Неночь

– Так по ним соскучилась?

– У меня началась ломка. Меркурио заставил меня снова закурить. Сказал, с него хватает и того, что три перемены в месяц я веду себя как медведь с похмелья.

– Три перемены в… а-а-а…

– Ага.

– На самом деле ты не настолько ужасна, правда?

– Расскажешь мне через пару перемен, – усмехнулась она.

– У меня нет сестер, – Трик распустил и снова начал собирать дреды в пучок – эта привычка, как заметила Мия, проявлялась, когда он чувствовал себя неуютно. – Я не разбираюсь в… – он неопределенно помахал рукой – …женских делах.

– Ну, значит, тебя ждет незабываемый сюрприз.

Трик замер и как-то странно покосился на Мию.

– Ты не похожа ни на одну девушку, которую я когда-либо…

Юноша умолк, соскользнул с валуна и присел на землю. Затем вытащил старую подзорную капитанскую трубу – с выгравированными на ней тремя морскими драками, точь-в-точь как на кольце – и приставил ее к глазу.

Мия расположилась рядом, глядя в сторону Последней Надежды.

– Что видно?

– Караван.

– Охотники за приданым[43]?

– Не думаю. – Трик плюнул на линзу подзорной трубы и стер пыль. – Два загруженных фургона. Четыре человека. Едут на верблюдах, так что путь их ждет дальний.

– Никогда раньше не ездила на верблюдах.

– И я. Слышал, они воняют. И плюются.

– Все равно звучит лучше, чем Ублюдок.

– Даже оседланный белый драк звучит лучше, чем Ублюдок.

Где-то с час они наблюдали, как караван движется по кроваво-алому песку, и размышляли о том, что их ждет впереди, если группа действительно направляется в Красную Церковь. Когда караван почти превратился в точку на горизонте, Мия и Трик слезли со скалы и последовали за ним по пустыне.

Поначалу они держались на расстоянии; Цветочек и Ублюдок медленно брели по песку. Мия была уверена, что слышит странную мелодию ветра. Не сводящий с ума шепот – к которому она до сих пор не привыкла, – а что-то похожее на фальшивившие колокольчики, по которым стучали железной дубинкой. Девушка понятия не имела, что бы это могло быть.

Парочка не была подготовлена к путешествию вглубь пустыни и решила подобраться к каравану, когда тот остановится на привал. Подкрасться незаметно не выйдет – каменных обломков и разрушенных памятников, усеивающих пустыню, не хватит, чтобы как следует спрятаться, а в плащ из теней помещался только один человек. Кроме того, рассуждала Мия, если это действительно слуги Матери Священного Убийства, им может не понравиться, что к ним подойдут исподтишка, когда они остановятся помочиться.

К сожалению, люди из каравана, похоже, не испытывали никаких неудобств и продолжали двигаться дальше. Мия с Триком их нагоняли, но после целых двух перемен в седле Ублюдка, который постоянно кусал ее за ноги и даже сбрасывал в пыль, Мия не выдержала. Подведя жеребца к кругу обветренных статуй, она не столько потеряла самообладание, сколько просто швырнула его в песок.

– Стой, стой! – сплюнула она. – Ебись оно все в уши!

Трик поднял бровь.

– Что-что?

– У меня в штанах больше ушибов, чем задницы. Ей нужна передышка.

– Это была метафора или ты действительно…

– Отвали. Мне нужен отдых.

Трик хмуро глянул на горизонт.

– Мы их упустим.

– Их тащит дюжина верблюдов, Трик. Даже безносая псина в разгар истинотьмы сможет найти их по следу из дерьма. Если они внезапно начнут передвигаться быстрее, чем заядлый курильщик с кучей пьяных проституток, думаю, мы все равно их найдем.

– Какое отношение имеют пьяные простит…

– Мне не нужен массаж стоп. Не нужен массаж спины. Я просто хочу хотя бы час посидеть на чем-то неподвижном. – Мия, скривившись, спрыгнула с седла и помахала стилетом перед носом Ублюдка. – И если ты еще хоть раз меня укусишь, клянусь Пастью, я сделаю из тебя мерина.

Ублюдок фыркнул, а Мия со вздохом сползла по гладкому камню. Одну руку прижала к ноющему животу, а второй потерла зад.

– Я могу помочь с этим, – предложил Трик. – Если хочешь.

Юноша улыбнулся, когда Мия показала ему костяшки. Привязав коней, он сел напротив девушки, которая как раз выуживала сигариллу из портсигара, после чего подожгла ее кремневым коробком и сделала глубокий вдох.

– Твой шахид был мудрым человеком, – сказал двеймерец.

– С чего ты взял?

– Трех таких перемен в месяц действительно хватает с головой.

Мия усмехнулась и пнула горстку песка в его сторону. Юноша с хохотом уклонился. Надвинув треуголку на глаза, она прислонилась головой к камню с зажатой между губами сигариллой. Трик наблюдал за ней, пытаясь разглядеть хоть намек на Мистера Добряка. Тщетно.

Затем окинул взглядом окружавшие их каменные изваяния. Все статуи были похожи – отдаленно гуманоидные фигуры с кошачьими головами, разрушенные ветром и временем. Встав на камень, он, прищурившись, посмотрел в подзорную трубу на отдаляющийся караван. Мия была права – те шли медленно, и даже после пары часов отдыха они с легкостью их догонят. Трик не был таким противником поездок верхом, как Мия, но после трех перемен в седле его тело тоже болело в интересных местах. Поэтому он устроился в тени, изо всех сил стараясь не пялиться на нее, пока она спала.

И на секунду прикрыл глаза.

– Наив советует ему молчать.

Неразборчивый шепот на ухо, острый, как нож у его шеи. Трик открыл глаза, учуяв запах кожи, стали и чего-то вонючего. Наверное, верблюдов. Женский голос, вязкий от слюны и незнакомого акцента. Прямо позади него.

Трик не произнес ни слова.

– Почему он преследует Наив?

Юноша оглянулся, увидел привязанных Ублюдка и Цветочка. Следы на песке. Мия исчезла. Нож сильнее прижался к его горлу.

– Говори.

– Ты посоветовала мне молчать, – прошептал он.

– Умный мальчик, – улыбка в голосе. – Может, даже слишком?

Трик потянулся к ремню и поморщился, когда лезвие ножа царапнуло кожу. Медленно-медленно достал маленькую деревянную коробочку и слегка потряс ею. Зубы внутри издали тихий стук.

– Мое подношение. Для Пасти.

Коробок быстро вырвали из его рук.

– Пасть мертва.

– О, Богиня, только не опять…

– Она играет с вами, дон Трик.

Двеймерец улыбнулся, услышав голос Мии, а женщина с ножом зашипела от удивления.

– Предлагаю игру получше, – беспечно заявила Мия. – Называется «Брось свой нож и отпусти его, пока я не отрезала тебе руки».

– Наив перережет ему глотку.

– Тогда ваша голова присоединится к вашим пальцам на песке, ми донна.

Трик не был уверен, что это блеф. Задумался, каково это будет – почувствовать, как нож рисует ему улыбку от одного уха до другого. Каково будет умереть до того, как он успеет пожить. Давление на шею ослабло, и его передернуло, когда что-то маленькое и острое задело его кожу.

– Ай!

В глазах заплясали темные звезды, на языке появился привкус пыльных цветов. Юноша перекатился и часто заморгал, смутно осознавая, что позади него разгорается драка. Шепчущие клинки рассекали воздух, ноги шуршали по кроваво-алому песку. Перед расплывающимся взглядом возникла их обидчица – низенькая жилистая женщина с закрытым паранджой лицом, укутанная в ткань песочного цвета. Орудующая двумя изогнутыми обоюдоострыми мечами и танцующая, как человек, который хорошо знает шаги.

Трик нащупал царапину на шее, и почувствовал на пальцах влагу. Попытался встать, но не смог. Уставился на свою руку, наконец начиная понимать. Разум все еще принадлежал ему, но вот тело…

– Отравлено… – выдохнул он.

Мия и незнакомка кружили друг вокруг друга, сжав клинки в боевой хватке. Они двигались, как любовники в первую ночь, – сперва неуверенно подступали, а затем наконец сомкнулись в клубок из кулаков, локтей и колен, блоков, контратак и ударов. Вздохи повисли в воздухе. Влажная перкуссия плоти и костей. Никогда прежде не видев ее в бою с достойным соперником, Трик медленно осознавал, что Мия очень искусна с клинком – умелая и бесстрашная. Она двигалась со скоростью молнии, боролась левой рукой, ее боевой стиль был неортодоксальным. Но, несмотря на все ее таланты, женщина ей не уступала. Она предвидела каждый замах Мии, парировала каждый удар.

43

Примерно три перемены назад одна группа отправилась в Пустыню Шепота, ведя длинный кортеж порожних лошадей. Заметив выставленное напоказ оружие, Мия приняла их за расхитителей гробниц, но на самом деле это были паломники из живущей на окраине фракции, члены которой именовали себя кефийцами. Лидер группы – мужчина по имени Эмилиано Ростас – убедил их, что близится время пробуждения великой Кеф, что скоро Богиня Земли очнется от своего сна и устроит конец света. Только те верующие, кто соберется в Пупке Богини (а по мнению Эмилиано, он находился именно в ашкахской пустыне), будут спасены.

Когда люди попытались обратить его внимание на то, что путешествие может быть опаснее, чем покорное ожидание пробуждения Кеф, Эмилиано ответил, что он и его последователи – любимцы Богини Земли, и она не даст их в обиду.

Остается только предположить, что пыльные призраки, поглотившие их трупы, не получили божественного меморандума.