Кофе с корицей

Рей, увидев это, покраснела и еле-еле сдержала смущенный смех. Ее щечки зарумянились, в глазах заплясали огоньки возбуждения и немного шкодливого веселья.

- Знаешь, по чему я буду больше всего тосковать всю неделю на конференции? – спросил девушку Бен, зашагав в противоположную от угрюмой пенсионерки сторону, но все еще крепко-крепко прижимая Нииму к себе, наклоняя голову и зарываясь носом в собранные в небрежный пучок волосы.

- По чувству стыда? – фыркнула Рей, скрещивая на груди руки, но не пытаясь отойти от Соло.

Бен хохотнул и чмокнул ее в висок, согреваемый едва уловимым ароматом корицы и Рей. Она пахла сентябрем, домом, теплым огнем и яблочным пирогом с корицей.

- Нееее … - протянул Бен, заправляя ей за ухо выбившийся локон каштановых волос. – По этому румянцу на твоих щечках. Невозможно очаровательно. Ты даже не представляешь, как сильно мне это нравится…

- Кстати о «буду скучать». – Рей закусила губу. – У тебя точно будет время на вечерний скайп? Я видела программу конференции, Бен, у вас с Армитажем четыре доклада. Это много.

- Как говорит Дэмерон «все хуйня». – закатил глаза Соло. – Гораздо хуже, если Сноук потащит нас на все деловые ужины.

- А он потащит?

- Хакса точно. Да и меня, наверное… Я все равно буду тебе звонить. – Бен аккуратно чмокнул ее в раскрасневшийся на морозе носик. – И я точно хочу увидеть тебя в моей квартире вечером. Хотя бы по скайпу.

Рей с благодарностью улыбнулась. Дело в том, что наступали «те самые выходные», когда Роуз запланировала для себя и Финна «ту самую ночь». Бен в субботу улетал на конференцию, а потому без лишних вопросов, но с некоторым сожалением, согласился оставить Рей ключи и пустить ее к себе. Заодно ей достались и ключи от квартиры Хакса, а также инструкция по кормлению Миллисент.

Надо отметить, что у Бена в гостях Рей уже была, но в компании друзей и в светлое время суток, так что остаться наедине на территории Соло у них еще возможности не представилось.

- Правда, я бы предпочел, чтобы первый раз ты ночевала там со мной, а не без меня, но… чтобы согреться в холодном пустом номере безликой гостиницы, мне хватит знания, что ты пускаешь слюнки на мою подушку. – Бен попытался пошутить, скрывая за юмором весьма непрозрачный намек.

Он не хотел казаться ей грубым или слишком настойчивым, а потому использовал безотказную тактику Соло-юмора, так всегда делал отец.

- Я не пускаю слюнки во время сна! – Рей деланно нахмурилась, изображая задетую гордость, однако лукавый блеск в глубине ореховых глаз выдавал ее с головой.

- А что тогда ты оставила на моем шарфе? – заломил бровь Бен. – Сама ж призналась, что уснула, оставив его у подушки в тот вечер, когда стащила его из бара Маз.

- А, ну да, да, шарф… - Рей, почему-то краснея, отвернулась.

- Если хочешь, могу его тебе оставить. Может, тебе с ним лучше заснется. – Бен не заметил, как она едва сдерживает смех. – И не вздумай смущаться и ложиться спать на диване, у меня отвратительный диван. Я постелю тебе свежую постель, оставлю обогреватель на всякий случай. У меня даже есть белый махровый халат, дядюшка как-то подарил, на хрена он мне не знаю, но вдруг тебе понравится.

Рей ухмыльнулась, представив себя в огромном, явно ей не по размеру халате, выходящей из ванной комнаты в квартире Бена, а сам Бен в ее внезапной фантазии ожидал ее в гостиной, сидя на диване в одних лишь… трусах? штанах? или, может быть, в одном лишь повязанном вокруг бедер полотенце, со стекающими по широкой груди с влажных локонов капельками воды… или нет, лучше вообще без всего. Да, Соло, ожидающий ее в гостиной, абсолютно нагой, притягивающий ее взгляд, гипнотизирующий ее своей грубой мужской красотой, слегка угловатой, неидеальной, но такой настоящей и неподдельной, что единственной мыслью в ее голове должно быть «я хочу отдаться ему». Ох, и она отдастся! Прямо там – на диване в его гостиной, сбрасывая на пол неуместный халат, неизвестно зачем подаренный ему профессором Скайуокером.

Блять! Господи, ну нельзя же так…

Судя по тому, как Бен вдруг закашлялся, сунул свободную руку в карман и немного сменил походку, не ей одной стукнуло по головушке фантазиями о Нииме в халате Соло.

Мысль о том, что он прямо сейчас возбуждается от фантазий о ней, от нее самой, плотно прижимающейся к нему посреди этой людной площади, от ее объятий и поцелуев, Рей вдруг стало так невыносимо жарко и влажно в трусиках, что захотелось плюнуть на все и просто предложить поехать к нему прямо сейчас. И будь что будет!

Зазвонивший телефон отвлек их обоих и позволил выдохнуть, глотнуть морозного воздуха и переключиться с горячих мыслей на темы более прозаичные. Звонила мама Бена и, похоже, просила его заехать к ней с утра перед вылетом. Соло сказал «попробую, но не обещаю», пожелал ей приятного вечера и просил передать дядюшке Люку привет.

Они прогуливались по аллее прилегающего к площади парка, обсуждали все на свете, периодически прерывая разговор поцелуями. Вместе с другими прохожими, среди которых было немало таких же крепко держащихся за ручки или обнимающихся парочек, остановились у играющих приятную мелодию уличных музыкантах.

Ниима слегка наклонила голову и приложилась губами к незакрытому шарфом участку кожи на шее Соло, вдыхая любимый запах сентября и крепкого кофе. Бен шумно втянул морозный воздух, даже не пытаясь подавить приятного спазма, теплым узлом скручивающего низ живота. Губы Рей были горячими, мягкими и абсолютно бесстыдными. Нежные, но вместе с тем требовательные прикосновения разогревали кровь мужчины, обещали удовольствие куда большее, чем просто приятное покалывание по всему телу. Целый ворох фантазий тут же закружился в голове, как поднятые в воздух желто-красные листья. Захотелось плюнуть на все и предложить ей поехать к нему прямо сейчас. И будь что будет!

- Не увлекайся, а то мне будет идти неудобно. – предостерегающе прошептал Соло, не особенно сопротивляясь ее ласкам и не испытывая ни капли стеснения за то, что плотно прижатая к нему девушка может почувствовать степень его возбуждения.

Они бросили в открытый футляр от гитары пару купюр и зашагали к выходу из парка. Ниима немного отстранилась и удовлетворенно фыркнула, отчего-то страшно гордая тем, какой эффект она оказывает на своего… Вот моим парнем его язык назвать вообще не поворачивался, моим мужчиной – почему-то тоже. «Мой мужчина» в голове Рей сразу же ассоциировалось с томными бульварными романчиками или и того хуже – быстро превращалось в ярлык «папочка». «Мой любимый», «мой мальчик», «мое все» и прочие определения, которые доводилось ей слышать из уст других людей, так же вылетали в трубу.

Он был просто Бен. И из всех общепринятых определений меньше всего внутренний слух резало моя пара. Хоть и звучало это определение в голове Рей немного фатально, с легким флером какой-то предопределенности и тотемной анималистичности.

Роуз советовала Рей придумать для Бена милое прозвище, говоря, что для любой пары это обязательно. Пейдж закатывала при этом глаза, фыркая, что все эти ярлыки убивают «смысл» и «весь настрой», утверждая, что нет ничего лучше, чем просто называть друг друга по именам. Кайдел же заняла какую-то странную промежуточную позицию, советуя приберечь милые прозвища для секса и интимных разговорчиков. И каждая подруга пыталась доказать своим примером, что права. Роуз пищала по скайпу «мой медвежонок», созваниваясь по вечерам с Финном, Пейдж рассказывала о каком-то грубияне Брейди (Брэде? Брэдли?), которого подцепила в баре (или на работе? или после работы?) и собиралась к нему на выходные «снимать напряжение», а Кайдел хихикала и, заливалась краской, строчила кому-то (кому именно – она не признавалась даже Пейдж) сообщения в мессенджере.

В какой-то момент Рей при всей своей любви к девочкам всерьез задумалась: они втроем малость долбанулись головушкой. Роуз давно уже надо перестать тянуть кота за яйца и переспать уже с Финном, Пейдж бы не помешало найти нормального мужчину, который будет относиться к ней с уважением, а Кайдел следует перестать витать в облаках и корчить из себя инфантильную старшеклассницу.