Страница 26 из 28
При отступлении из пределов левобережной Польши эти меры стали применяться и здесь, причем в более широких масштабах, вылившись в проведение тактики «выжженной земли». Население добровольно и насильственно военными и гражданскими властями выселялось, его имущество и посевы уничтожались, лошади и крупный рогатый скот реквизировались. «Благоволите распоряжением при отступлении заблаговременно все средства, особенно железнодорожные, интенсивно вывозить в тыл, уничтожать посевы косьбой или иным путем. Мужское население, кроме жидов, возраста военнообязанных удалять в тыл, дабы не оставлять в руках противника. Все запасы скота, хлеба, фуража, лошадей обязательно вывозить. Легче будет вновь снабдить население при нашем наступлении, но не оставлять противнику, который все равно отберет. По возможности все рельсовые пути свертывать, увозить в тыл, а не ограничиваться местной порчей путей; мосты, водокачки взрывать окончательно, где возможно взрывать плотины», – «секретно» по прямому проводу 16 июня 1915 г. в г. Седлец приказывал из Ставки начальник штаба генерал Н. Н. Янушкевич начальнику снабжений армий Северо-Западного фронта генералу Н. А. Данилову[217].
Естественно, все это вызвало возмущение и недовольство среди населения. «Об уничтожении целых селений на некоторых корпусных участках, о бессистемности эвакуационных распоряжений, о неправильно создавшемся, видимо, у населения и войск понятии, что это меры репрессии, уничтожение частного имущества без оценки и права сохранения его владельцем порождает уныние, озлобление, смуту», – доложили Верховному главнокомандующему прибывшие в Ставку гофмейстер А. Б. Нейдгарт и флигель-адъютант граф А. С. Велепольский[218].
Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич потребовал от всех генерал-губернаторов, главнокомандующих фронтами и командующих армиями «все это немедленно прекратить» и приказал «при уничтожении имущества жителей (селений, отдельных дворов, посевов) уничтожать только то, что необходимо по военным требованиям – закрывает обстрел». При этом «составлять акты, дабы население могло получить соответствующее вознаграждение», как и за уничтоженные посевы; чтобы население не было «срываемо со своих мест поголовно», а только военнообязанные мужчины от 18 до 45 лет, которых привлекать к работам с организацией их довольствия. Остающееся на местах население должно быть обеспечено запасами продовольствия. К выполнению этих мер Верховный главнокомандующий требовал «широко привлечь все без исключения гражданские власти», которые «должны работать не покладая рук», чтобы внести «успокоение» в население, «порядок в передвижении тех, которые добровольно покидают свои места, и направлять их в строго определенные районы, не загромождая тыла армий»[219].
В заключение он потребовал «немедленно, самыми решительными мерами прекратить самовольное уничтожение войсками имущества жителей». Верховный главнокомандующий к тому же еще был обеспокоен и тем, что «если это не будет поставлено всеми начальниками в святую для себя обязанность, то падение воинской дисциплины неизбежно».
Однако «процесс пошел», и не только остановить, но даже упорядочить его было уже непросто. Тем более что, доводя до вверенных им войск приказы и распоряжения Верховного главнокомандования, командующие армиями, командиры корпусов, начальники дивизий нередко делали свои дополнения, еще более расширяя область применения разрушительных мер, внося путаницу и «разное понимание» в войсках приказов Верховного. Об этом, например, сообщал командующему 10-й армией генералу Е. А. Радкевичу (по приказу главнокомандующего) генерал Н. А. Данилов, в очередной раз доводя содержание и порядок проведения реквизиций, эвакуации и вывоза имущества, уничтожения посевов[220].
Искажения отданного Верховным главнокомандующим распоряжения допускали и гражданские власти. Как сообщалось в Ставку, варшавский губернатор «вопреки распоряжения» предписал своим приказом начальнику Гроецкого уезда «обязать всех землевладельцев приступить к уничтожению всех своих посевов». В результате войты гмин потребовали от владельцев имений выкашивания посевов, картофеля и свеклы[221]. «Приказы об истреблении посевов, выселении жителей, вознаграждении за убытки отдаются начальниками уездов, местными или командированными солтысами в большинстве случаев устно, словесно, те в свою очередь устно передают их владельцам и крестьянам. Вследствие этого приказы обогащаются по пути угрозами, вводят в недоумение, порождают панику, становятся безусловно несогласными с объявлением губернатора населению. Во всей практике царит хаос, причиняющий колоссальные материальные и нравственные жертвы. Из целой массы имеющихся у нас фактов и жалоб мы избрали лишь для представления проверенные нами. Общее их число и содержание наполняет чувством полной безотрадности и опасения за нравственную устойчивость и экономическое сопротивление населения в случае занятия страны на более продолжительное время», – сообщал в Ставку граф А. С. Замойский[222].
26 июня Верховный главнокомандующий отдал приказ № 523, в котором, констатируя дошедшие до него сведения о действиях отступающих войск по отношению к местному населению и его имуществу, выражавшихся «в различного рода насилиях, истреблении строений, лесов и других насаждений», отмечая, что «подобные явления в корне противоречат тем указаниям и распоряжениям, которые были разновременно отданы» им, требовал от «строевого начальства неуклонного и беззамедлительного принятия мер к прекращению по отношению местного населения и его имущества насилий»; допускал «уничтожение имущества лишь в случаях, когда это вызывается требованиями боевой обстановки и вообще военными целями и притом по распоряжению соответствующего строевого начальства». Ответственность за неисполнение приказа возлагал «на начальников отдельных частей», которым предписывал за «совершение означенных преступлений немедленно привлечь к законной ответственности… в самом высшем размере, до смертной казни включительно»[223].
Вынужденное под давлением и ударами превосходившего в военной технике противника отступление ожесточало войска. Попытки Верховного командования и главнокомандующих фронтами сдерживать войска от разрушительных действий своими расплывчатыми распоряжениями и приказами не имели успеха. В Ставку Верховного главнокомандующего потоком шли обращения и письма от владельцев имений, священнослужителей и общественных организаций с сообщениями о продолжавшихся поголовных выселениях жителей, сжигании деревень, усадеб, дворцов, уничтожении имущества. «Помимо объявленного во всеобщее сведение приказа Вашего Императорского Высочества… отходящие на новые позиции войска в Плонском и Плоцком, а по полученным сейчас данным в Блонском, Сухачевском и Гроецком уездах продолжают срывать поголовно с мест население, применяя меры насилия, уничтожают или отбирают всё имущество, не составляя актов и не выдавая реквизиционных квитанций, сплошь выжигают деревни, фольварки, костелы», – сообщал Верховному главнокомандующему 5 июля из Варшавы председатель исполнительной комиссии Центрального обывательского комитета Святополк-Четвертинский и просил «поддержать веру в населении, что приказания Ваши святы, и спасти население от отчаяния и смуты… Не допустить дабы… могли продолжаться беспощадно разрушительные действия отходящих войск»[224].
О неисполнении отданного войскам приказа, о том, что «с полной беспощадностью сжигаются деревни и посады на громадных пространствах целых уездов, уничтожается имущество жителей, вытесняемое из своих хат обезумевшее от испуга население бежит куда глаза глядят», – сообщал Верховному архиепископ Варшавский Александр (Каковский). Он также просил «внять рвущемуся из удрученного сердца воплю народа! Спасти!»[225] Бежавшая в Люблин графиня Ядвига Полетыло сообщала, как, по ее мнению, «без видимой надобности, вызванной военными действиями, сожжены казаками в [ее] имении Красничин Красноставского уезда все фольварочные здания, дома прислуги с их имуществом и [ее] шестнадцатикомнатный дом» и просила «содействие»[226].
217
РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 12.
218
Там же. Л. 56.
219
РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 56.
220
Там же. Л. 7.
221
Там же.
222
РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 129.
223
Там же. Л. 28.
224
РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 70.
225
Там же. Л. 85.
226
РГВИА. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 40. Л. 81.