Страница 16 из 32
– У меня есть четыре человека, которые согласны ехать со мною; поезжай и ты.
– Когда ехать?
– В нынешнюю ночь.
– Ехать вам никак нельзя, и я на то не согласен.
Царица настаивала на своем.
– Чего вы хотите от нас? – говорил Орбелиани, обращаясь к Марии. – Зачем предаете нас несчастию? что вы делаете? куда едете?
Царица в отчаянии бегала по комнате с места на место и укоряла князя Орбелиани в том, что он оставляет и губит ее.
– Теперь ты убил моих детей, – говорила Мария. – Зачем отдаешь их в другой раз в плен?
– Возьмите, – продолжала она, обращаясь к присутствовавшим, – один кинжал, а другой ружье, заколите и застрелите меня.
Царица была крайне огорчена и расстроена.
– Я лишаюсь надежды привести свой план в исполнение, – говорила она Зурабу Явангулову. – Возьми двух сыновей моих, Джебраила и Илью, спрячь их в своем доме, авось не переменятся ли обстоятельства, и тогда после можно будет отправить их куда-нибудь.
– Вы хотите меня совсем погубить, – отвечал на это Явангулов.
Мария снова просила его взять детей; мать ее тоже упрашивала и обещала за то Явангулову 2000 руб., но тот отказался. Женщина-царица находилась в беспомощном состоянии, не знала, что предпринять, к кому обратиться. В это время в комнату вошел посланный придворного дьякона Игнатия.
– Пойдете вы к вечерне? – спросил он царицу.
– До молитвы ли мне, – отвечала Мария, – я погибла с своими сыновьями. Хотела я ехать в Пшавы, но свита меня не послушала.
– Глупую мысль вы выдумали, – говорил потом ей дьякон, – никто на это не согласится.
– Что за глупость, если я поеду в Пшавы, – говорила Мария. – Я поеду туда для того, чтобы найти способ отправить оттуда просьбу государю об оставлении меня в Грузии.
– Ежели все лица царской фамилии выедут отсюда, – заметил князь Аслан Орбелиани, – то какая будет жизнь ваша в Грузии?
Мария рассердилась на него и приказала оставить ее комнату. Не видя помощи и содействия в побеге со стороны родственников, царица хваталась за различных лиц, как утопающий хватается за соломинку. Подозвав к себе дворянина Николая Химшиева, она шепнула ему, что хочет сказать одно слово. Химшиев, по обычаю страны, стал перед нею на колени.
– Никому не говори только, что я тебе скажу, – промолвила царица, – я хочу ехать в Пшавы.
– Я не знаю туда дороги, – отвечал тот.
– Я найду такого человека, который проводит нас туда, – говорила Мария.
Но ей трудно было найти проводника; весь Тифлис знал уже как о том, что царица хочет оставить город, так и о том, что о намерении ее сообщено уже главнокомандующему[85]. Последнему было сообщено, что вечером 18 апреля царица Мария, со всем своим семейством и царевичем Багратом, решилась в предстоящую ночь бежать из Тифлиса в Авлабарские ворота. Посланные князем Цициановым люди подтвердили, что видели лошадей и мулов оседланными и многие вещи уложенными. Вскоре стоявший у Авлабарских ворот караул донес главнокомандующему, что царица Мария отправила вперед двух младших своих сыновей, которые и были задержаны караулом. Тогда князь Цицианов поручил генералу Лазареву не допустить царицу до побега и вывезти ее из Тифлиса силою, а генерал-майору Тучкову приказал исполнить то же самое относительно царевича Баграта. Тучков должен был в Мхцете остановиться и подождать, пока Лазарев прибудет туда с царицею Мариею. В тот же день, вечером, князь Цицианов приказал поставить у дома царицы караул и, объявив, что намерение ее открыто, предупредить, что на следующее утро она должна оставить Тифлис.
В шесть часов утра 19 апреля генерал-майор Лазарев прибыл в дом царицы для исполнения поручения главнокомандующего.
Царица Мария была не расположена к генералу Лазареву. Она имела причины, пишет Тучков в своих записках, «лично негодовать на Лазарева за разные оскорбления, причиняемые ей при всяких случаях, встречавшихся в ее тогдашнем положении. Она жаловалась даже неоднократно князю Цицианову, но не получала от него никакого удовлетворения».
Удаливши всех окружающих, Лазарев, в сопровождении нескольких офицеров, вошел в ее комнату, где и объявил Марии причину своего прибытия. Царица, приняв его неприязненно и холодно, отвечала решительно, что она ехать не хочет.
– Прежде лишу себя жизни, чем соглашусь на отъезд в Петербург, – отвечала Мария на объявление Лазарева[86].
Оставив для убеждения Марии квартирмейстера Сурокова, знавшего грузинский язык, сам Лазарев вышел из комнаты для дальнейших распоряжений по отправлению царицы. Лишь только Суроков подошел к царице, как царевич Джибраил и царевна Тамара, выхватя скрытые под платьем их кинжалы, бросились на Сурокова и прочих, оставшихся в комнате. Генерал-майор Лазарев, услышавший шум, поспешил в комнату и, подойдя к царице, сидевшей на постели, с просьбою унять детей ее, вдруг получил из рук самой царицы удар в левый бок кинжалом, скрытым до того под одеялом. Удар был так силен, что г.-м. Лазарев только мог перебежать комнату и пал мертвый на пороге ее.
Известие об убийстве Лазарева поразило как громом все население Тифлиса. По азиатскому обычаю, грузины были уверены, что император, прогневавшись на преступницу, повелит истребить город и наказать жителей, его населяющих. Грузины пришли в уныние, и князю Цицианову стоило много хлопот и стараний, чтобы убедить народ в том, что для Грузии прошли времена шаха Надира и ему подобных азиатских властителей, что среди образованных народов проступок одного лица не влечет за собою уничтожения целого общества. Грузины успокоились и 22 апреля толпою спешили на похороны генерал-майора Лазарева, успевшего заслужить истинное расположение и любовь народа, сожалевшего о его печальной смерти [87].
О случившемся в комнатах царицы тотчас же дали знать князю Цицианову и коменданту. Все кроме главнокомандующего поспешили прибыть на место. Князь Орбелиани начал уговаривать царицу не противиться и бросить кинжал, но она не отвечала ему ни слова; тогда полицеймейстер Сургунов завернул свою руку в толстую папаху (шапку), подошел к царице и вырвал у нее кинжал. Следившая за всем происходившим царевна Тамара с кинжалом в руках бросилась на Сургунова, но промахнулась и ранила в правое плечо свою мать. Мария схватилась за кинжал, бывший в руках у дочери, чтобы, как сама говорила, умертвить себя и Сургунова, но обрезала только себе руки и тотчас же была обезоружена, а вместе с нею обезоружен был и царевич Джибраил.
Несмотря на все случившееся, царица все-таки была отправлена в тот же день из Тифлиса.
По отъезде ее, и по осмотре комнаты, найдены скрытые в постели заряженные ружья и пистолеты.
Между тем Тучков в ту же ночь отправился исполнять свое поручение. Дом, в котором жил царевич Баграт, находился почти за городом и, окруженный неровным местоположением, представлял все удобства скрытного приготовления к бегству. В одной из лощин Тучков заметил несколько вьючных лошадей и мулов, которых велел задержать. Войдя в дом, он нашел царевича в многочисленном обществе грузинских дворян, всех, по обычаю их, вооруженных. Вызвав Баграта, он объявил ему волю Цицианова. Царевич просил одной милости: не разлучать его с женою, и без затруднения покорился судьбе своей.
Рота егерей и другая, мушкетерская подполковника Монтрезора, окружили жилище царевича, и до рассвета все приготовления к отъезду были совершенно окончены.
«19 апреля, рано утром, – пишет Тучков, – мы выступили из Тифлиса. Отъехав верст пять, мы остановились для отдохновения. В это время посланный от князя Цицианова квартирмейстер полка Лазарева привез мне бумаги и сумму денег от главнокомандующего. Цицианов уведомил меня кратко о смерти Лазарева, убиенного царицею, и приказывал, дождавшись в Мцхете прибытия князя Орбелиани с царицею Мариею и ее семейством, обращаться с ними не как с особами царского дома, но как с преступниками; предписывал также присоединить к себе прикрытие, имеющее прибыть с князем Орбелиановым, и, препроводя членов царского дома чрез Кавказские горы до Владикавказа, сдать их коменданту Моздокской крепости полковнику Протопопову, коему велено нас встретить во Владикавказе. На пути же разрешал брать войска в подкрепление моего отряда в случае надобности.
85
Допросы участникам. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. II, с. 116, № 201.
86
См. черновой рапорт князя Цицианова Г. И. Арх. Мин. внутр. дел, ч. II, с. 318.
87
Князь Цицианов графу Кочубею 27 апреля 1803 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. II, с. 115, № 199.