Посиделки с Олегом

Измельчив белесую смесь порошка, комочков и гранул лезвием «Джилет» практически в пудру и разделив на две ровные кучки Олег взял зубчатый нож для нарезки хлеба с широким лезвием и очень аккуратно высыпал им одну кучку пудры себе на тыльную сторону ладони. Диметра, зажал большим пальцем правую ноздрю, вдохнула пудру с его руки после чего Олег повторил процедуру и вдохнул оставшееся и тут же закурил. Эффект не заставил себя ждать.

– Дорогой, выключи пожалуйста радио.

– Зай, как я могу выключить радио если оно работает в твоей голове?

– Ну пожалуйста!

– Чик! – нажал на кончик ее носа он.

Какофония голосов тут же прекратилась, лишь волны одна за другой застилали ее тело, учащали сердцебиение неостанавливающимся потоком идей, желанием делать хоть что–то лишь бы не сидеть на месте, нестерпимым половым возбуждением.

– Пошли, теперь я на тебя пописаю, – увлек за собой он в ванную.

 Устроившись по разные стороны ванной Олег и Диметра принялись раасматривать тела друг друга, касаясь при этом гениталий. Коротко постриженные пальцы его согнутых в коленях и разведенных по бортам ванной ровных тонких ног, под кожей живота проступающие очертание ребер, мальчишеская грудь со всегда торчащими сосками, узкие плечи, тонки, с длинными как у пианистов пальцами руки – все это не могло не возбуждать Диметру. И вот она! Струйка! Откинувшись до предела Олег развел ноги еще сильнее и струйка его мочи, прозрачная и аромата миндаля вожделенным потоком покрывала ее руки, гениталии. Диметры облизывала свои руки, чтобы уловить вкус Олега, его запах.

– Вылижи мне анус, – прошептал Олег, встав, повернувшись к ней спиной и разведя свои ягодицы.

Вскоре ее влажный язык коснулся плоти нежного, ароматного ануса Олега. О, как же ее это возбуждало!

Результат не  заставил себя долго ждать. По окончании Диметра, заметив провалившегося в сон Олега, не стала включать воду. О, какой же он красивый спящий. Смотреть на него поучилось в тот вечер недолго. Тишину неожиданно прервали доносящиеся из комнаты шаги. Выйдя из ванной Диметру удивила вибрация пола. От тех шагов сотряслись стены, вибрировал пол. Рыжий кот ростом сто семьдесят–сто восемьдесят сантиметров плавно разгуливал по спальне виляя своим полуметровым хвостом.

– Чаки?

– Я не Чаки – я котоголубь! Разве ты не видишь мои крылья? – спросил кот, неестественно улыбнувшись как клоун.

– Нет, я не вижу, – испуганно ответила Диметра.

– Знаешь, ты не права насчет вселенной, – лег кот рядом с батареей тотчас с нею слившись в единое целое.

Батареи отопления в их квартире были стары, чугунные, гармошкой. Дальше фразу продолжила батарея, двигая своими секциями будто ртом:

– На самом деле мироздание представляет собой рабочий стол компьютера, а люди в ней – это всего лишь выполняющие определенные функции компьютерные программы, и пользователь волен решать какую из них запустить на выполнение, а какую – закрыть.

– И что же происходит после закрытия?

– Возьми  блокнот и ручку, – ползала батарея по полу.

– Хорошо, – выполнила Диметра.

– Ложилась печатью пыльца.

– Ложилась печатью пыльца, – записала.

– Были сочными  травы.

– Были сочными травы.

– У ночи нет лица.

– У ночи нет лица.

– Оборотни подземельные правы.

– Оборотни подземельные правы.

– Какие красивые стихи, Медузочка, – подошел сзади Олег.

– Их.. Мне… Продиктовала.. – Посмотрев на стоящую неподвижно на свое месте батарею, как ей и полагалось, Диметра прервала фразу. – Не важно…

– А я так сон только что видел – закачаешься, – повел в спальню он. – Будто из стены в нешей ванной открывается выход на огромное пшеничное поле, и над ним на небе висит не одно солнце, а целых три.

– Вот это да!.. А я такое видела!

– Завтра расскажешь, нам на работу вставать. Так что спокойной ночи, милая.

– Спокойной ночи.

До конца рабочего дня Диметры оставалось полчаса, последний клиент ушел, оставалось только ввести в компьютер результаты тестов и сформировать отчет, когда раздался стук в дверь ее кабинета.

– Войдите, – удивившись, пригласила она.

Дверь в тот вечер медленно открылась, из–за нее показалась хорошо знакомая рука с тонкими длинными пальцами и аккуратно коротко постриженными ногтями, держащая огромную белую розу.

– Привет, дорогая.

Темно–синие кеды с толстыми длинными белыми шнурками, одетые без нижнего белья тонкие летние темно–синие облегающие джинсы, заканчивающиеся широким черным кожаным ремнем с большой квадратной блестяще серебристой пряжкой, чуть обнажающая и подчеркивающая плоскость живота и стоячесть сосков одетая на голое тело тонкая белая майка с красными по диагонали полосами и точно такими же  красными буквами и английскими словами разного, местами газетного шрифта, призванные скрыть расширенность зрачков, характерный прищур уберечь от света солнцезащитные очки с массивной черной  оправой и закрывающими половину лица круглыми желтыми стеклами, хорошо пепельные короткие волосы с растрепавшейся от ветра челкой, легкий мужской аромат с летними огуречными нотками, плавна грациозная походка –от Олега невозможно было оторвать взгляд.

– Любимый! Вот это сюрприз, – взяла цветок она, обняв.

– Я знал, что ты обрадуешься.

– Еще бы. Мне тут еще минут двадцать торчать. Хочешь холодного чая?

– О–о–о, с удовольствием.

– Сейчас, – налила в кружку чая с малиновым вкусом Диметра.

– Та–а–а–к, а это что такое? – вошла в кабинет полная женщина в возрасте. – Чаи в рабочее время гоняете?

– Ну, вообще–то я клиент, – быстро нашелся Олег, чтобы не подставлять любимую.

– Клиент значит? – не поверила негативно настроенная женщина, разглядывая и тот час попадая под его обаяние. – И что же Вас беспокоит?

– Ой, вызнаете, вид крови.

– Вы боитесь крови? Что ж, весьма распространенная фобия.

– Нет. Когда делаю операцию, то у меня возникает непреодолимое желание ею измазаться, попробовать ее на вкус.

– Боюсь, это не по нашей части, – указала взглядом на дверь ошарашенная женщина, после чего обратилась к Диметре, – Ты тоже можешь идти, я распечатаю отчет.

– Всего доброго, – попрощался Олег.

– И Вам не хворать.

– Твоя начальница? – повернул ключ зажигания он.

– Угу. Она не всегда такая. Просто на днях была комиссия, шерстили всю документацию.

– А–а, так это везде так, – вдавил в пол педаль газа Олег. –У нас что ни месяц, то комиссия, то линейный контроль. Ничего, сейчас расслабимся.

Здание Дома Культуры выглядело не приветливо: фасад с облупившейся краской, стоящие возле широкой лестницы пивные бутылки и окурки,  треснутые стекла, взвесь вековой пыли внутри – настоящий ад для астматиков и разного рода чистюль.

– Кай, Медуза! – воскликнул пожилой мужчина в черных сандалиях, черный костюмного типа брюках, не скрывающей пивного живота синей рубашке, старых очках в роговой оправе, подчеркивающих его седые волосы.

– Здравствуйте, Эммануил Давидович,– по–мужски подал руку Олег.

– Вы пропустили все самое интересное, осталась только «Красная шапочка».

Если окинуть взором все происходящее, то гости вечера сгруппировывались по возрастному признаку. Олег и Диметра, естественно, прибились  к компании самого пожилого гостя – организатора и бессменного руководителя  Эммануила Лихтенштейна потому что со старшим  поколением всегда было о чем подискутировать.

– Ну и как «Красная шапочка»?

– О, как же изменился мир, как же поменялись времена – вздохнул Эммануил Давидович, усаживаясь за стол напротив Олега и Диметры.

– Ерунда! Мир прежний и времена всегда одинаковые, – возразил Олег.

– Попробовали бы они в советское время выйти голышом на сцену и, извините, совокупиться.

– Ну что Вы людей–то в заблуждение вводите? Вас послушать – в советское время все было прекрасно и удивительно. А репрессии? А карательная психиатрия?

– За то в наше время не было такого разврата! Где это видано: голый мужик в костюме волка совокупляется в полуголой Красной Шапочкой?