Страница 26 из 33
Представляете себе президента двух академий, багровую от ярости, с перекошенным лицом и растрепанными волосами, приказывающую слугам рубить топорами душераздирающе визжащих свиней? Зрелище не для слабонервных! Ссора, а затем смертельная вражда двух близких к государыне лиц, естественно, привлекала ее внимание, о чем говорят записи в «Дневнике» секретаря Екатерины II А.В. Храповицкого. 30 октября 1788 года он заносит туда следующие строки: «Дашкова побила Нарышкиных свиней; смеясь сему происшествию, приказано скорее кончить дело в суде, чтоб не дошло до смертоубийства».
К судебному процессу о меже добавилось «дело о зарублении», закончившееся, кажется, лишь со смертью в 1795-м А. А. Нарышкина, который, показывая приятелям на красное лицо своей супостатки, любил говаривать: «Она еще в крови после смерти моих свиней…»
Роковой треугольник
Эта история в свое время наделала немало шума, и еще спустя полтора десятилетия после ее трагического окончания находим отголоски случившегося на страницах дневника А.С. Пушкина. Вот запись, сделанная им 8 марта 1834 года: «Княжна Туркестанова, фрейлина, была в тайной связи с покойным Государем и с кн. Владимиром Голицыным, который ее обрюхатил. Княжна призналась Государю. Приняты были нужные меры – и она родила во дворце, так что никто и не подозревал. Императрица Мария Федоровна приходила к ней и читала ей Евангелие, в то время как она без памяти лежала в постели. Ее перевезли в другие комнаты – и она умерла. Государыня сердилась, узнав обо всем. Вл. Голицын разболтал все по городу».
Такова общая фабула этого происшествия в той трактовке, которую оно получило у современников. Но так ли все обстояло на самом деле?
Княжна Варвара Ильинична Туркестанова (1775–1819), принадлежавшая по отцу к знатному грузинскому роду, была фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны (супруги Павла I). Большая часть жизни княжны Варвары прошла при дворе, и все светское общество александровского времени, как в зеркале, отражено в ее обширной переписке с Фердинандом Кристином, русским политическим агентом в наполеоновской Франции. Письма Туркестановой рисуют ее женщиной незаурядной, обладавшей большим умом и образованностью, к тому же наделенной неотразимым обаянием, что позволяло ей, при не очень эффектной внешности, пленять сердца мужчин.
В.С. Голицын
Иногда поражаешься смелости выражений княжны и разборчивости в отношении возможных претендентов на ее благосклонность. Вот выдержка из одного письма, где речь идет о князе Федоре Голицыне, брате того самого Владимира, о котором упоминает Пушкин: «Он так толст, что, будь я его женою, я ни минуты не имела бы покоя, зная, что он может умереть тогда, когда ожидаешь этого всего меньше. Мне кажется, что с человеком таких размеров никогда нельзя рассчитывать на долгую жизнь, но что я, наверное, могу сказать, это то, что ни мой муж, ни любовник не будут на него походить».
И это пишет тридцатидевятилетняя особа не слишком привлекательной наружности, которая, казалось бы, должна уже давно смириться с ролью старой девы!
Но будущее покажет, что у княжны были основания почитать себя достойной лучшей участи. Весной 1818 года происходит ее окончательное сближение с Александром I; ранее их связывали вполне невинные отношения легкой увлеченности со стороны императора и восторженного преклонения со стороны фрейлины. И в это же самое время Варвара Ильинична без памяти влюбляется и вступает в связь с флигель-адъютантом Владимиром Голицыным, чуть не двадцатью годами моложе ее.
Князь уже имел устойчивую репутацию ветреника, кутилы, искавшего в жизни одних удовольствий; красивый, сильный, веселый и остроумный, внешне совсем не похожий на своего толстого брата, он был схож с ним лишь в одном – в безудержной жажде плотских утех. По словам современника, «вся жизнь его была сцеплением проказ, иногда жестоких, иногда преступных, редко безвинных». Пушкин хорошо знал князя В.С. Голицына как неплохого музыканта, но вряд ли высоко оценивал его нравственные качества, а потому легко поверил услышанному. Казалось бы, именно такому человеку суждено было сыграть в жизни немолодой княжны роковую роль. Но случилось иначе: легкомысленный повеса неожиданно подпадает под власть чар умной и обаятельной женщины, искренне увлекается ею и даже, несмотря на громадную разницу в возрасте, собирается на ней жениться!
В.И. Туркестанова
Но вся беда была в том, что княжна не находила в себе сил отказаться от одного из возлюбленных, питая к обоим одинаково сильное чувство. Ложная и двусмысленная ситуация, в которую она себя тем самым поставила, в скором времени разрешилась весьма печальным образом: в одну из августовских ночей Голицын застал царственного соперника в спальне у своей избранницы…
Все было кончено; он не смог ей этого простить, а может быть, просто предпочел удалиться, не желая мериться силами на любовном поле брани с самим царем. Так или иначе, Владимир прервал близкие отношения с Туркестановой и спустя некоторое время посватался (правда, неудачно) к княжне Лопухиной. Несчастная фрейлина вынуждена была претерпевать все муки ревности, причем к обоим любовникам сразу: Голицына она ревновала к Лопухиной, а императора – к его бывшей фаворитке М.А. Нарышкиной, только что вернувшейся из-за границы. Но ее связь с Александром продолжалась.
24 апреля 1819 года В.И. Туркестанова тайно произвела на свет дочь Марию, после чего приняла медленно действующий яд и несколько недель спустя скончалась в ужасных мучениях. Кто же был отцом ребенка? Дабы оградить «священную особу Государя», молва взвалила всю вину на князя, которому даже приписали гнусный поступок – подкуп горничной, через которую он якобы прибегнул к наркотическому средству, чтобы опоить свою жертву, овладеть ею и выиграть пари, заключенное с приятелями, – мотив, использованный позднее В. Крестовским в его «Петербургских трущобах».
Но это была неправда, о чем свидетельствует хотя бы то, что еще в апреле 1819 года, за месяц до смерти, сама княжна в письмах тепло и сердечно отзывается о Владимире Голицыне. Время, как всегда, сорвало все покровы и обнажило тайну. Остается добавить, что несправедливо очерненный общественным мнением князь взял родившуюся малышку на воспитание, вырастил ее и выдал замуж за И.А. Нелидова.
Искаженную версию случившегося Пушкин услышал в доме А.О. Смирновой среди прочих «анекдотов». Записывая эту историю, поэт, очевидно, не исключал возможности воспользоваться ею в литературных целях. Известно, что писательская фантазия питается вполне реальными фактами, что подтвердил другой российский классик, Максим Горький, почерпнувший один из эпизодов своего известного романа из длинной летописи сомнительных похождений опереточных примадонн…
Скандальные знаменитости
Наверное, ни на кого русское дворянство так не разорялось, как на иностранных актрис. Мода эта пошла еще с екатерининских времен, когда чересчур ретивые меценаты вроде графа А.А. Безбородко бросали к ногам обожаемых ими театральных див сотни тысяч. Чтобы иметь представление о щедрости этого вельможи, достаточно сказать, что, по свидетельству секретаря Екатерины II А.М. Грибовского, «итальянской певице Давии давал он ежемесячно на прожиток по 8000 рублей золотом, а при отпуске ее в Италию подарил ей деньгами и бриллиантами на 500 000 рублей».
Правда, разориться графу было трудно, – он владел поистине несметным состоянием. И все же недовольная его чрезмерной расточительностью императрица в конце концов повелела выслать певицу из России в двадцать четыре часа! Если обратиться к более поздним временам, то увидим, что гастроли заезжих, уже не оперных, а опереточных знаменитостей также нередко заканчивались скандалами, за которыми следовало их удаление из страны или, в лучшем случае, судебные разбирательства и денежные штрафы.