Страница 17 из 32
Через несколько часов по прибытии в Мцхет князь Орбелиани присоединился к нам с царицею, ее семейством и прислугою. Мы ночевали вместе, и Орбелиани сообщил мне подробности о смерти Лазарева, как в то время донесли о том Цицианову».
Царицу приказано было отправить в Воронеж без всяких почестей[88], как пленницу и смертоубийцу, и там ожидать дальнейших повелений императора Александра об ее участи. Из опасения, чтобы Мария не наложила на себя руки, князь Цицианов не приказал давать ей ножа даже и во время обеда[89].
Во время ночлега в Мцхете в подкрепление Тучкову прислан был еще один батальон его же полка, так как известно было, что царица Мария еще гораздо ранее послала к тагаурцам 1000 руб., с тем чтобы в случае вывоза ее в Россию они не пропустили через ущелье ни ее, ни конвоя. Горцы решились препятствовать провозу царицы и если представится возможность, то освободить ее.
– Наша грузинская баба, – говорил дворянин Давид Казбек душетскому капитан-исправнику, – да убила вашего русского генерала… Наша фамилия, – прибавлял он, – в горах немало значит!
Душетский исправник советовал ему воздержаться от подобных замечаний, но это не остановило Казбека.
– И тебя через два дня не будет, – хвастался он[90].
С рассветом, приняв все предосторожности, Тучков следовал без остановок через Душет, Ананур и, пройдя хребет Кавказских гор, дошел до селения Казбека без всякого приключения. В Казбеке остановился он на сутки для отдыха, где на другой день явились к нему 30 человек гребенских казаков, которые, будучи посланы на линию, не могли пройти через находящееся впереди Казбека Дарьяльское ущелье, занятое горскими жителями в значительном числе. Присоединив и их к своему отряду, Тучков двинулся далее и целый день не встречал на пути никакого сопротивления. На другой день, рано утром, построившись в боевой порядок, он подошел к Дарьяльскому ущелью с барабанным боем. Горцы поддались на эту хитрость, и, открыв слишком рано огонь, указали тем места своего расположения. Чтобы скрыть себя несколько от выстрелов, Тучков придвинулся к самой подошве гор. Наши солдаты бросились в дефиле, но при повороте дороги вправо, где находился мост через реку Терек, нашли его сильно обороняемым с обеих сторон неприятелем. Впереди этого моста был другой мост, устроенный на изгибе и одной стороной примыкавший к крутому утесу гор.
«Окрестности Дарьяла, – говорит Тучков, – где мы теперь находились, были мне давно известны, и я знал, что главное затруднение состоит в переходе чрез сии два моста». Разделив отряд на три части, одну, составленную из егерей и спешенных гребенских казаков, Тучков послал штурмовать высоты влево, а сам, перейдя мост под сильным ружейным огнем горцев, послал третий отряд в правую сторону очистить прилегающие горы. Обе колонны, взобравшись на вершины, прогнали оттуда тагаурцев, а Тучков успел в это время перейти второй мост. За мостом он соединил вместе весь отряд и в тот же день достиг до селения Балты, где и ночевал. На другой день отряд прибыл во Владикавказскую крепость, где Тучков и сдал своих спутников моздокскому коменданту Протопопову.
На обратном пути отряда в Тифлис тагаурцы, имевшие одну цель своих неприязненных действий – освобождение царицы, – нигде не показывались.
По приезде в Воронеж царица Мария была заключена в монастырь. Хотя она вскоре затем и обратилась с просьбою к императору Александру, объясняя свою невинность в деле убийства генерала Лазарева, но просьба эта, как и многие другие, оставлена без ответа. Только после восьмилетнего заключения царице было дозволено оставить монастырь и переселиться на жительство в Москву[91].
Глава 4
Экспедиция генерал-майора Гулякова в Джаро-Белоканы. Движение к броду Урдо. Взятие Белокан и Джар. Последствия экспедиции: принятие джаро-белоканцев в подданство России. Построение при броде Урдо Александровского редута на Алазани
С отправлением царицы Марии в Россию не уничтожились интриги, веденные лицами царской фамилии. Царевичи Александр, Юлон и Теймураз по-прежнему не переставали волновать народ и в то же время сами искали посторонней помощи. Александр возбуждал лезгин к вторжению в Грузию и к нанесению, по возможности, большего разорения его отечеству. Он хотел убедить население, что Россия не в силах защитить страну от внешних врагов, что она не в состоянии дать благосостояние народу, добровольно ей покорившемуся, и тем заставить своих соотечественников пожалеть о времени правления фамилии Багратионов.
Царевич не достиг исполнения своих желаний, но своими действиями причинил много бедствий отечеству, его воспитавшему. По его просьбе и подговорам лезгины, и без того всегда бывшие самыми беспокойными соседями, беспрерывно небольшими партиями и в разных местах вторгались в Грузию. Расположенные на границах наши войска не могли уследить за каждою мелкою толпою преимущественно конного неприятеля, и потому князь Цицианов принужден был сделать распоряжение, чтобы в местах лесистых и наиболее подверженных неприятельскому нападению устраивались засеки шириною не менее сажени, а в местах открытых рылись волчьи ямы в три ряда и в шахматном порядке[92].
В январе 1803 г. ожидали вторжения лезгин в значительных силах, но потом получены были сведения, что они сами ожидают подкрепления из Дагестана и что нападение будет произведено не ранее весны, так как горы, покрытые снегом, представляют в это время года большое затруднение для движения, в особенности конных партий[93].
Пока лезгины готовились к нападению, до главнокомандующего доходили самые разноречивые сведения об их намерениях. Сигнахский исправник доносил, что джарские старшины, изъявляя покорность, выражают даже готовность выдать царевича Александра. Квартировавший же в Сигнахе с батальоном подполковник Солениус писал, напротив, что джарцы готовятся к нападению, и, наконец, генерал-майор Гуляков доносил, что в Кахетию присланы от царевича Александра разные лица, подговаривающие жителей к содействию лезгинам, и что многие из дворян и князей кахетинских бежали уже к царевичу в Белоканы[94].
Желая узнать истину и предупредить вторжение лезгин в Грузию, князь Цицианов поручил генерал-майору Гулякову сделать с отрядом движение к броду Урдо на Алазани и вместе с тем избрать места для постройки редутов, которые могли бы затруднить лезгинам вторжение в Грузию. Мерою этою полагали возможным прервать прямой путь в Ахалцих и заставить лезгин делать объезды на Карабаг.
В случае встречи с неприятелем и его поражения, Гуляков должен был следовать далее и потребовать, чтобы лезгины выдали царевича Александра и согласились ввести в Джары и Белоканы русский гарнизон[95]. «От успеха сего дела, – писал князь Цицианов генералу Гулякову, – зависит слава оружия его императорского величества, с нею вместе и ваша собственная, сопровождаемая наградою, а для здешнего края спокойствие, польза и богатство»[96].
2 марта генерал Гуляков двинулся в Джарскую область с отрядом, состоявшим из 3 батальонов пехоты в 1482 человека, с 8 орудиями и двумя сотнями казаков[97].
Сверх того, при отряде было кизихских жителей, грузинских князей, дворян и черни до 4500 человек[98]. Это последнее ополчение князь Цицианов просил держать как можно строже. «Всемерно, – писал он, – воздержать грузинцев от грабительства деревень, а нашим строго воспретить, поелику оная провинция назначается в подданство российское, а по той причине лучше иметь неразоренную, нежели ограбленную, и чтобы оным не ожесточить жителей».
88
Письмо князя Цицианова Тучкову 19 апреля 1803 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. II, ст. 111, № 188.
89
Предписание Тучкову 19 апреля 1803 г., № 747, и полковнику Протопопову, № 749. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. II, с. 111.
90
Рапорт Душетск. капит. – исправ. князю Цицианову 4 мая 1803 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. II, № 200.
91
«Государь император, – писал министр внутренних дел гр. Румянцев, – во внимание к добродетельному подвигу и примерной сыновней привязанности грузинского царевича Михаила, убедительно просившего о прощении родительницы его царицы Марии, и полагая, что восьмилетнее пребывание ее в Белогородском женском монастыре довело для принесения Господу Богу покаяния в заглаживание преступления, в коем она была обвиняема, высочайше даровал ей свободу, изъявив, согласно убедительным просьбам и усердному ходатайству сына ее царевича Михаила, высокомонаршее соизволение свое на то, чтобы царице Марии с находящимся при ней семейством иметь пребывание в Москве (отношение министра внутренних дел от 25 июня 1811 г. Арх. Мин. иностр. дел, 1–7, 1803, № 6).
92
Предписание князя Цицианова генералу Лазареву 14 декабря 1802 г., № 111.
93
Рапорт Лазарева князю Цицианову 9 января 1803 г., № 13 и 10 января, № 15.
94
Рапорт Гулякова князю Цицианову 16 и 17 февраля, № 33 и 34.
95
Предписания Гулякову 4 и 9 февраля, № 228 и 233. Всеподдан. pan. князя Цицианова 9 февраля.
96
Предпис. Гулякову 21 февраля, № 304.
97
Рапорт Гулякова князю Цицианову 2 марта 1803 г., № 66.
98
Всего было: пехоты 1482 челов., 8 орудий, 210 казаков, 113 нестроевых, 500 челов. грузинской конницы и 4000 грузинской пехоты (см. журнал полковника Дренякина). В деталях отряд этот состоял: Кабардинского мушкетерского полка 2 батальона, штаб-офицеров 4, обер-офицеров 27, унтер-офиц. 57, рядовых 798, нестроевых 36; Тифлисского мушкетерского полка гренадерский батальон: ген. 1, штаб-офиц. 1, обер. – офиц. 12, унт. – офиц. 20, рядов. 333; 9-го артиллерийского батальона: штаб-офиц. 1, обер-офиц. 4, фейерверкеров 11, рядов. 17, готлангеров 25; донских полков: Ефремова – штаб-офиц. 3, обер-офиц. 1, урядников 2, казаков 100; Тарасова – штаб-офиц. 2, обер-офиц. 2, урядников 2, казаков 59; Щедрова – штаб. – офиц. 2, обер-офиц. 1, казаков 20 (рапорт князя Цицианова Г. И. 8 марта).