Страница 32 из 32
После всех сих неустройств могу ли я полезен быть, оставаясь в службе, подвергая всякий день мою репутацию бесславию и не от своей вины, а от подчиненных».
Таким образом, при всех усилиях, князь Цицианов мог собрать для экспедиции в Ганжу не более шести батальонов и трех эскадронов. Действующий отряд состоял: из двух батальонов Севастопольского полка, двух батальонов 17-го егерского, находившихся в Шамшадили, на пути в Ганжу, одного батальона Кавказского гренадерского полка, трех эскадронов Нарвского драгунского полка и 2 рот 17-го егерского полка шефского батальона, а остальные две роты этого же батальона должны были присоединиться к ним по возвращении из Владикавказа, куда они сопровождали царицу Дарью.
Большая часть отряда собралась 20 ноября в деревне Саганлуге, в 15 верстах от Тифлиса; 21-го назначался отдых, а 22-го выступление. В шесть переходов отряд достиг до Загнала (Шамшадильского селения), где к нему, во время отдыха, присоединились два батальона 17-го егерского полка[185].
По прибытии, 29 ноября, в Шамхор князь Цицианов отправил к Джевад-хану письмо, в котором требовал сдачи крепости.
«Вступив во владение Ганжинское, – писал главнокомандующий Джевад-хану[186], – объявляю вам о причинах прихода сюда: первая и главная, что Ганжа с ее округом, во времена царицы Тамары, принадлежала Грузии и слабостью царей грузинских отторгнута от оной. Всероссийская империя, приняв Грузию в свое высокомощное покровительство и подданство, не может взирать с равнодушием на расторжение Грузии и несогласно было бы с силою и достоинством высокомощной и Богом вознесенной Российской империи оставить Ганжу, яко достояние и часть Грузии, в руках чуждых.
Вторая: ваше высокостепенство на письмо мое, писанное по приезде моем в Грузию, коим я требовал сына вашего в аманаты, отвечали, что иранского государя опасаетесь, забыв, что шесть лет тому назад были российским подданным, и в крепости ганжинской стояли высокославные российские войска.
Третья: купцы тифлисские, ограбленные вашими людьми, не получили удовлетворения вашего высокостепенства. А по сим трем причинам я сам с войсками пришел брать город, по обычаю европейскому и по вере, мною исповедуемой, должен, не приступая к пролитию человеческой крови, предложить вам о сдаче города и требовать от вас в ответ двух слов по вашему выбору: да или пет; то есть сдаете или не сдаете?
Да будет вам известно также, что, допустя войска прийти в такую непогоду и вступить в ваше владение, никаких договоров принято быть не может, а сдачу на волю мою вам предназначаю, и тогда испытаете неограниченное милосердие его императорского величества, всемилостивейшего государя моего. Буде сего не желаете, то ждите несчастного жребия, коему подпали некогда Измаил, Очаков, Варшава и многие другие города. Буде завтра в полдень не получу я ответа, то брань возгорится, понесу под Ганжу огонь и меч, чему вы будете свидетель и узнаете, умею ли я держать мое слово»…
Джевад-хан отрицал справедливость того, что Ганжа принадлежала Грузии при царице Тамаре.
«Этому рассказу никто не поверит, – писал он. – А наши предки Аббас-Кули-хан и прочие управляли Грузиею. Если не веришь, спроси грузинских старожилов – управлял Аббас-Кули-хан Грузией или нет?»
В справедливости последнего, хан ссылался на следы, которые остались в Грузии после владения Аббас-Кули-хана, как то: мечети, лавки и подарки от него грузинским князьям. Джевад не скрывал того, что шесть лет тому назад был подданным по принуждению, а не по расположению к России; что им был сдан город и впущен русский гарнизон, собственно, только потому, что персидский шах был тогда «в Хорасане, и моя рука, – говорил он, – не достигала его, и я счел нужным покориться русскому падишаху, как великому также монарху. А теперь, слава Аллаху, персидский шах находится в близости моей, и посланный его главнокомандующий уже прибыл сюда; также прибыло войско и еще оного прибудет».
«Если ты замышляешь со мною войну, – писал хан в другом письме князю Цицианову, – то я готов; если ты хвастаешься своими пушками, то и мои не хуже твоих; если твои пушки длиною в 1 аршин, то мои в 3 и 4 аршина, и успех зависит от Аллаха. Откуда известно, что ваши войска храбрее персидских? Вы только видели свои сражения, а войны с персиянами не видели. Ты предлагаешь мне быть готовым на борьбу? Я с того дня готовлюсь, как ты прибыл в Шамшадыль, обратив его население в зависимость свою. Если хочешь воевать, будем воевать. Ты предсказываешь мне несчастие, если не приму твоего предложения; но я полагаю, что несчастие преследует самого тебя, которое завлекло тебя из Петербурга сюда. Последствия покажут, кто из нас будет несчастен»[187].
Получив ответ на свое письмо, не соответствующий требованиям, князь Цицианов, дав роздых войскам, приступил к обозрению местности. С этою целью он взял с собою генерал-майора Портнягина, с одним эскадроном Нарвского драгунского полка, полковника Карягина с двумя батальонами 17-го егерского полка, подполковника Симоновича с Кавказским гренадерским его имени батальоном и все легкие войска с семью орудиями. Подъехав к предместью и видя невозможность обозреть крепость, не завладев предварительно садами, князь Цицианов решился занять их. Он сформировал две колонны: одну из Кавказского гренадерского батальона, с легкими войсками и двумя орудиями, под предводительством подполковника Симоновича, а другую, из двух батальонов егерей, эскадрона драгун, с 5 орудиями и легкими войсками, под своим начальством. Первую колонну князь Цицианов направил по Большой Тифлисской дороге, а сам двинулся, правее этой дороги, на ханский сад.
В садах наши войска встретили сильное сопротивление и должны были выдержать упорную борьбу. Высокие землебитные, из глины, заборы на всяком шагу доставляли неприятелю закрытие и средство к обороне, а для нас отдельное укрепление, которое приходилось брать штурмом. Несмотря, однако же, на сильный огонь, отчаянное сопротивление неприятеля и весьма невыгодное наше положение, войска в течение двух часов успели очистить предместье, состоявшее почти исключительно из одних садов, протянувшихся на 1½ версты от города. Неприятель отступил в крепость, потеряв 250 человек убитыми, из коих большая часть пала при столкновении с колонною подполковника Симоновича. При этом сдались нам 200 шамшадильцев и 300 армян. С нашей стороны потеря заключалась в 70 человеках убитыми и 30 ранеными. В тот же день устроены были батареи и прикрытие усилено было двумя батальонами, а на другой день остальные два эскадрона драгун и батальон присоседились к отряду. Крепость была окончательно обложена, и открыто бомбардирование, продолжавшееся довольно успешно. Князь Цицианов полагал, что Джевад-хан, устрашенный сражением, бывшим в предместье, сдаст крепость, тем более что ежедневно являвшиеся к нам перебежчики значительно ослабляли его гарнизон.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
185
Из письма князя Цицианова к ген. В. (Вязмитинову) от 9 декабря 1803 г. См.: Славянин, 1827, т. I, кн. 6. Рапорт князя Цицианова Г. И. от 9 декабря 1803 г. Воен. учен, арх., д. № 2416.
186
От 29 ноября 1803 г.
187
Акты Кавк. археогр. комиссии, т. II, № 1173.