Страница 12 из 13
– Красиво! Спасибо тебе, любимый! Я очень люблю стихи в твоём исполнении. Ты читаешь их так душевно, с такой силой, выражением, просто ясно, что ты проживаешь эти стихи. Я люблю тебя, Катков! А вот о родине, о малой родине, тебе придётся написать. Я от этого не отступлюсь.
– Ну, если угрожаешь, тогда я прочту о малой родине, но опять-таки о чужой.
– У этого стихотворения – глубокий философский подтекст. Не сразу понять можно. Но насчёт станицы … это ты придумал?
– Да, любимая, я, и про лохмачи тоже.
– Что это тебя заставило так задуматься о возвращении в родные края?
– Не знаю, Машенька, не знаю … но что-то неспокойно мне.
– Всё будет хорошо. Я же с тобой. А вдвоём мы – как экипаж подводной лодки. Мы непотопляемы. Так хочется полежать, помечтать…
– Время нынче такое – весна. Но это и время любви, а… как ты думаешь?
Нацеловались, насмеялись и пошли домой. Спустившись вниз, миновав кошару, мы догнали Фёклу Мульянову, которая жила рядом с кошарой. Её хатёнка стояла, как и моя в детстве, на отшибе. До ближайшего соседа метров 200 – 300. Поздоровавшись, она предложила нам остановиться, поговорить.
– Вы возле Ленки купили маленькую хатенку, – начала она, – да и сарайчик там только на одну коровёнку, и огород на крутом склоне, тоже не распашешь, дождём всё смоет. Я вам хочу предложить свою хату. Она хоть и не намного больше той, но у меня две комнаты и кухня. Двор большой, какой-никакой садик вверху. Мало будет того огорода – вот за хатой целый гектар, и земля ровная, паши и сажай.
– Тёть Фень, сажать-то уже поздновато – считай, середина мая.
– Пословица даже есть: «Май – в землю пхай, июнь – в землю плюнь». Так что не поздно. Да и сарайчик у меня на три коровы. Вы молодые, разведёте хозяйство, кошара рядом. Можно и соломы, и сена, да и зерна попросить у ребят. Все мы живые люди, им что-то надо, вам что-то надо.
Услышал Господь мою нужду и вот сразу послал мне такое, что меня успокоило. Быстренько, не откладывая в долгий ящик, написали объявление, и скоро нашёлся покупатель на наш дом. Продали за 500 рублей и за 500 рублей купили у Фёклы хату, а корову взяли у неё же на выплату.
В первую очередь я распахал участок, который был за хатой, а это более пятидесяти соток, и засеял просом. За неделю напряжённого труда мы сделали ремонт в доме. В нем было две комнаты, а посередине маленькая кухонька с плитой. Одна комната была настолько низкой, что мне приходилось ходить, пригнувшись. Стали копать пол, углубили его на два штыка – вот теперь порядок. Переложили плиту. Каменок печи сделали в стене в маленькую спальню, которую мы определили для Юры, а чтобы отапливать нашу спальню, я разобрал перегородку между ней и кухней на пару досок от потолка и сделал, как я видел на Урале. Помазали, побелили и к концу мая отпраздновали новоселье.
Питьевой воды не было, нужно было ходить на кошару к роднику. Хозяйка показала нам колодец, который когда-то был действующим, там была хорошая вода. Она им не пользовалась, и он со временем просто зарос. Пришлось нанять товарища детства Николая Денисова, чтобы вычистить колодец. За два дня мы добрались до чистой воды.
В магазине в рассрочку взяли большой ковёр и радиолу, только вместо пластинок был плёночный магнитофон. При покупке спросил у Юры:
– Нравится тебе эта техника?
Он молча пожал плечами. Через какое-то время спрашиваю:
– Юра, ты чего не пользуешься радиолой? Я же для тебя купил.
– А ты у меня спросил?
Как мне кажется, с этого времени сын сильно изменился. А точнее, изменил отношение к нам. Разговора, сколько я ни старался, так и не получилось. Домашнюю работу делал, но надо было заставлять.
Ладно, наладится, главное, что мы устроились. В первом отделении продавали населению бракованных ягнят. Поговорили с Машей и решили, что надо покупать. Денег хватает на сто голов. Предварительно я договорился с чабаном, что всё лето они будут у него. Поехал в первое отделение, меня направили на кошару, которая на «ключике». Это родник, его когда-то освятили и до сего времени называют «святой ключик». На этой кошаре продавали ягнят.
Приехал, а там – Боже, все люди из моего детства. Иван Захарович Блохин, Михаил Семёнович Падальцын, Павел Федяев. Пока Александра Владимировна Куралесова готовила документы и поголовье к продаже, мы сели в беседке и предались воспоминаниям. Только и слышно: «А помнишь…».
Дядька Мишка обратился к Павлу:
– Павел, почитай стихи про наши годы.
– Да как-то неудобно.
– Неудобно штаны через голову надевать.
И Павел разразился стихом:
Вот ну дюже умный человек написал этот стишок. Это не поэт, это работяга написал. Тот, кто сам пашет.
Пришла Александра Владимировна и прервала нашу так прекрасно складывавшуюся беседу.
Выбрал я всего девяносто шесть голов, которые внушали уверенность, что дойдут до места. С помощью дяди, Николая Зимовцова, который на бричке сопровождал это неорганизованное стадо, перегнал ягнят к знакомому чабану. Но у него они будут только до осени, на зиму надо забирать, а куда? Значит, надо строить сарай. Две коровы, ягнята, свиньи, птица – всем места не хватит. Двор большой, почти гектар, но из чего строить? Придумал я сделать сарай из обыкновенного шифера. Но, чтобы сделать разбивку, нужен специалист-строитель. Поехал к Николаю Буняеву, а у него нога в гипсе.