Неночь

По прошествии нескольких минут этого спектакля к ногам Трика вернулась чувствительность. Мия пыхтела от напряжения, волосы цвета воронова крыла липли к коже, как сорняки. Незнакомка не шла в атаку, просто молча защищалась. Мия кружила вокруг нее, пытаясь встать спиной к солнцу, но ее сопернице хватало ума не поворачиваться лицом к Саану. И тогда, наконец, с тихим вздохом поражения Мия переместила свою тень, чтобы незнакомка оказалась в ней по щиколотку.

Женщина тревожно зашипела, пытаясь увернуться, но тени двигались быстрее ртути. Трик наблюдал, как она замерла, словно ее ноги приросли к месту. Мия подошла, клинок засвистел, и она ударила женщину в шею. Но вместо того, чтобы умереть, незнакомка схватила Мию за предплечье, выбила у нее стилет и перевернула девушку на ушибленный зад – быстро, как душа, воспарившая к Очагу[44].

Клинок Мии упал в песок между ног Трика – всего в паре сантиметров от непоправимого. Юноша уставился на могильную кость, пытаясь сосредоточиться. Ему пришло в голову, что стоило бы отдать клинок – это казалось важным, – но теплая влага на шее подсказывала ему не двигаться.

Мия перекатилась и вскочила на ноги, ее лицо покраснело от ярости. Схватив нож с песка, она повернулась к женщине и оскалилась.

– Ну что, попробуем еще раз? – прохрипела девушка.

– Даркин, – произнесла странная женщина. Она почти не выбилась из сил. – Очень глупый даркин.

– Что?..

– Она призывает Тьму здесь? В глубокой пустыне?

– Кто ты?

– Наив, – невнятно ответила она. – Просто Наив.

– Это ашкахское слово. Оно значит «ничто».

– Начитанный глупый даркин.

Мия кивнула на Трика.

– Что ты сделала с моим другом?

– Чернила. – Женщина показала колючее кольцо на своем пальце. – Небольшая доза[45].

– Почему ты напала на нас?

– Если бы Наив напала на нее, пески стали бы краснее. Наив спросила, почему они преследовали ее. И теперь Наив знает. Наив заинтересовали таланты девочки. И теперь Наив видит. – Женщина перевела взгляд с Мии на Трика и издала чавкающий звук. – Видит пару дураков.

Трик встал на ноги, пошатываясь, и оперся на камень позади себя. В голове понемногу прояснялось, растерянность сменялась злостью. Он достал ятаган и сердито посмотрел на маленьких женщин, расплывающихся перед глазами. Его гордость задели едва не до крови.

– Кого это ты назвала дураком, коротышка?

Женщина покосилась в его сторону.

– Мальчишку, чью глотку Наив могла перерезать.

– Ты подкралась ко мне, пока я спал.

– Мальчишку, который спал на дозоре.

– Почему бы тебе не постоять дозором, пока я вырезаю тебе…

– Трик, – оборвала Мия. – Успокойся.

– Мия, этот тощий кусок дерьма приставил нож к моему горлу!

– Она проверяет тебя. Нас. Каждым словом и действием. Взгляни на нее.

Наив по-прежнему смотрела на Мию, ее глаза напоминали черные лампы, горящие в черепе. Мие уже доводилось видеть подобный взгляд – взгляд человека, который так часто смотрел в лицо смерти, что мог назвать ее другом. У старика Меркурио был такой же взгляд. И наконец она поняла, кто эта незнакомка.

Это мгновение ничем не походило на то, которое она репетировала перед зеркалом. Тем не менее Мия все равно почувствовала облегчение, когда отцепила мешочек с зубами от ремня и перекинула его жилистой женщине. Словно с ее груди сбросили шесть лет тяжкого труда.

– Мое подношение. Для Пасти.

Женщина взвесила мешочек в руке.

– Наив он не нужен.

– Но ты из Красной Церкви…

– Для Наив честь служить дому Матери Священного Убийства, да. По крайней мере, еще пару минут.

– Пару минут? О чем ты…

Земля вздрогнула под их ногами. Сначала легкий трепет, пробежавший до самой поясницы. Но с каждой секундой он возрастал.

– …Это то, что я думаю? – спросил Трик.

– Кракен, – вздохнула Наив. – Они слышат, когда она призывает Тьму. Дура, как я и сказала.

Мия с Триком переглянулись и заговорили одновременно:

– Вот дерьмо…

– Ты что, не знала? – поинтересовался двеймерец.

– Четыре Дочери, откуда мне было знать? Я никогда не была в Ашкахе!

– Кракен, который напал на нас раньше, слетел с катушек, когда ты сделала ту тенистую штуку!

– «Тенистую штуку»? Тебе что, пять лет?

– Короче, как бы она ни называлась, может, прекратишь это делать? – Трик указал на тени у ног Наив. – Пока она не привлекла остальных?

Тень Мии заскользила змеей по песку и приняла свой обычный вид. Девушка настороженно посматривала в сторону Наив, но незнакомка просто спрятала клинок в ножны и склонила голову.

– Их двое, – произнесла она с причмокиванием. – Очень большие.

– Что будем делать? – спросила Мия.

– Бежать? – Наив пожала плечами. – Умирать?

– «Бежать» звучит неплохо. Трик?

Тот уже оседлал Цветочка и был готов улепетывать.

– Жду тебя.

Мия запрыгнула в седло и протянула руку жилистой женщине.

– Поедешь со мной.

Наив замешкалась на секунду, наклонила голову и перевела свой черный взгляд на Мию.

– Слушай, можешь остаться здесь, если хочешь…

Наив шагнула ближе, земля начала сотрясаться. Ублюдок встал на дыбы, молотя копытами воздух. Мия оглянулась и увидела приближающийся туннель бурлящего песка – будто под пылью плыло что-то огромное.

Прямо к ним.

Когда жеребец опустил копыта на землю, девушка призвала тени, задержав его на месте, чтобы Наив успела сесть сзади. Под почвой раздался громоподобный рев, словно существа тоже отвечали на ее зов. Когда Наив обхватила руками талию Мии, девушка учуяла запах специй и дыма. И чего-то гниющего…

– Она их только злит, – произнесла женщина.

– Вперед! – крикнул Трик.

Мия отпустила поводья и ударила Ублюдка по бокам, после чего жеребец пустился в галоп. Земля позади них взорвалась, и из песка вырвались щупальца, треща, как когтистые хлысты. Девушка услышала пробирающий до костей вой, увидела огромный клюв, который мог бы проглотить Ублюдка целиком. С запада на них с грохотом мчался второй туннель. Уши Мии наполнились стуком копыт и ревом.

– Их двое, как ты и говорила! – крикнула она.

Женщина указала на север.

– Скачите к фургонам. У нас есть железная песнь, чтобы отгонять кракенов.

– Что еще за железная песнь?

– Вперед!

Мия с Триком послушались. Во весь опор поскакали по океану кроваво-алого песка. Оглянувшись, Мия увидела, что два туннеля быстро их нагоняют. Как же эти чудища смогли ее выследить? Откуда они знали, что это она призвала Тьму? Поверхность песка пробило щупальце размером с два этажа, усеянное когтями из почерневшей кости. Когда оно ударило по земле, воздух наполнился озлобленным рычанием.

Пыль летела в глаза. Ублюдок хрипел, его копыта били в такт ее сердцу. Мия изо всех сил вцепилась в поводья, пытаясь ускорить коня и радуясь, что хоть жеребец ее и ненавидел, как яд, мысль о том, чтобы быть съеденным, он ненавидел еще больше.

– Берегись! – крикнул Трик.

Мия посмотрела вперед и увидела еще один туннель, приближающийся с севера. Он был больше, двигался быстрее и сотрясал почву под ними. Цветочек испуганно заржал.

– Прошу прощения… – сказала Наив. – Похоже, их трое.

Щупальца вырастали из земли, распускаясь, словно лепестки смертоносного бутона. Мия посмотрела в пасть монстра, на щелкающий клюв и крючковатые кости. Когда Цветочек свернул на восток, чтобы избежать столкновения с кракеном, Ублюдка наконец осенило, что без двух всадников он будет бежать значительно быстрее. И начал брыкаться.

У Мии было преимущество – стремена, поводья, седло. Но Наив сидела прямо на крупе Ублюдка и могла держаться только за талию Мии. Конь снова взбрыкнул, мотая их из стороны в сторону, как тряпичных кукол. И, не успев издать ни звука, Наив соскользнула с жеребца.

Мия свернула на восток вслед за Триком, крича ему в спину:

44

Очаг – огонь, вечно подогреваемый богиней Цаной в животе дремлющей Богини Земли, Кеф. Пламя привлекает праведных духов умерших и становится ярче и жарче с каждой душой, перешедшей в загробный мир. Итрейцы верят, что однажды мертвых станет так много, что огонь пробудит Кеф, и миру придет конец.

Нечестивым душам отказывают в месте у Очага и оставляют бродить в холоде, пока их не поглотит Ная. Иногда богиня отсылает эти души обратно в мир живых, чтобы они мучили праведных и безгрешных. Именуемые «безочажными», они часто упоминаются в фольклоре. Притаившись в заброшенных гробницах или в местах, где совершалось ужасное зло, они похищают младенцев, растляют девственниц и контролируют несправедливое и нелогичное увеличение налогов.

45

Чернила, извлеченные из жидкости, которую глубоководный левиафан выделяет в случае опасности, являются галлюциногенным седативным средством. Введение препарата вызывает чувство благополучия и потерю контроля над мышцами (в дикой природе левиафан использует чернила для побега от хищников – доза этого вещества на время отбивает аппетит даже у самых голодных белых драков). Однако их длительное применение вызывает потерю сопереживания, а в случаях чрезмерного употребления – полную оторванность от реальности.

Франциско XV, последний король Итреи, был печально известным черниломаном. Сообщается, что, когда личная охрана объявила его предателем народа (во время восстания, в результате которого его свергли с престола), он, будучи под воздействием наркотика, находился в очень приподнятом настроении. Говорят, королева Изабелла тоже питала пристрастие к чернилам и заливалась смехом, наблюдая, как ее мужа режут на кусочки в тронном зале.

Скорее всего, ее истерический хохот прекратился, когда республиканцы направили мечи на нее и ее детей.