Черная кровь

Он ведь не знает, что это и его дочь тоже.

— Я уехала от нее, — продолжила Энринна. — Мне пришлось. Ничего не напоминает? — она перевела взгляд на одно из окон домов. — Мира очень скучала.

Этот разговор больше напоминал встречу старых знакомых, нежели бывших возлюбленных. Энринна уже остыла. Венитор, как не грустно это признавать, тоже. Она ведь видит.

— И ты?

— И я. Как я могла не скучать? — улыбнулась Энри.

— Я хранил твой портрет. Все это время, — признался Венитор, смотря в небо.

«А я родила твою дочь. И рассказала ей все, что смогла. Совсем недавно», — хотелось сказать Энринне. Но разве это важно?

— Слишком много времени прошло, — вдруг произнесла она.

Взгляд машинально опустился на ладонь.

Нет, на ней уже нет кольца. Оно хранится где-то там, у Лэра. Лэр тоже где-то там. А Венитор стоит перед ней.

— Ты думаешь? — уточнил Венитор.

Он, кажется, отлично понимал, о чем говорит Энринна.

А она отлично понимала, что этот разговор все же должен был состояться хотя бы для того, чтобы прояснить все моменты до конца. Даже спустя столько лет. Даже если надежды и так не оставалось.

— Ты женат.

— Зато ты — не замужем, — напомнил он.

— Думаешь, сама я этого не знаю?

Все-таки, он слишком красив. Даже для этого разговора. И они, наверное, хорошо смотрятся рядом — хрупкая вира с большими голубыми глазами и черными волосами и уверенный, высокий маг с невероятно аристократическим лицом.

— Твой сын ждет тебя, — Энринна кивнула на игрушечного деревянного коня, угол которого выглядывал из кармана плаща.

Венитор не стал следить за ее взглядом. Вместо этого он спросил:

— Ты обижаешься на меня?

Энринна с легкостью могла расплакаться. Слишком драматичный момент, слишком долгожданный… Слишком много ее мечтаний рушатся, причем не без ее собственной помощи.

— Все так, как должно было быть. Понимаешь? Уже не надо что-либо менять. Поздно. Бесполезно. Я могу уехать, если так тебе будет легче.

— Оставайся.

— Спасибо, — Энри искренне улыбнулась.

Она, не выдержав, коснулась щеки Венитора, чуть колючей, но оттого не менее красивой. Ее рука плавно соскользнула к подбородку мага, а после оказалось взятой в ладони Венитора.

— У тебя такие холодные руки, — заметил он шепотом.

— Как обычно.

Слишком неправильно. Все — слишком неправильно. Некрасиво. А Энринна привыкла к благородству, даже сейчас.

— Знаешь, я рад, что с тобой все в порядке.

— И я, — согласилась Энринна. — И я… рада. Мне пора. Тебе тоже. Прости, пожалуйста. За то, что вновь ворвалась в твою жизнь. Я, честно, этого не хотела.

— Это ты должна меня прощать, ведь именно я не исполнил свое обещание.

— Обижаться — глупо, — серьезно заметила Энринна. — Пока?

— Пока, — согласился Венитор.

Но никто из них так и не сдвинулся с места. И тогда Энри решилась сказать:

— Береги семью.

— И ты, — произнес Вен в ответ. — Она обязательно у тебя будет. Лэрьер — он, кажется, тебя любит. Защитить сможет — это точно.

И когда они успели познакомиться?

Впрочем, сейчас это не слишком и важно.

— Может быть, мы ещё встретимся. Ведь теперь в одно городе живем… — протянул Венитор.

— Да, — согласилась Энринна. — До встречи. Хотя я и не уверена, что выдержу ещё один такой разговор.

Венитор, кажется, отлично ее понял. И улыбнулся.

А потом они пошли в разные стороны и вскоре скрылись за снежной пеленой. Пути Венитора и Энринны разошлись.

Теперь — уже окончательно, понимала Энринна, глядя в окно, на темную ночь и бушующий снег.

***

«Телль, здравствуй.

Мне будет легче, если я признаюсь во всем честно, хоть и спустя некоторое время. Тебе, я надеюсь, тоже. Мне глупо просить у тебя прощения за мой побег, потому что сейчас я сама столкнулась с почти такой же ситуацией, в какой оказалась ты. Представляешь? Я нашла своих родителей. Спустя столько лет…

Наверное, это проще: написать все на бумаге, куда-то в пустоту, чем сказать вслух.

И все же, прости, Телль.

Прости, прости, прости!

А ещё лучше: разорви это письмо, сожги его, прах развей по ветру. Думаю, так тебе станет легче.

Маги уже позаботились о том, чтобы у вас шел снег? У нас он идет без магии. Впрочем, ты знаешь об этом больше: ведь там, где нахожусь сейчас я, ты уже была раньше.

Наверное, ты догадываешься, на что я намекаю.

Ты очень умная девочка, Телль.

А ещё, знаешь, недавно я повстречала твоего отца. Ты очень на него похожа. Может быть, когда-нибудь ты и познакомишься с Венитором — я ведь уже называла тебе его имя?

Но пока что я молчу.

Я не хочу разрушать его семью.

Я привыкла молчать, Телль, и поэтому ушла тоже молча.

Глупо будет оправдываться тем, что я вынуждена была уехать. Потому что, сейчас я понимаю это, наша жизнь зависит только от нас. Я могла бы остаться в Ринее, чтобы продолжать общение с тобой. Я могла бы не оставлять тебя семнадцать лет назад, а продолжить бороться. Я могла бы… Знаешь, будь я чуть смелее, я могла бы всю свою жизнь прожить в Кровавом замке, где сейчас правит моя милая сестра, Сильви.

Но, останься я там, не появилась бы ты.

Все в нашей жизни связано, Телль, связано настолько крепко и сильно, что эти нити просто невозможно распутать.

Я буду надеяться, что ты простишь меня, милая.

А ещё совсем чуть-чуть верить в то, что это мое письмо не будет тебе последним. Что та наша встреча не была последней.

Кажется, теперь я могу сказать тебе много чего ещё. Но свеча догорает, а за окном давно наступила ночь. Вокруг тихо, скорее, бесшумно. А где-то там, в соседней комнате, сидит твой дедушка. Ты ведь уже была знакома с ним. И имя его написано на конверте.

Я тоже не верила, что так бывает.

Но, знаешь, Телль, сейчас я понимаю, что в нашей жизни верить — самое главное.

Ещё раз прости.

Твоя Э.»

Энринна сложила лист надвое и аккуратно вложила его в конверт из темно-коричневой бумаги, подписанный самим бывшим Владыкой. Встреча с Владиленом все-таки произошла вновь, не без помощи Лэра, и на этой встрече Владилен признался, что познакомился с Телль, когда она ещё жила в Норде.

Он говорил, что сразу узнал в ней свою внучку. Но предпочел молчать.

А ещё вдруг сознался, что порой они пишут друг другу письма.

И тогда Энри поняла, что это — шанс. Конечно, она уже не сможет ничего исправить. Но ей хотелось объяснить все дочери. Честно.

Свеча действительно догорала, но Энринна не дала ей умереть самостоятельно. Она чуть дунула на язычок пламени, и тот потух, мигом погрузив комнату в новом доме Владилена во тьму.

Впрочем, Энри отлично видела в темноте.

Она тихо пробралась по коридору, мимо кабинета, в котором сейчас находился Владилен. Входная дверь за ней скрипнула, и, хотя бывший Владыка прекрасно услышал ее уход, идти следом он не стал.

Тьма привычно укутала Энринну и вытерла с ее щек соленые слезы.

Снежная пелена оградила виру от всего оставшегося мира.

Но Энри не обращала внимания ни на тьму, ни на снег. Ее взгляд был прикован к одной-единственной звезде, просвечивающей сквозь тучи.

Имя этой звезде — Вера.

И Энри обязательно будет верить до последнего вдоха.

Мы окончательно бедны:

Пусты карманы, свет потушен.

Но нам и деньги не нужны,

Нам стимул для победы нужен.

Под рыжим солнцем догорит

Тщеславий зов. С небес прохладных

Откроется нам чудный вид

На жизнь людскую. Но не надо

Нам этой жизни. Мы глядим

На небо, отмерзая щеки.

Мы верим, видишь? И твердим: