Страница 25 из 33
Видя страдания матери, Прасковья спустя некоторое время сама уговаривает возлюбленного жениться на другой, чтобы положить между ними непреодолимую преграду. По ее же настоянию Иван Иванович вступает в брак с девушкой, которую княжна для него выбрала из числа своих подруг. Через шесть лет, в 1759-м, жена Мелиссино умирает в родах, а еще через год Прасковья, испросив материнского благословения, бежала из дому и обвенчалась со своим суженым.
Отец сдержал слово: лишил дочь наследства и проклял. К потере состояния Прасковья Владимировна отнеслась равнодушно, но отцовское проклятие мучило ее всю жизнь. С мужем она была совершенно счастлива, хотя Бог и не наградил их детьми. Ее любящее сердце нашло утешение в сыне подруги, Н.А. Пушкиной, муж которой, Михаил Алексеевич (дальний родственник поэта), был осужден к ссылке в Сибирь за подделку ассигнаций. Жена последовала за ним, без особого сожаления оставив новорожденного Алешу на руках Прасковьи Владимировны. Та горячо полюбила «сироту», окружила его заботой и дала прекрасное воспитание, а он так привязался к своей приемной родительнице, что называл ее «матушкой» и продолжал проживать с ней, уже будучи отцом многочисленного семейства. Скончалась П.В. Мелиссино в глубокой старости, намного пережив своего супруга, так резко изменившего всю ее жизнь.
Повесть о том, как поссорились…
К немногим сохранившимся усадебным постройкам на Петергофской дороге относится бывшая дача княгини Е.Р. Дашковой Кирьяново (пр. Стачек, 45). Считается, что она была сооружена в 1783-м предположительно архитектором Д. Кваренги, одновременно с возведенным по его же проекту зданием Академии наук, которую княгиня в ту пору только что возглавила. На месте нынешнего каменного дома стоял другой, деревянный, упоминаемый Е.Р. Дашковой в первых строках второй части ее «Записок»: «В 1782 году я приехала в С.-Петербург и, не имея дома в городе, поселилась на своей даче в Кирианове, в четырех верстах от столицы».
Напомню, что княгиня возвратилась в столицу после восьмилетнего пребывания за границей и была весьма милостиво встречена императрицей, доверившей ей высокий пост директора Академии наук и пожаловавшей солидную сумму денег на покупку жилища. Но, приобретя городское владение на Английской набережной (дом № 16), не забывала Екатерина Романовна и о загородном, на Петергофской дороге, всячески благоустраивая и украшая его.
Дача княгини Е.Р. Дашковой в Кирьянове (пр. Стачек, 45). Гравюра начала XIX в.
В свое время Дашкова немало потрудилась, чтобы привести полученный ею еще в 1762 году участок в порядок, осушив на первых порах лишь наиболее возвышенную его часть. По ее уверениям, поначалу она вовсе не хотела брать пожалованную ей Петром III землю, от которой уже отказался некий голштинский дворянин, убоявшийся непомерных расходов по осушению болотистой почвы. Но, поддавшись уговорам отца, пообещавшего выстроить на участке небольшой деревянный дом, княгиня со свойственной ей энергией принялась за дело. При этом она, по своей всегдашней расчетливости, твердо решила избегать каких-либо затрат. Проблема была решена очень просто.
Вот что пишет на сей счет в своих «Записках» сама Екатерина Романовна: «В это время в Петербурге находилась добрая сотня крестьян моего мужа, которые вообще ежегодно приходили в столицу на заработки и получали большие деньги. В благодарность за свое благосостояние и из чувства преданности они предложили поработать у меня четыре дня и выкопать канавы, а затем поочередно продолжать работу в праздничные дни. Они трудились с таким усердием, что вскоре наиболее высокий участок был осушен и стал готов под застройку дома, служб и двора».
Название дачи дано было владелицей позднее, после переворота, возведшего на престол Екатерину II, в котором Дашкова принимала активное участие; совершилось это в день поминовения святых Кира и Иоанна, отсюда наименование – Кирьяново.
Е.Р. Дашкова
В результате всех усилий по благоустройству участка (причем Екатерина Романовна, неуклонно следуя все тому же режиму строжайшей экономии, отказалась от услуг архитектора и садовника, лично наблюдая за работами) он приобрел весьма привлекательный вид, не уступавший соседним дачам по обеим сторонам Петергофской дороги. Ближайшая из них принадлежала сенатору и андреевскому кавалеру, обер-шенку[1] двора ее императорского величества Александру Александровичу Нарышкину, брату известного шутника и острослова Л.А. Нарышкина, чья усадьба располагалась дальше по той же дороге.
Надо сказать, что Е.Р. Дашкова, чьи заслуги перед русской наукой велики и неоспоримы, обладала крайне тяжелым характером, из-за чего сумела перессориться со всеми, с кем ей приходилось вступать в продолжительные отношения, даже с собственными детьми. А.А. Нарышкин тоже был далеко не сахар; по крайней мере, Екатерина II, знавшая его добрых пятьдесят лет и дружившая с его женой Анной Никитичной, после смерти Нарышкина отозвалась о нем как о человеке неприятном, невыносимом для окружающих. Одним словом, не в добрый час свела судьба этих соседей: коса неизбежно должна была найти на камень, что и не замедлило произойти.
Первая ссора возникла из-за межи, а поскольку обе стороны не отличались уступчивостью и склонностью к компромиссам, пустяковый спор о 5 саженях земли перерос в непримиримую вражду, так что, встречаясь где-либо в обществе, противники немедленно отворачивались друг от друга, составляя, по насмешливому замечанию императрицы, фигуру двуглавого орла. Их взаимоотношения даже послужили Екатерине сюжетом для литературного произведения – несохранившейся пьесы под названием «За мухой с обухом», где в комическом виде изображалась тяжба Постреловой и Дурындина.
Далее события разворачивались почти как в гоголевской повести. В один из октябрьских дней 1788 года две свиньи, принадлежавшие А.А. Нарышкину, предприняли неудачную попытку поживиться цветами, возросшими на участке Е.Р. Дашковой. Чем закончился для них этот злополучный набег и что за сим последовало, мы узнаем из «Сообщения Софийского нижнего земского суда в Управу Благочиния столичного и губернского города Святого Петра от 17 ноября 1788 года». Этот документ достоин того, чтобы воспроизвести его почти полностью: «Сего ноября с 3-го числа в оном суде производилось следственное дело о зарублении минувшего октября 28 числа на даче ее сиятельства, Двора Ее Императорского Величества штатс-дамы, Академии наук директора, Императорской Российской Академии президента и кавалера, княгини Екатерины Романовны Дашковой, принадлежавших его высокопревосходительству… Александру Нарышкину, голландских борова и свиньи, о чем судом на месте и освидетельствовано и… определено, как из оного дела явствует: ее сиятельство княгиня Дашкова зашедших на дачу ее принадлежавших… А.А. Нарышкину двух свиней, усмотренных якобы на потраве, приказала людям своим, загнав в конюшню, убить, которые и убиты были топорами, то… за те убитые свиньи взыскать с ее сиятельства княгини Е.Р. Дашковой, против учиненной оценки, 80 рублей… а что принадлежит до показаний садовников, якобы означенными свиньями на даче ее сиятельства потравлены посаженные в шести горшках разные цветы, стоющие 6 рублей, то сия потрава не только в то время чрез посторонних людей не засвидетельствована, но и когда был для следствия на месте г. земский исправник Панаев, и по свидетельству его в саду и ранжереях никакой потравы не оказалось… По отзыву же ее сиятельства, учиненному г. исправнику, в бою свиней незнанием закона, и что впредь зашедших коров и свиней також убить прикажет и отошлет в гошпиталь, то в предупреждение и отвращение такового… законам противного намерения, выписав приличные узаконения… объявить ее сиятельству, дабы впредь в подобных случаях от управления собою (то есть от самоуправства. – Л. И.) изволила воздержаться и незнанием закона не отзывалась, в чем ее сиятельство обязать подпискою».
1
Обер-шенк – придворный чин 2-го класса.