какие попадутся на улицах, приказывал тут же разбивать и уничтожать, а потом и вообще запретил русским всякого рода инструментальную музыку, приказав в домах везде отобрать музыкальные инструменты, которые и вывезены были, по такому приказанию, на пяти возах за Москву реку, и там сожжены. Впрочем немцам дозволяется употреблять музыку в их домах, равно как и другу немцев, великому боярину Никите (Никита Иванович Романов, двоюродный брат первого царя из рода Романовых Михаила Федоровича, последний боярин нецарственной линии Романовых), которому патриарх многого приказывать не осмеливается, и который имеет у себя… всякого рода… музыкальные инструменты»141.
138
Подробное описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию в 1633 г., 1636 г. и 1637 г., составленное секретарем посольства Адамом Олеарием… С. 182.
139
Подробное описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию в 1633 г., 1636 г. и 1637 г., составленное секретарем посольства Адамом Олеарием… С. 182.
140
Цит. по: Рождественский H. В. К истоpии боpьбы с цеpковными беспоpядками, отголосками язычества и поpоками в pyсском бытy XVII в. // Чтения в Имп. общ-ве истоpии и дpевностей pоссийских. М., 1902. Кн. I. С. 1–30.
141
Подробное описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию в 1633 г., 1636 г. и 1637 г., составленное секретарем посольства Адамом Олеарием… С. 344.