Страница 7 из 9
Думается, что выводы В. И. Шаховского наиболее объективно отражают реальное соотношение коннотативного и денотативно-сигнификативного компонентов значения. Под коннотацией понимается «аспект лексического значения единицы, с помощью которого кодированно выражается эмоциональное состояние говорящего и обусловленное им отношение к адресату, объекту речи, ситуации, в которой осуществляется данное речевое общение» (см. [Шаховский, 1983, с. 14]). Оценочный компонент значения, как и экспрессивный, квалифицируется как объективно-логический, входящий в структуру означаемого. Такое понимание оценочного компонента представляется вполне логичным и обоснованным.
Приблизительно с тех же позиций, что и В. И. Шаховский, подходит к решению данного вопроса В. Н. Телия, однако она считает коннотации вторичными по отношению к оценочности (у В. И. Шаховского – наоборот): «Коннотация как экспрессивно маркированный макрокомпонент семантики является продуктом оценочного восприятия и отображения действительности в процессах номинации» [Телия, 1986, с. 21]. И именно в этом исследователь видит специфику оценочного компонента. Очень часто оценка, сама по себе входящая в денотативный макрокомпонент значения, сопровождается различными эмоциональными коннотациями. Более того, «коннотации в онтогенезе “предшествует” оценочная семантика единиц языка». То есть, с этой точки зрения, в сознании человека изначально возникает оценочность (в данном случае – субъективная), и только потом, при ее выражении, она обрастает определенными эмоциональными коннотациями. В действительности же бывает очень трудно определить, что в момент конкретной эмотивной номинации было первичным – желание выразить оценку объекта речи или эмоции, им вызываемые.
Н. Г. Комлев отмечает, что «коннотация касается всех трех основных компонентов слова: знака (очевидно, здесь в значении «означающее». – Д. И.), понятия и денотата», однако является только сопутствующим компонентом «своему так называемому словарному значению» [Комлев, 1992, с. 52]. Среди причин возникновения коннотативности он называет наличие собственно оценочности (определения роли объектов, явлений для человека и т. п.), а также саму оценку (автор выделяет именно отрицательную оценку). В целом это соответствует положению о первичности оценки по отношению к эмоциональности и обусловленности ею (оценкой) эмотивного компонента.
С позиции В. Н. Телия, оценочное значение – это «информация, содержащая сведения о ценностном отношении субъекта речи к определенному свойству обозначаемого, выделенному относительно того или иного аспекта рассмотрения некоторого объекта» [Телия, 1986, с. 54]. В этой дефиниции нашли свое отражение два важных момента. Во-первых, оценочный компонент значения здесь рассматривается как тесно связанный с некими свойствами предмета, уже отраженными в семантической структуре слова; во-вторых, оговаривается потенциальная подвижность оценочности, то есть возможность ее сущностного варьирования в зависимости от прагматических установок отдельного индивида или всего общества, объединенного единым лингвокультурным пространством.
Таким образом, в структуре языкового знака оценочный компонент значения является обязательным (положительная, отрицательная или нейтральная оценка обозначаемого). Интеллектуальная, логическая оценочность не является факультативным, дополнительным элементом семантики. Здесь оценка сосредоточена в сигнификате (обобщенное представление о признаке, входящем в понятие). Такая оценочность является ингерентным компонентом семантики, не зависит от конкретной речевой ситуации, закреплена в языковой системе. Парадигматичность оценочного компонента подтверждается тем, что такая оценка имеет свой референт, то есть находит объективное отражение в воспринимаемой носителями языка действительности, является логически обоснованной. В противоположность объективной оценочности, субъективное, эмоциональное выражение отношения к обозначаемому предмету не входит в означаемое и является составляющим элементом коннотации. Схематически языковой знак в таком понимании можно изобразить следующим образом (см. рис. 5).
Эмотивные коннотативные элементы находятся за пределами собственно значения, и их возникновение, с одной стороны, обусловлено специфическим употреблением слова (например, при метафоризации), с другой стороны, находится в тесной взаимосвязи с денотативной и сигнификативной составляющими значения, поскольку любое образное словоупотребление базируется на внутренней форме слова, а ею является означаемое производящей основы.
Рис. 5
Логическая объективная оценка, с нашей точки зрения, всегда присутствует в значении. Она является частью сигнификативного компонента значения, связана с понятием. Противники такого подхода могут сказать, что оценка того или иного предмета, явления окружающей действительности как хорошего или плохого не является частью самого этого предмета, явления. А если так, то все, что «сверх», – это коннотации, незначащие дополнения. Однако значение не является ни исключительно эквивалентом понятия, ни описанием физических, внешних признаков обозначаемого; его компонентами могут являться самые абстрактные признаки, в том числе и хороший / плохой. Эти признаки могут являться очень важными, часто главными, для разграничения синонимов. И даже если их (эти синонимы) назвать стилистическими, суть не меняется.
Возникновение эмотивности и экспрессивности чаще всего обусловлено потребностью определенной оценочной номинации, то есть оценка, как правило, является первичной по отношению к появлению коннотаций. Она является логическим компонентом сигнификации, накладывается на непосредственную, объективную семантику.
В. Н. Телия так же выделяет два типа оценки – объективную (не экспрессивна, рациональна, идентифицирует обозначаемый предмет) и субъективную. Последняя сопровождается эмоциональностью, экспрессивностью. Условно исследователь называет этот тип эмотивно-оценочным. Между данными типами оценки есть существенная разница, поскольку оценочный компонент неравномерно распределен в означаемом и разные оценки, по мнению автора, концентрируются в первом случае ближе к денотату, а во втором – к сигнификату.
Объективная оценка характеризует реальные признаки предметов, она денотативна (в широком смысле). Субъективная оценка, как правило, заключена в знаке, который используется для вторичной номинации, а содержание денотата в таком случае предельно теряет конкретность, сужается. То же наблюдается и при единичных употреблениях слов в необычных значениях: «Окказиональное значение чаще всего богаче узуального по содержанию и уже его по объему» [Пауль, 1960, с. 94]. Для примера можно рассмотреть слово шляпа в значении ‘растяпа’. Здесь денотация размыта, но зато конкретизирована сигнификация за счет актуализации периферийных сем оценочности. Номинация в этом случае во многом детерминирована не реальной действительностью, а внутренней формой нового значения, разного рода культурными ассоциациями, повлекшими за собой сдвиг в семантике. «Кардинальное отличие значения, содержащего рационально-объективную оценку, от значения с оценкой эмотивно-субъективной, заключается, таким образом, в том, что первая входит в объем денотации (очевидно, имеется в виду весь объем означаемого: и денотат, и сигнификат. – Д. И.) … а вторая входит только в сигнификацию, в которой и маркируется прагматически-ценностная ориентация значения, всегда связанная с сравнением, сопоставлением» [Телия, 1986, с. 94]. И в этом, во многом, специфика вторичной номинации, при которой в качестве производящей основы берутся уже существующие в языке номинативные единицы. Новое значение, особенно на первых стадиях своего существования, обладает большей отвлеченностью, оно более сигнификативно: «Исследование семантических изменений показывает в первую очередь, что отвлеченные и абстрактные значения вырастают, как правило, из более конкретных» [Блумфилд, 1968, с. 470].