Страница 12 из 14
В период институциональных реформ издержки институциональной трансформации могут существенно увеличивать совокупные общественные издержки и тем самым снижать эффективность экономической деятельности.
Для улучшения функционирования экономики в целом и ее отдельных составных частей не обязательно добиваться минимизации трансакционных издержек. По нашему мнению, такие издержки необходимо сокращать на единицу реализуемого товара. В условиях же проведения достаточно агрессивной маркетинговой политики общая сумма трансакционных издержек может (и даже должна) возрастать. При этом необходимо, чтобы реализация товаров увеличивалась в большей степени. Аналогично и все другие показатели, характеризующие институциональную эффективность экономики, должны иметь не абсолютное, а относительное выражение.
Китай как витрина восточной институциональной матрицы
Китайские ученые убеждены, что попытка перенять западную систему мгновенно без соответствующей экономической основы и культурной традиции, – «не только фантастика, но и авантюра».
Может быть, именно благодаря такой философии Китай уже много лет и демонстрирует стабильно высокие темпы экономического роста.
Поскольку белорусская и российские институциональные системы построены на X (восточной) – матрице, то для нас представляет интерес успешный опыт совершенствования экономического механизма в странах, также функционирующих на основе этой матрицы. Ярким представителем восточной модели является Китай.
Институциональная система Китая принципиально отличается от западной институциональной модели. Она базируется на приоритете государственных интересов над индивидуальными. Аналогичный подход характерен и для Республики Беларусь и в несколько смазанном виде из-за наличия псевдорыночного регулирования – в Российской Федерации.
К огорчению либералов, в Китае создана не рыночная, а квазирыночная экономика с преобладающей долей государственного сектора. Она включает элементы рыночной экономики параллельно с плановой системой управления и сохранение контроля государства над основными отраслями народного хозяйства. При этом предполагается сохранение сложившейся политической системы, что заведомо не допускает слепое копирование западного опыта [45, с. 94, 98].
Государственная собственность в Китайской Народной Республике продолжает занимать лидирующее положение по доле в валовой продукции промышленности, розничному товарообороту, численности занятых.
В государственном секторе сконцентрированы важнейшие средства производства ведущих отраслей (промышленность, транспорт и связь, финансовые учреждения, госхозы в сельском хозяйстве) [46, с. 106–107]. Государственные компании сосредоточены также в металлургии, тяжелой промышленности, судостроении, добыче угля. По аналогии с нашей страной, китайские государственные предприятия имеют доступ к дешевым кредитам и льготы по налогообложению.
В Китае успешно развиваются коммерческие банки преимущественно с государственным капиталом.
Более 43 % активов всей банковской системы принадлежит 5 крупнейшим банкам, основным собственником которых является правительство Китая и связанные с ним инвестиционные компании. При этом деятельность иностранных банков в Китае ограничена, в том числе они не имеют права выдавать кредиты в национальной валюте физическим лицам и выпускать кредитные карты [47, с. 505–506].
В Китае инвестиции осуществляются в основном за счет государства. Для этого используется до половины производимого ВВП.
«The Economist» признает, что большие государственные вложения в строительство метро, канализационные системы и доступное жилье поддерживают экономический рост и создают задел на будущее. Финансы, энергоносители, телекоммуникации и транспорт – практически вне зоны досягаемости для частного бизнеса. В то же время западные исследователи считают, что государственные компании, осуществляющие инвестиционный заряд экономики, имеют высокий уровень задолженности и менее эффективно работают по сравнению с предприятиями из частного сектора. Тем не менее авторы статьи весьма пессимистично оценивают вероятность реформирования китайского государственного сектора на западный манер [48].
Таким образом, в Китае сохраняется ведущая роль государственного сектора, что характерно для Х-матрицы. Доминирующая роль государства в экономике неоднократно подчеркивалась партийными и государственными руководителями КНР. Более того, менеджеры государственных предприятий считают, что государственный сектор экономики КНР нуждается в дальнейшем расширении для обеспечения национальной экономической безопасности, роста государственных инвестиций в экономику и зарубежную экспансию китайских государственных корпораций. При этом игнорируется мнение международных экономических организаций, выступающих против укрепления китайского госсектора [49].
Отмечая нежелание Китая перестраивать свою экономику по либеральным принципам, Чжан Чжифэн пишет, что «экономические и социальные процессы, происходящие ныне в китайском обществе, дают основание говорить о диалектическом взаимодействии планомерности и рынка при ведущей роли планомерного регулирования, о способности планового воздействия на поворот рыночной конъюнктуры в нужном для общества направлении». Опыт китайских реформ показывает, что некоторые ныне существующие концепции находятся в противоречии с реальностью, что одни теории теряют свою популярность, другие – сходят на нет. Серьезные сомнения вызывают, например, постулаты, на которых построен монетаризм: саморегулирующаяся система; способность частной собственности и конкуренции обеспечить макроэкономическую стабильность; решающая роль денег в общественном воспроизводстве и т. д. Не выдерживает критики и теория «рыночного социализма», которая признает единственным регулятором производства рынок. Полностью несостоятельными оказались взгляды защитников альтернативы «план или рынок», которые трактуют плановое развитие народного хозяйства и товарно-денежные отношения как взаимоисключающие начала [46, с. 114].
Несмотря на сохранение государственного контроля над экономикой, китайские власти признают необходимость ликвидации низкоэффективных государственных предприятий. Вместе с тем для предотвращения социальных эксцессов в Китае разработаны системы компенсации для увольняемых с государственных предприятий.
В промышленном секторе Китая в ближайшие годы будет сокращено от 5 до 6 млн человек с выплатой увольняемым значительной компенсации. Так, для предотвращения социальных волнений уволенным из угольной и сталелитейной отраслей будет выплачена компенсация на общую сумму 23 млрд долл, или в среднем 4 тыс. долл. США. Общая цифра компенсаций, вероятнее всего, возрастет из-за закрытия убыточных государственных организаций в других отраслях [50].
Таким образом, при реформировании институциональной системы в России и Беларуси необходимо использовать опыт стран с аналогичной восточной институциональной матрицей (Китай, Сингапур, Тайвань). По примеру Китая для предотвращения социальных конфликтов с увольняемыми работниками финансовые ресурсы, ранее направляемые на поддержку неэффективных предприятий, целесообразно одноразово использовать для выплат компенсаций, достаточных для переподготовки на пользующиеся спросом специальности или для переезда в районы, нуждающиеся в рабочей силе (в том числе в сельскую местность). На территориях, где есть спрос на рабочую силу, необходимо активное строительство дешевого арендного жилья за счет государства. Кроме того, обязательно осуществление комплекса мер по стимулированию самозанятости, а также предоставлению серьезных налоговых льгот за каждое созданное рабочее место. В аграрном секторе необходимо ввести упрощенный порядок выделения земельных участков для ведения фермерского (крестьянского) хозяйства с субсидированием производства сельскохозяйственной продукции. Такая политика в итоге будет выгодна государству, которое прекратит дотировать убыточные государственные предприятия и обеспечит занятость высвобождающихся работников.