Черная кровь

Радовало одно: Энринна выходила замуж не по собственной воле, хотя как это, в общем-то, могло радовать?

Но это все же радовало. Как будто то, что Энри тоже оставалась верной, имело сейчас хоть какое-то значение.

Несмотря на глупую радость, Ньеру к тому же было безумно грустно за виру.

Эта свадьба… Ньерин понимал, что она поставит крест на судьбе Энри, виры, которую он так любил или только думал, что любил. А Владыка!.. Это ведь он согласился на предложение Ардиана.

А этот Ардиан… Что Ньер вообще знает о нем? Ему известно только, что тот обладает магическими способностями, носит хвост светлых волос и яркую нелепую одежду и что некоторым вирам наподобие Сириллы это нравится.

И разве этот Ардиан может претендовать на такую жену, как Энринна? На нее может претендовать только Ньер. Ведь он заметил ее раньше. Полюбил ее раньше. Ведь это он целовал ее черные волосы, освещаемые бледностью луны. А Ардиан… Все, что он сделал — приехал и заявил на нее права.

Ньерин не верил, что тот испытывает к Энри какие-либо чувства. Если бы он испытывал чувства, то точно не ставил бы какие-либо условия.

Ньеру казалось, что он просто обязан поговорить с этим Ардианом. Хотя бы поговорить, раз это не смог осуществить Великий Владыка.

А ещё он, кажется, знал, где поселился маг. Слышал что-то от Сириллы, а, может, и не от неё — сплетников в Кровавом замке хватало. Да если эти знания и окажутся ложными… В темно-сером, мрачном доме, расположенном будто бы в стороне от всех, о котором вдруг вспомнил Ньерин, постоянно останавливались маги. Так почему бы и Ардиану не остановиться там? Любящий яркие краски Ардиан такую мрачность не оценит, конечно, но Владыка будет этому даже рад…

Он точно направил уважаемого господина мага туда. Владыка не хотел, чтобы маги гостили вблизи его замка, хотя, по всем нормам и приличиям, им должны были предоставляться комнаты в нем самом… Все кровные представители княжеской семьи славились своей нелюбовью к магам.

Ньерин направился к выходу из Кровавого замка, с некоторой осторожностью оглядываясь по сторонам. Сейчас он навестит Ардиана, узнает его поближе, чтобы иметь представление, за кого выходит замуж вира, принадлежащего ему самому.

Почему тогда, раз она принадлежала Ньеру, сам Ньер ни разу не задумался о том, чтобы провести бракосочетание? Опасался всезнающей Сильванны? Не хотел спорить с Киприаном, относящимся к нему с презрением? Боялся Владыки, который не одобрил бы этот брак? Но ведь брак виры и мага он одобрил.

Это все звучало до безумия глупо.

И вся ситуация казалась Ньеру глупой.

А ещё — истерично смешной. Если вспомнить ещё и то, как свое будущее замужество пыталась скрыть Энринна, а потом и Киприан с Сильванной…

А он узнал.

Сам. Все.

И почему Энри молчала?

Перед глазами наконец-то показался выход из Кровавого замка, и Ньерин вышел на улицу, вместе с тем чувствуя легкость, будто камень с души упал. Кровавый замок, это страшное логово Владыки, никогда ему не нравилось. Ньер вообще не понимал, как он может кому-то нравиться.

Но Энринна же постоянно жила в нем.

И именно в Кровавом замке Ньерин с ней и познакомился…

Ньер на удивление хорошо помнил момент их знакомства. Он состоялся два, а, может, три или четыре года назад. Ньерина не волновали даты, его волновали только голубые глаза Энри, при одном взгляде в которые он понял, что влюбился.

В тот момент он, помнится, чувствовал себя ещё совсем молодым вампиром, что уж говорить об Энри, которая тогда была ещё скромнее, чем сейчас, и старалась не показываться остальным? Пряталась она не просто так: Энринна никогда не была любимицей замка, то и дело за ее спиной слышались недовольные шепотки, даже сейчас мало кто относился к ней с теплыми чувствами. Она всегда и общалась разве что с тремя вампирами, к числу которых после прибавился и Ньерин.

Это был какой-то праздник: скорее всего, Рождения и Очищения: за окнами сыпал снег и начиналась метель, именно поэтому торжество решили проводить в замке, а не на Рубиновой площади. Энринна стояла, сцепив бледные ладони в замок, которые на фоне длинного темно-синего платья, украшенного кружевами, казались фарфоровыми, и разговаривала о чем-то с Сильванной, А потом вдруг, почувствовав на себе взгляд Ньерина, повернулась в сторону и посмотрела прямо в глаза вампира.

Тогда Ньер впервые услышал стук своего сердца.

Что было дальше, Ньерин помнил плохо.

В тот вечер, а, может, день, их знакомство все-таки не состоялось: они с Сильванной покинули бальную залу, и после Сильви вернулась уже одна. Энринна не выходила у Ньера из головы. И, когда на следующий день ноги сами принесли его к Кровавому замку и заставили войти, вампир совершенно случайно с ней встретился. Столкнулся. В буквальном смысле. Вира вынырнула из-за угла, налетела на Ньерина и, не удержав равновесие, упала бы, но Ньер ее подхватил. Почувствовав, что твердо стоит на месте, Энринна покраснела и попросила прощения, а потом между ней и Ньерином завязался разговор.

Так все и началось. Только сначала слова Энринны, да и сама Энринна, казались какими-то волшебными, недосягаемыми… А после превратились во что-то обыденное, и голубые глаза виры не заставляли дыхание останавливаться, и морозная свежесть, отходящая от ее волос, уже не кружила голову.

Нет теперь и голубых глаз, и морозной свежести, и самой Энринны тоже нет. Силуэты деревьев на тусклом фоне — да, пожалуйста. Скучные пожухлые листья — вполне. Ветер, треплющий волосы, тоже.

А Энри?

Его Энри?

Её уже нет.

За размышлениями вампир не заметил, как подошел к темно-серому дому. Сегодня он казался вампиру ещё более мрачным, чем обычно. Он будто излучал зло, что, впрочем, отлично соответствовало его нынешнему хозяину.

И что Ньерину делать сейчас? Постучаться?

Дом, вообще-то, был небольшим: одноэтажным, узким, зато довольно длинным. Сверху его устилала обычная коричневая черепичная крыша, без острых шпилей, какие присутствовали на вершинах Кровавого замка. По этому дому вообще нельзя было бы сказать, что его строили вампиры, если бы не такие темные цвета — маги предпочитали в строительстве, да даже в одежде, теплые тона.

Вроде как. Сам вампир домов магов не видел, но, по крайней мере, так говорили старые мудрые вампиры.

Хотя, вампиры, в общем-то, не могут быть старыми… Взрослыми, статными, такими, как Владыка, могут. А старыми…

Собственные мысли показались Ньерину глупыми, и он решительно направился к дверям дома мага. Вот смешно будет, если окажется в итоге, что никакой Ардиан тут не живет и не жил никогда… И что вообще этот дом пустует. Стучаться в дом, в котором никого нет, — это каким умным быть надо…

Уверенно постучав пару раз, Ньер застыл в ожидании.

Если он и окажется глупым, надо надеяться, что этого никто не заметит.

Но нет: через пару минут дверь распахнулась. Ньерин обрадовался, думая, как ему повезло, и уже хотел было поприветствовать мага, но в доме находился не маг.

Около двери стояла кудрявая молодая вира, которую Ньерин не знал.

— Что-то хотели? — поинтересовалась она., кокетливо улыбаясь.

Ньерин не знал, как реагировать на её слова.

Он не понимал, что эта вира тут делает.

Или?..

Похоже, будущий муж Энринны уже сейчас не является порядочным. Ну а что ещё может делать в этом доме вира? Только дожидаться его. Ньерин подумал вдруг, что простил бы Ардиану и эту виру, и ещё нескольких, лишь бы он не прикасался к Энри.

— Что ты так смотришь на меня? — спросила вира тоскливо. Кокетство ее мигом куда-то спало. — Меня отправили в дом мага, чтобы я убралась, — поняла она мысли Ньера.

Ньерин, сделав вид, что смутился, пояснил:

— Мне нужно поговорить с Ардианом.

— Ты его знакомый?

Не то чтобы…

— Да, — ответил Ньерин.

— Можешь назвать свое имя, я сообщу господину магу о тебе, хотя это в мои обязанности и не входит.

— Я могу не нагружать тебя лишними обязанностями, если ты сейчас ответишь на мой вопрос.