Страница 104 из 108
Такими словами Дмитрий закончил своё повествование. Родственники сидели с грустными лицами под впечатлением от услышанного рассказа. Некоторое время все молчали, а Геннадий Иванович всё вздыхал и повторял: «Да-а, вот ведь как…»
- Что же это творится, почему люди озверели? – взволнованно сказала Евпраксия.
- Неужели, Дима, ты убивал? – посмотрела она на Дмитрия.
- Клянусь вам, никого не убил! – перекрестился он. – Я только и ждал момента, чтобы сбежать. Я вообще против гражданской войны и любой войны, - твёрдо сказал он. – Мне хватило по горло войны в шестнадцатом году с Германией, до сих пор война снится мне по ночам.
Геннадий Иванович вытер носовым платком намокшие глаза и с трудом произнёс:
- Мне обидно за Россию, за наш народ, у нас много трусов. Один побоялся расстрела, другой побоялся тоже, и теперь будем воевать не известно за что и убивать друг друга.
Серёжа принял эти слова в свой адрес, и хотел было оправдаться, но Дмитрий опередил его:
- Ты думаешь, папа, я трус? Ты сам только, что сказал: «Воевать не известно за что». А у меня жена беременная. Как она будет без меня воспитывать ребёнка?
- Но большевики всё не правильно делают. Они самозванцы! – с возмущением воскликнул Геннадий Иванович. – Надо с ними бороться их же методами! Давай, будем сидеть, сложа руки, и завтра они всех нас истребят поодиночке.
- И что ты папа предлагаешь, начать их убивать?
- Тише, тише, господа, - зашептала Евпраксия, - за стенкой соседи всё услышат. Я предлагаю выжидать. Посмотрим, что будет дальше. Пока рано паниковать. Ещё никого не расстреляли.
- Я согласна с вами тётя Планя, - поддержала Таня, - надо подождать. Может всё уляжется, ведь массовых расстрелов нет. Дима не трус, и даже я буду защищать свою семью, если понадобится. У меня и пистолет есть, - показала она небольшой наган, вынув его из сумки.
- Где ты его взяла? – удивился Геннадий Иванович. – Дима дал для самозащиты, когда я ещё жила в Ярославле. Там было опасно даже днём ходить по улице.
Разговор трудный и мучительный, в квартире Сержпинских, затянулся до самого вечера. Серёже надо было идти на работу и вместе с ним стали собираться уходить Геннадий Иванович и Татьяна. Евпраксия уговорила Дмитрия остаться у них ночевать, всё равно Серёжина кровать свободна, и Дмитрий согласился. Перед уходом Тани, Дмитрий попросил:
- Танечка, принеси сюда завтра мой свёрток с фотографиями царя. Вдруг к тебе нагрянут большевики с обыском и найдут их. Здесь они вряд ли будут делать обыск. Возможно, фотографии редкие, мне их дал на хранение наш командир полка, ещё до мятежа.
- Хорошо, Димчик, - пообещала Таня. И, поцеловав мужа, ушла вместе со свёкром.
[1] Савенкова и Перхурова в дальнейшем чекисты поймали и расстреляли.