Посиделки с Олегом

– Похоже, мы пропустили самое интересное, – взял два бокала бесплатного шампанского у проходившего мимо официанта Олег.

– Спектакль еще продолжается, – с грустью в голосе пояснил Эммануил Давидович. – В жестокое время вы живете, молодые люди.

– Да ладно. А что, раньше не было жестокости, ксенофобии? Мы болели за Спартак, а ребята с соседней улицы уже не помню за кого. Каждый вечер мы били, били нас, шли стенка на стенку, в советское время.

– Уж чего–чего, а ксенофобии не было. Помню, со мной в классе учился грузин. Так мы максимум могли посмеяться над его акцентом, но чтобы убивать, – посмотрел он укоризненно на Диметру, впоследствии продолжив – И мы хотя бы во что–то верили. Я внучку сколько раз спрашивал: «молодежь, во что вы верите, какие у вас идеалы», а она в ответ лишь включает свой речитатив на полную громкость. Вот Вы. Да, девушка, Вы. Вот у Вас какие в жизни идеалы? Во что Вы верите? Какая у Вас мечта в жизни самая главная?

– Я верю в окончательную победу в мире духа над телом, – ни чуть не задумываясь ответила Диметра. – А что касается мечты… Я живу с Олегом – моим любимым мужчиной. Мечта сбылась.

Недавно разносивший шампанское официант снова появился, по на его подносе лежала горка пакетиков с белым порошком.

– Снег даром! По два пакетика на человека, – рекламировал тот.

Взяв четыре Олег сразу высыпал их содержимое в тарелку, измельчил, высыпал на тыльную сторону ладони, вздохнул часть и, протянув оставшееся Диметре, прокомментировал:

– Как–то не штырит, скорее всего Снег разбавили порошковым молоком или смесью для детского питания.

– А по–моему нормальный.

– Не, разбавленный.

– И наркотиков в наше время не было.

– Вынужден Вас разочаровать, дурь в том или ином виде была всегда, – продолжал возражать Олег. – Дорогая, пошли на второй этаж поднимемся, хваленую Красную шапочку посмотрим?

Уже поздней ночью с пятницы на субботу Олег так до конца и не понял очередного крика Диметры. Самым странным ему казалось то, что просыпаясь она во–первых ничего не помнила, во–вторых каждый раз искренне удивлялась его рассказам как она кричала.

– Дорогая, я вот что подумал, – гасил Олег свет в спальне и забирался, будучи обнаженным, под тонкое одеяло. – Помнишь того старика из бара?

– Который попросил у нас водки?

– Он самый. Я думаю, что стоит принять его приглашение.

– Да ну. На мой взгляд он ни чем н =е отличался от тех шарлатанов, которые ходят по квартирам предлагая то чудодейственные приборы, то таблетки от всех болезней сразу.

– А что мы теряем? Не понравится – уйдем.

– Вообще–то ты прав.

– Вот так всегда бы, зай. А то тебе бы только со мной поспорить. Вот завтра и поедем.

Здание городского института нейрофизиологии выглядело внушительно: белое шестнадцатиэтажное квадратное здание подобно оправе драгоценного камня обрамлял высокий кованый металлический забор, окрашенный черной краской, получаемой путем растворения битума в бензине. Перед массивными воротами был разбит сад, радовала глаз ароматная распустившаяся сирень.

– Я очень рад, что вы пришли! – протянул руку Сергей Матвеевич.

– Мы вот с женой подумали–подумали и решились, – ответил рукопожатием Олег.

– Прекрасно! Как я уже говорил, нам нужны добровольцы. Пойдемте, – проводил он в лифт.

Подвальное помещение было огромным, освещенным холодным белым светом газовых ламп. В углу за компьютером в белом халате сидела в белом медицинском халате светловолосая девушка и что–то сосредоточенно анализировала на мониторе.

– Здравствуйте, профессор.

– Добрый день, Маша. Вот, к нам пришло двое добровольцев.

– Отлично.

Практически все помещение подвала занимали похожие на приборы для проведения магнитно–резонансной томографии большие белые трубы с проводами и кушетками внутри.

– Это и есть комплекс нашей аппаратуры.

– А это безопасно для здоровья, – продолжал осматриваться Олег.

– Совершенно безопасно. В нашем последней опыте к системе было подключено сразу двадцать человек и ни у одного не ни одного побочного эффекта не наблюдалось. Вы же знаете, все  то что мы видим, слышим, обоняем и осязаем является по сути всего лишь набором посылаемых в мозг электрических импульсов. Доподлинно как выглядит кошка, собака, ваша соседка – этого точно никто не знает наверняка, никто и не знает какой на самом деле вкус у фисташкового мороженного. На этом и построен принцип работы нашего аппарата – мы посылаем в мозг сходные с его собственными волны. И в результате без приема психотропных веществ или галлюциногенных люди видят реалистичные картины, путешествуют по закоулкам не только собственного мозга, но и мозга всех подключенных не вставая с кушетки.

– Звучит заманчиво. А можно один вопрос?

– Да.

– А какова с какой целью Вы этот прибор создали?

– Цель очень проста. Вы, то есть психонавты, любители наркотических и галлюциногенных веществ получаете свои ощущения, мягко говоря, не заслужено. Йоги, тибетские монахи на протяжении всего жизненного пути идут к просветлению, чтобы хоть однажды увидеть то, что вы видите под действием веществ следуя по наименьшему сопротивлению, губя свои организмы. Католические и православные священники ради того, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на запредельные дали галлюцинаторного мира отдают себя служению Богу. Поэтому предо мной стала задача  с минимальным ущербом для здровья вызывать подобные эффекты.

– Спасибо за емкий ответ.

– Ваше имена? Можно прозвища. Это не суть важно.

– А зачем это? – удивилась Диметра.

– Для анкеты.

– Кай.

– Медуза.

– Возраст, место рождения, проживания, род занятий?

– Сорок два. Энгельс. Москва. Врач–хирург.

– Двадцать девять. Москва. Психолог.

– Какими–либо еще заболеваниями хроническими страдаете? Ну, кроме психонавтики?

– Вроде бы нет, – задумалась Диметра. – Иногда мне снятся кошмары.

– Тоже нет, – уверенно ответил Олег. – Раньше близкие замечали за мной лунатизм. Я мог ходить по ночам, даже питаться, но когда познакомился с Диметрой все это прошло, не повторялось.

– Распишитесь в своем согласии на эксперимент и в согласии с нашими манипуляциями?

– Хорошо. Закатите рукав.

– Укол?

– Да, совершенно безвредный препарат Аминазин. Это необходимо для расслабления.

– Хорошо.

– А теперь ложитесь в аппарат и считайте до ста. Он автоматически накатает кушетку внутрь. Главное, помните что время здесь и время там течет неодинаково. Ни чему не удивляйтесь. Аппарат способен проецировать ваши самые скрытые желания.

– Как это? – легла на кушетку Диметра, положив голову на маленькую мягкую белую подушку.

– Вам когда–нибудь снились сны такого содержания, когда в их действии за ночь проходило гораздо большее количество времени?

– Да, – подтвердила Диметра. – Я как–то задремала в кресле минут на пятнадцать, а во сне проделала на автобусе яркую красочную дорогу от Москвы до Твери, с пышной листвой, водоемами и оврагами.

– Так вот это то же самое. Отключите телефоны и снимите очки и часы. Рядом вы видите специальные полочки, вещи можете положить туда.

– Часы? – Олег, снимая солнцезащитные очки с черной массивной оправой и стеклами желтого цвета,  закусил губу. – Вы понимаете, мои часы – они мне очень дороги, это подарок одного человека, которого нет в мире живых. Я снимаю их только дома.

– Не волнуйтесь. Все ваши вещи останутся в целости и сохранности.

Диметра сняла часы молча и вместе с очками покорно положила их на полку.

Абсолютно мертвый штиль: ни дуновенья  ветра, ни звуков мегаполиса, ни шелеста листвы, ни привычных ударов крыльев пролетающих птиц не было слышно внутри полутемного ангара с матовыми от пыли полуразбитыми стеклами расположенных в метрах трех от пола окнах. Темно–зеленая, но не цвета хаки облетевшая краска огромных распахнутых ворот приглашала выйти. Похожее на ангар для самолета здание продолжалось огороженной по обе стороны колючей проволокой асфальтовой дорогой, обрамленной желтым песком. На небе естественного голубого цвета не было ни тучи, лишь яркое ласкающее солнце и даже поросший осокой берег реки казался знакомым. На деревянном самодельной мостике, откуда обычно   прыгают в воду дети, а взрослые  –ловят рыбу – сидел на корточках Олег, внимательно всматривающийся в рябь воды.